Королева. Посмотрите на нее. Будто заставляют.

«Заставляешь», — мерзко скребется в груди стая голодных котят.

Никогда никого не имел против воли. Девушки без вопросов прыгали на член и радовались. Да и рыжая прыгала. Задорно и с огоньком. Стонала круче, чем в любой порнухе. До сих пор волосы дыбом встают от воспоминаний.

«Прыгала, а теперь не хочет», — стонут мерзкие кошаки.

По хую мне, чего она там хочет. Только дружок разочарованно бьется головкой о ширинку из-за поганого чувства внутри. Протестующе сжимается, норовит свалиться в алкогольный сон.

Нет, друг, так не прокатит. Сначала трахаем сучку, а потом спим.

— Этот, — огрызаюсь и распахиваю дверь перед ее носом. — Ногами активнее шевели, а то за опоздание посчитаю.

— Мерзавец, — зло шипит. — От себя не противно?

Слова острой шпилькой впиваются в грудную клетку, проникают сквозь кожу и ребра, касаются бьющегося сердца. Болезненный укол в этом месте заставляет на мгновение затаить дыхание, а потом медленно выдохнуть под грохот тамтамов в ушах.

От неконтролируемого бешенства.

— Заткнись, сука! — рявкаю и, дрожа от ярости, захлопываю дверь.

Меня колотит, как в морозильной камере. Взгляд натыкается на ее пылающий от ненависти взор.

Хотел же нормально: цветы купил, речь заготовил. Но у нас так не получается.

— На колени, — приказываю заплетающимся языком.

Никаких «нормально» не будет, Марина.

Рыжие бровки изгибаются, а она встревоженно косится на мою ширинку.

— Быстрее, — шиплю и расстегиваю ремень. — Займу твой рот полезным делом.

Черные зрачки заполоняют радужку, губы поджимаются. И глотка дергается.

Знаю, что Марина не умеет. Понял по неловким попыткам в наш первый раз. Но тогда она сама пожелала без всяких просьб и уговоров. Давилась, но лезла. Интересно стало. А я, блядь, чуть на атомы не распался от ее попыток.

Нашла тренажер.

На Олеге желает испытать новые навыки, дрянь.

Ярость бьет ключом в голову. Хлопает, как пузырь жвачки во рту гопника-подростка. Противно, гадко. Отталкивающе. Поэтому, не выдержав презрительного взгляда Марины, стягиваю штаны с боксерами, хватаю ее за плечо и толкаю вниз.

— Чего, блядь, окаменела? — хриплю, пока она плюхается на колени. — Это член, а не змея. Не укусит.

В подтверждение моих слов товарищ дергается, мол, не обижу.

А Марина боится, но внешне никак не выдает своих чувств. Напрягается, точно стальная свая. Обхватывает член у основания, а у меня из глаз летят искры. На автомате убираю волосы с ее лица, касаюсь пальцем пухлых губ.

Приподнимаю за подбородок и заставляю посмотреть в глаза.

— Дыши носом, — шепчу. — Я осторожно.

Нервно подмигиваю, но ей плевать на мои слова. Убирает ладонь от лица. Будто боится, что ударю. Ерзает, устраивается с удобством. Прямо не сосать собралась, а защищать кандидатскую перед толпой преподов.

Один черт знает как нужно извернуться, чтобы сбить с нее спесь. Маринина гордость засветится даже тогда, когда я ей засуну член в глотку.

Когда дыхание окутывает головку, я со стоном врезаюсь затылком в стену. Едва не кончаю. Вдыхаю немного кислорода, но ничего не помогает. В следующую секунду член окутывает горячая влага ее безупречного рта.

— Бля, Мари, тише, — зарываюсь в непокорные кудряшки. — Я же не выдержу и выебу тебя по самые гланды.

Кто-то меня слушает? Хуй там!

Движение скользкого языка сменяет царапанье зубов. Они терзают напряженный ствол, выводят на коже причудливые узоры. Марина помогает себе рукой, цепляет ноготками яйца. А у меня в голове атомный реактор на грани аварии.

Вот-вот состоится эвакуация. Масштабная. До последнего сперматозоида.

— Детка, придется немного потерпеть, — шиплю сквозь зубы.

Наматываю волосы на кулак до возмущенного писка. Болты срывает. Я слишком долго хотел ее, а она чересчур сильно сопротивлялась. Толкаю Марину вперед и вдалбливаюсь в ее рот, не обращая внимания на скатывающиеся по щекам слезы.

— Боже, блядь, — постанываю, потому что меня рвет на микрочастицы. — Это просто космос, малышка.

Из горла рвется хрип, а в паху сматывается в клубок колючая проволока. Разрывает толстыми шипами нежные стенки органов. Темная венозная кровь, пропитанная сладким ароматом апельсинового печенья, заливает все вокруг.

В голове происходит взрыв по масштабам превосходящий любую из известных катастроф. Меня уносит в гребаный рай на крылышках ангелов, когда я разряжаю ствол в Маринину глотку. Кричу в пустоту, пока не превращаюсь в бесполезный мешок костей и кожи.

Ноги разъезжаются. Разморенное от алкоголя тело грозится свалиться на пол. Замечаю краем глаза, как суетится кашляющая Марина.

— Куда собралась? — хватаю за руку, когда рыжая дрянь подскакивает и выпрямляется.

Переплетаю наши пальцы. Естественно, на автомате. Не смотрю на слегка ошарашенную Марину, просто тяну ее в спальню. Игнорирую любой звук, который она издает. Лишь бы не заржала при виде цветов.

А они, сука, повсюду. Желтыми пятнами плывут перед глазами.

Пусть думает, что мне так нравится.

Плевать.

Падаю на кровать. Голова кружится, а вместе с ней и роскошная комната. Даже чертовы стены цвета крепкого кофе. Марина трепыхается, вертится, но все бесполезно. Крепче перехватываю ее в объятия и прижимаюсь к крепкой заднице своей эрекцией.

— Немного полежу, — пьяно зеваю, пока мозг с трудом хватается за уплывающую реальность. — И продолжим. Так просто ты от меня не отделаешься, лисенок.

Зарываюсь носом в ароматные кудряшки и прикусывая нежную кожу на шее.

Ничего, у нас полно времени. Насыщусь, а потом выброшу норовистую суку из своей жизни. Пусть выучит, где ее место.

Только не сегодня.

Затаив дыхание, жду, когда Левицкий уснет. Мой план по вызволению души из лап черноволосого дьявола, как никогда близок к завершению. Остается найти злосчастный телефон, найти чертовы фотографии и удалить их.

Пока-пока, мистер Мудак.

Облизываю пересохшие губы, на которых до сих пор чувствую пряный вкус его спермы. Игнорирую странную пульсацию внизу живота и яростное желание забраться пальчиками под пояс штанов. Дотянуться до сосредоточения женственности, закончить за придурка работу.

Чертов козел. Не мог вырубиться через час или два? Кто оставляет девушку без маленьких удовольствий?

Не то чтобы мне очень надо и именно с ним, но все дело в том…

«Никаких оргазмов, Марина. Это предательство твоей любви!» — уныло напоминаю себе и даю мысленную пощечину.

Но проклятые гормоны никак не угомонятся. Подбрасывают воспоминания о ночи с Левицким. До встречи с ним я и не верила, что романы о любви не врут про оргазм от большого члена. С Олегом все было не так…

Там я чувствовала только неловкость и боль.

Особенно в первый раз. Он не старался доставить мне удовольствие, скорее, использовал. Как инструмент для удовлетворения похоти. Три наших раза я бы охарактеризовала, как бестолковую возню на мягкой поверхности.

Диван в подсобке, потом его кровать. И еще раз кровать, но уже в московской квартире. Больше ничего.

А вот Левицкий…

Почему-то с ним все иначе. Олегу я не делала минет, а здесь не удержалась. В ночь, когда самоуверенный козел притащился ко мне, ведомый фотографиями, все произошло само собой.

Я не играла. Я действительно хотела его.

И сейчас хочу.

А он спит.

Неблагодарный свинтус.

Прикусываю губу и осторожно переворачиваюсь.

Несмотря на количество выпитого, пахнет от Левицкого приятно: табаком, мятой, кардамоном и его фирменным ароматом. Против воли тянусь к расслабленному лицу и ласкаю жесткую линию челюсти. Касаюсь проступившей щетины, поражаюсь резкому контрасту между цветом моей кожи и его.

Неудивительно, что женщины сходят с ума по Левицкому. Репутация у него довольно однозначная. Мы с Верой потратили половину вечера, пока изучали светскую хронику и читали бесчисленные статьи о его романах то с моделями, то с актрисами, то с порнозвездами.