— Ты всегда можешь вернуться домой.

Застываю и поднимаю взгляд на отца. Сдвинув брови, он серьезно смотрит на меня и жмет плечами на немой вопрос.

— Если захочешь, — добавляет неохотно. — Тебе необязательно кому-то что-то доказывать. Я и так знаю, что ты у меня самая лучшая.

— Спасибо, пап, — растроганно поджимаю губы.

— И побить сопляка нельзя, да?

— Тема! — опять рычит мама.

— Нельзя, — качаю головой. — Пока он мой потенциальный работодатель.

— Жаль, жаль. Я бы этому суслику свистелку отбил, чтобы знал, как моей девочке кружить голову!

Женя присвистывает и одобрительно поднимает большой палец. Новоиспеченный папаша доволен подготовкой к мероприятию. Напрочь забыл, что мы с ним недавно серьезно повздорили из-за его невесты.

Признаться, я и сам доволен. В короткие сроки мы совершили невозможное.

Мысли о рыжей стерве вызывают приступ изжоги.

Коза отправила на неделю в полный игнор и ни хрена не объяснила. В общих чатах с коллегами не комильфо интересоваться, чем я не вышел: рожей или членом.

Хотел поговорить с ней в офисе, но Женя сказал, что Марина уволилась. Олег тоже ничего толком не ответил: приехала, написала заявление и все. Единственное, что осталось между нами — поиск крысы и благотворительный вечер.

Причем с первым она справилась, а второе организовывала удаленно. Заперлась в четырех стенах под охраной папеньки-дракона, который при моем появлении на горизонте только пламенем не плевался.

Сегодня Марина тоже не появилась.

— Чего пригорюнился, добрый молодец? — мерзко хихикает Женя и выдергивает из мутной пелены мыслей. — Красна девица не дает? Аль меч-кладенец истерся?

— В отличие от некоторых, моя голова забита работой, а не мыслями о мармеладной троечке, — шикаю с обидой в голосе и уворачиваюсь от шутливого пинка.

— А ты за своими троечками следи.

— На этих тоже не подписано, — довольный покрасневшим лицом друга, поворачиваюсь к Ане. — Да, Вишневская?

— Лазарева! — рычит Женя, и его ноздри опасно раздуваются.

Такой забавный, аж не могу.

Предмет нашей размолвки скрещивает руки на груди и придирчиво рассматривает сцену. Еще немного, и Аня наденет белые перчатки, достанет лупу и пройдется зорким взглядом по темным углам в поисках пыли.

— Не ссорьтесь, девочки, — подозрительно веселый голос Олега заставляет нас обернуться. — Воробушек мой. Да?

Аня поднимает голову и пристально смотрит на него. Прибавит мощность — испепелит. А он запрыгивает на сцену, оглядывается с довольным видом и проходится по краю. После чего опускается на корточки.

— Отлично вышло, — странно тянет, как довольный кот.

— Пил? — хором спрашивает чета Лазаревых у разомлевшего друга.

— Злые вы. Уйду я от вас, — обиженно дует губы Олег, чем вызывает приступ хохота у всех присутствующих. — Левицкий, заберешь к себе? Они меня обижают.

Счастливый. Прямо светится, как натертый до блеска чайник.

Аж глаза слепит.

Зрелище настолько же раздражающее, насколько и редкое. Нет, я рад, что Шершневы снова вместе, воркуют под одним крылышком, а Олег больше не похож на морально давящую скалу. У моих друзей, наконец, все наладилось.

Но у меня-то полная жопа. Такая светленькая, аппетитная. В мелкую веснушку.

— По смете расплатись для начала, а дальше посмотрим, — шиплю и протягиваю планшет. — Где твоя королева? Ты же без Елены Семеновны теперь извилинами не двигаешь.

— И с ней не двигает, — хмыкает Аня.

— Весь мозг в член перетек, — прыскает от смеха Женя.

— Кто бы говорил, — Олег закатывает глаза, затем поднимается с места. — Показывайте, что там у нас по бюджету?

— Олег, там ерунда. Перерасход в двести тысяч.

Женя зевает, трет глаза, как заспанный котенок. Тянется в Ане и сгребает ее в охапку. А она ластится в ответ, цепляет губами его подбородок. Настоящая зефирная парочка на максималках. Слиплись так, что ацетоном не раздерешь.

Как же они бесят.

— Ерунда не ерунда, а Воробьеву мы обещали другую сумму, — забирает из моих рук планшет и пробегается взглядом по позициям. — Организацию перелета, проживание и гонорар группы убери из сметы. И маякни Марине. Я заплачу парням из личных финансов. Они будут неделю жить в Москве с женами и детьми, так что Сергею об этом знать необязательно.

— Тогда скинемся, — хмурится Женя, на автомате поглаживая Анину талию. — Там же явно не двести тысяч выходит.

— Нет, — киваю в знак подтверждения. — Я согласен насчет «скидываться».

— Ты уже скинулся. Аренда у твоего отца нам ничего не стоит. Этого достаточно. С остальным разберемся потом.

Мы погружаемся в обсуждение нюансов подготовки, касаемые выступления Олега с группой на вечере. Постепенно Аня с Женей растворяются в воздухе под игривые шепотки, поэтому замолкаем, и сразу повисает пауза.

— Как там Николай Игоревич? — внезапно произносит Олег. — Созваниваемся практически каждый день, а о делах он не говорит.

— Черт его знает, — устало растираю виски. — Не понимаю, что не так. Почему он не хочет работать с тобой? Притащил хуй пойми кого в бизнес, Лику пихает мне. Вобла сушеная.

При мысли о невесте тошнота подступает к горлу.

Белобрысая сучка нарезает круги. Едва успеваю от нее отбиваться, как новичок на теннисном корте от летящих из автомата мячиков. Не понимаю отца. Он против этого брака и партнер ему не нравится.

Общий язык с Олегом нашел, как будто нашел потерянного племянника. Носится с Шершневым как курица с яйцом. Но в партнерство не лезет.

Тогда в чем дело?

— А ты хочешь Марину, — понимающе тянет Олег и сжимает плечо.

— Да.

Киваю на автомате, но, спохватившись, отбрасываю его руку.

— Ну ой, не смотри так. Не нужна мне никакая Марина, — шикаю в ответ. — Вообще, где Лена? Почему ее песик бегает без поводка?

— В бутике с Мариной. Недалеко отсюда, всего пара минут пешком.

Мне бы так жить, когда жена с любовницей под ручку ходят за покупками.

Неконтролируемый приступ гнева прошибает виски. С ненавистью смотрю на этого везучего ублюдка. Таких надо, как котят, в детстве топить. Потом вырастает матерая скотина, хуй черенком перешибешь.

— Как же она такую драгоценность оставила? А если ты на людей бросишься? Разоримся на уколах от бешенства.

— Притормози, тестостероновая шарманка, — кашляет Олег. — Прочисти уши и внемли, неразумный: Марина здесь. Недалеко. Под бдительным взором Елены Семеновны. Если ты не прекратишь тупить…

— Я позже подойду.

Подпрыгиваю как ужаленный и замираю у выхода, затем кошусь на планшет. Олег крепко держит его в руках, а я мысленно перебираю в голове варианты того, что способен натворить айтишник, который получает доступ к общей сети компании.

Противоречие разрывает изнутри.

Олег — друг.

В ушах воскресает давно забытый гул, а за ним следует звон стекла. Выстрелы перебивают любые звуки, но мое внимание приковано к осколкам зеркала на полу. Вокруг перья из подушек, разодранных автоматной очередью.

Мамино сердце колотится так, что я ощущаю его удары спиной. Прямо как у испуганной маленькой птички. Будто вот-вот вырвется из груди. Чувствую плотно прижатую ладонь к губам. Кожа солёная, отдает металлом.

Слышу крик. Больше ничего. Я не в состоянии вымолвить хоть слово. Мотаю головой и вытряхиваю из нее видение из далекого детства.

Олег приезжал ко мне домой. В мою безопасную обитель, куда не ступала нога постороннего. Ни курьера, ни дизайнера. Никого. Надежное КПП, забор в три метра, новомодная система охраны. Я пропустил его через все границы, но сейчас не могу себя пересилить.

Вероятно, дело в Марине.

Или в том, что иногда друзья предают.

Протягиваю руку, а сам не отрываю взгляд от гаджета.

— Там коммерческая тайна, ага?

— Сдались мне твои данные, Сань.

Олег хмыкает, но послушно поднимается и, нажав на кнопку блокировки, возвращает мне планшет.