Я добровольно села в салон, меня никто силком не тащил. За руку не тянул, пистолет у виска не держал. Саша предложил вариант и выжидающе уставился, а я кивнула и позволила увести себя с вечера.

Дура, ну какая же дура.

У него там породистая невеста, бизнес, брак по договоренности. А здесь я со своими чувствами и собачьей преданностью, которая никому на фиг не упала.

Глупая, глупая Марина. Тебе мало Олега?

Перед глазами страстная парочка, которая обжимается в кладовой. Случайно наткнулась на Елену Семеновну и ее мужа. Искала их, чтобы передать просьбу одного из участников музыкальной группы.

Они влюблены, счастливы — все видно невооруженным глазом. Впервые за несколько лет мысль об этом не причиняет боли. Я рада за них и по-доброму завидую молодоженам. Меня, к сожалению, такое счастье обходит стороной.

Я заколдована. До конца дней вынуждена влюбляться в чужих мужчин. Не зря же психологи твердят, что женщина выбирает вторую половину по отцу. Мой папа тоже относился к маме, как к временной любовнице.

Как-то родители ругались, и я услышала, как она порицает отца за гулянки. Тот каялся, что ни с кем ей не изменяет. Не знаю, насколько обоснованы обвинения, но бушевала она знатно. Неприятно узнать, что папа не без греха.

Что вся их трепетная и чувственная любовь — иллюзия. Или стала такой после тяжелых испытаний на прочность.

Не хочу так.

Мне нужен человек, для которого существую только я. Никаких левых невест, девушек на стороне и статуса вечной любовницы. Поэтому решаю, что сегодня наше прощание. Последняя ночь, от которой я возьму все.

— Мари? Ты со мной?

Смаргиваю слезы и трясу головой, чтобы прийти в себя.

— А где мне быть?

Улыбаюсь в ответ на вопрос и тянусь к растерянному Саше. Похоже, он не до конца все осознал. Ведь сегодня не будет ни отказов, ни бестолковой скромности. Кладу ладонь на его предплечье и поднимаюсь выше по гладкой ткани рубашки.

Моему взору представлено роскошное тело, спрятанное под тонким слоем паплина. Пиджак валяется на заднем сиденье, что невероятно радует меня. Прижимаюсь носом к твердому плечу и вдыхаю елочный аромат.

— Лисенок, я за рулем, — тянет хрипло, но не возражает активно против моих поползновений.

— Так останови.

— Мари…

— Ничего не могу поделать, — хихикаю, как малолетняя влюбленная фанатка, и кусаю его через рубашку. — Мне нравится твое тело, Саш.

— Только тело?

— Все остальное тоже весьма и весьма неплохо.

Резко давит по тормозам, и я с визгом плюхаюсь на место.

Как только машина сворачивает к обочине, отстегиваюсь, чтобы добраться до желанного мужчины. В ход идет хитрость, ловкость и пары алкоголя, которые не выветрились до конца из моей головы.

Четвертый бокал шампанского оказался лишним.

— Мари, — строго рычит, а сам возбужденно поблескивает на меня черным взглядом в зеркале заднего вида. — Сядь!

— Не-а.

Забираюсь ему на колени, обхватываю шею, трусь носом о его нос. Никаких поцелуев и ласк. Только легкие прикосновения, которые все сильнее разжигают аппетит. Радуюсь, что Саша вовремя остановил машину.

Мало ли… Улетели бы в ближайший столб.

— Лисенок, — жалобно выдыхает мне в губы, когда я добираюсь до его манящего рта. — Блядь, что ты вытворяешь?

— Целую тебя, — мурлычу в ответ и пробираюсь пальцами в роскошные пряди на затылке. — Неужели непонятно?

Нас уносит в космос. Туда, где млечный путь рассекает бесконечное пространство.

Вокруг вспыхивают звезды, а наши стоны и ласковые шепотки теряются в вечной тишине. В голове одна за другой рождаются и умирают огромные планеты: они раскалываются на метеориты, несутся в сторону Земли и зажигают факелы в атмосфере.

Всего один разочек я хочу побыть с человеком, которого по-настоящему люблю. Плевать, что завтра он снова станет чужим женихом. Пусть так делать нельзя, но мне все равно. Я устала жить по правилам.

Ничего хорошего они мне не принесли.

— Блядь, — Саша выгибается, когда я пробираюсь рукой в ширинку и беру в плен его горячий член. — Лисенок, погоди.

— Что?

Дую на подбородок, затем прихватываю зубами кожу и оставляю красный след от помады. Его руки задирают шелковую юбку. Нисколько не сопротивляюсь, наоборот, помогаю ему. Подстраиваюсь, выгибаюсь, даю доступ.

Дорогое платье трещит по швам в районе выреза на бедре. Кожа моментально покрывается мурашками, когда Саша скользит кончиками пальцев по изгибам. Мне не жаль. Плевать. Пусть рвет на клочки.

Хочу почувствовать его всем телом. Забрать себе ненадолго.

— Лисенок, — он с трудом отодвигается и обхватывает ладонями мое лицо, затем пристально смотрит в глаза. — Ты делаешь это по доброй воле? Или назло Олегу?

С губы срывается короткий смешок, а он хмурит брови. Не понимает, что в его вопросе меня так забавляет.

— А ты у всех девушек интересуешься насчет друзей? Расписку не просишь?

— Мари… — рычит грозно.

Улыбаюсь и выпрямляюсь. Отбрасываю за спину волосы, одним движением спускаю лямки платья с плеч. Хаотичный блеск во взгляде Саши подсказывает, что я двигаюсь в правильном направлении.

Грудь холодит сквозняк, который пробирается сквозь невидимые щели. Соски застывают и превращаются в сморщенные камешки. На мне нет белья, поэтому вся роскошь представлена в голом виде.

Надеюсь, Саша в восторге.

— Я не хочу Олега, — наклоняюсь и ловлю его дыхание в миллиметре ото рта. — Я хочу тебя и только тебя.

Слова Марины, как банановая кожура посреди ровной дорожки.

Наступаю резко и лечу вниз в замедленной съемке. Проношусь мимо деревьев, которые хлещут ветками по лицу.

Аромат апельсинового печенья кружит голову похлеще горного воздуха.

Я пьян, хотя не выпил ни капли спиртного. Меня ведет от неистовой страсти, от смеси гладкой ткани и упругой кожи под ладонями.

— Моя девочка, — целую истерзанные губы. — Блядь. Как же я тебя хочу.

Платье трещит по швам, открывает доступ к прекрасному телу.

Никогда не понимал одержимости одной женщиной, а теперь не в силах оторваться Марины.

Ощущение полета будоражит нервные окончания. Дышу чаще, двигаюсь резче. Хочу взять от жизни за миг столько, сколько не поместится и в годы. Концентрация желания в начищенном салоне превышает допустимые нормы.

Скоро зашкалит счетчик Гейгера.

Мы светимся.

Уверен, что проезжающие мимо автомобилисты прикрывают глаза и ругают нерадивого водителя, который оставил дальний свет.

Глупцы.

— Никогда тебя не отпущу, — собираю языком сладкую влагу с горькой примесью пудры на ее висках. — Поняла меня? Ты моя. Точка.

Прижимается плотнее, и я не понимаю, кого трясет больше. Как два забытых вибромассажора в верхнем ящике комода, постоянно натыкаемся друг на друга. Теперь стираем в пыль тонкий лист ДСП, который разделяет нас.

— Саша, — Марина трется пропитанным соком кружевом о вздыбленную ширинку. — Мой Саша.

— Только твой.

Выдирает волосы на затылке, запрокидывает голову, открывая доступ к усыпанной мурашками груди. Гипнотизирует, сучка. Любое ее действие, звук, вздох — все заставляет сходить с ума и жаждать Марину с новой силой.

С трудом протискиваю ладонь между нами. Натянутая ширинка не поддается. А моя сумасшедшая девочка подстраивается под движение пальцев у нее между ног. Дразнит зудящие костяшки, выбивает искры из твердого члена.

— Детка, меня надолго не хватит, — задыхаюсь от вожделения и кусаю изящное плечико, а затем опускаюсь с высокой груди. — Приподнимись.

Она послушно привстает, пока я нетерпеливо срываю кружевную тряпку под ее восторженный возглас. Кусок ткани летит на заднее сидение вместе с выдернутым с корнем ремнем. Как только члена касается слабый поток воздуха, как Марина опускается на меня и окутывает тонкую кожу влажной теснотой.

— Лисенок, — хриплю отчаянно, — стой. Сумасшедшая. Презервативы в бардачке.