— Моя, — вывожу губами на шее, покрытой бисеринками пота. — Только моя.

Тонкая венка пульсирует под языком. Щелчок оповещает, что ремень безопасности отстегнут. Мы давно подъехали к воротам, но я не могу от нее оторваться. Клятвенно обещаю остановиться, но куда там. Рука лезет под подол легкого платья и жадно сжимает бедро.

— Саш, нам надо идти.

Стонет мне в рот, разглаживает ладонями сотню мурашек на спине. Выгибается и со свистом втягивает воздух, когда пальцами нащупываю истерзанные ласками шелковые лепестки.

Член, естественно, моментально реагирует. Стряхивает с себя налипший сон и вскакивает по стойке смирно.

Но Марина права, надо идти. Здесь мы у всех на виду. Да и нечестно так.

Я обещал помочь тестю после обеда, а сам увез его дочь до ночи.

«Успеем», — даю мысленное обещание протестующему органу.

Не реагирует, наоборот, того и гляди растянет баннер. Заорет про свободу выбора. Жаркие порнокартинки в голове нисколько не облегчают задачу.

Настоящая забастовка!

— Лисенок, еще секунда, и я выебу тебя на глазах у всей улицы, — с трудом отрываюсь от разморенной Марины. — Блядь, просто скажи «да».

Хитро щурится, язычки пламени на дне стальных радужек пускаются в пляс.

— А как же «я буду ждать столько, сколько потребуется»?

Сучка.

— Ну-у, ты не стала смотреть мои доказательства и последние несколько часов усердно работала над следующим поколением Левицких. Давай закроем маленькую формальность, — цепляю зубами золотую сережку.

— Ты ничего не предлагал. На что отвечать? — хихикает, игриво перебирая мои волосы на затылке.

— Выходи за меня, — кусаю линию челюсти, а следом тянусь в бардачок за новым кольцом.

Отстраняюсь. Марина удивленно таращится на синюю бархатную коробочку.

Довольно урчу.

— У тебя сколько их?

— Секрет, — ослепительно улыбаюсь и наслаждаюсь игрой румянца на загоревших щечках. — Каков будет твой положительный ответ?

— Я подумаю, — высовывает язык и, не дав опомниться, выскакивает из машины резвым зверьком под наш смех.

Дразнится, бежит к воротам, затем вдруг останавливается. Будто в столб врезалась. Врастает в землю прямо на пороге. Беспокойство ледяным душем обрушивается на меня. В голове проносятся кошмарные воспоминания из детства. Корявыми ведьмовскими когтями они впиваются в горло, перекрывает кислород.

Что-то случилось.

С моей семьей.

Снова.

— Не входи! — кричу и спешно выбираюсь из машины.

Сука, сука, сука!

Я был слишком беспечен. Упустил важное. Оставил тестя с тещей без охраны так надолго! Неужели папа прав, и Западные добрались до них?

В желудке плещется утренняя окрошка, поданная с теплой улыбкой моей второй матери. Иначе думать о теще просто не могу. Руки дрожат, ноги подкашиваются, пока лечу к входу. Вспоминаю, как растянулся утром на пороге.

В курятнике.

Озорные искры в глазах Артема Денисовича, наш разговор.

Боюсь представить, что видит Марина. Страшно подумать, что ей угрожает опасность.

Так не должно быть! Только не сегодня!

— Там, — она растерянно икает, когда я подбегаю к ней и оттягиваю в сторону. — Там...

— Оу, Ники. Вот и сыночка подоспел.

Знакомый голос раздирает полог темноты. Оборачиваюсь и хлопаю ресницами.

—... Твои родители, — заканчивает фразу ошарашенная Марина.

Есть с чего обалдеть. Мама, в широкополой шляпе, с волосами доходящими до лопаток, под руку с Розой Антоновной разглядывают высаженные вдоль тропинки цветы. А за ними, как две безмолвные тени, следуют отец и Артем Денисович.

— Роза, а удобрять как часто? — щебечет мама, не обращая на остолбеневших нас никакого внимания.

— Шутишь, что ли? Здесь само растет.

Роза Антоновна расцветает на глазах.

— Ну, как само, — бурчит недовольно Артем Денисович, но получает испепеляющий взор от супруги и умолкает на полуслове. — Само, значит, само.

— Слышал, Ники? А я тебе всегда говорила, что хочу жить здесь! — восклицает мама и продолжает разглядывать ароматные соцветия.

— Ага. И в Москву не хотела, — хмыкает отец.

— Именно! — фыркает. — Розочка, как меня утомил бомонд. Господи, ты бы знала. Все одинаковые, просто на одно лицо. Хорошо, что мы переезжаем.

Папа кашляет и умоляюще косится на меня. Пожимаю плечами.

Что я могу сделать? Я-то вернусь в столицу, но иметь бабушек с дедушками у моря — хорошая идея.

— Дом приглядели, — продолжает распеваться мама.

— Да?

Папа вопросительно смотрит на нее.

— Да, да, — отмахивается и движется к нам. — Будем с внуками сидеть. Красота! Какой воздух! Сад с персиками тоже хочу. Тема, ты же расскажешь, как их выращивать? А то Ники ничего не умеет.

Папа снова кашляет.

— Да?

За что получает локтем в бок от Артема Денисовича.

— Конечно. Свадьбу здесь делаем?

— Естественно, — кивает Роза Антоновна и сует в рот намытую клубнику.

— Венчание обязательно, — бухтит папа.

— И по старым традициям, — внезапно подключается Артем Денисович.

Наши отцы обмениваются одобрительными взглядами. А мы понятия не имеем, куда себя деть.

Знакомство родителей — дело ответственное. Его ловко прокрутила моя мама, причем никого не спрашивая. Из-за этого очень неудобно перед родителями Марины. Взяли и завалились без приглашения.

— Остался один нюанс, — мама останавливается напротив нас и, причмокнув, стягивает с темных волос шляпу. — Доченька, ты же простила дебилушку?

— Мам! — покрываюсь красными пятнами от стыда. — Мне не пять лет!

— Не пять ему, — взвинчивается. — Почему наша красавица не носит на пальчике колечко, а мама не видит на УЗИ внуков?!

— Уль, перегибаешь, — прыскает папа в кулак то ли от смеха, то ли от неловкости.

Вздыхаю. От стыда готов провалиться сквозь землю.

Мы та еще семейка.

Хотел маминого внимания? Греби сполна. Спасибо, что на водопаде с нами свечку не держала. А то с нее станется.

Но Марину происходящее забавляет. Смеется, не отрывает от меня любопытного взгляда. Надувается, как воздушный шарик.

Кошусь на довольного Артема Денисовича. Радуется, когда дочке весело. Поэтому клоун в качестве зятя его устраивает.

Клоун так клоун.

Повинуясь порыву, подхватываю Марину на руки и под ее удивленный визг переступаю порог.

— Мам, скажи ей, — забавно вытягиваю губы. — Она не соглашается замуж идти.

— Тогда придется по старинке. В багажник, — внезапно выдает задумчивый папа.

Смотрим на него, а через секунду дом сотрясается от нашего хохота. Только я слышу заветное «да», которое Марина шепчет на ухо.

— Сто лет здесь не был, — вдыхает полной грудью Олег и с хрустом потягивается. — Блядь, затекло все. Жара адская.

— Не гунди, как дед, — хмыкает Женя, затем пинает брата в плечо. — Но душновато, да.

— А мне нравится, — с удовольствием щурюсь.

Не лукавлю. Больше нет ни причин, ни желания притворятся кем-то другим. Я люблю и любим такой, какой есть. Друзьями, семьей. И самой важной девушкой в моей жизни.

За небольшой промежуток времени Краснодарский край стал мне родным. Пару раз мелькнула шальная мысль перебраться следом за родителями. Они, к слову, решили половину года проводить здесь, а половину — в Москве.

Но, хорошо подумав, понял, что никто не запрещает нам с Мариной вести кочевой образ жизни. Хоть на два города, хоть на три. В мире много прекрасных мест, чтобы оставаться где-то на постоянной основе.

Но за несколько недель подготовки к свадьбе я соскучился по морю и яркому солнцу.

— Дракон прилетел, — раздается за калиткой знакомый голос. Следом появляется довольная мордочка мартовского кабана.

За ним, собственно, и приехали. Команду на выкуп собираем. А свидетель отсыпается у мамки в гостинице на другом конце Джубги. Забил, сучара, хер. Он должен мне помогать со сборами, а не я ему.

— Напомни, почему он свидетель? — лениво зевает Олег.