Толку от глупого шантажа.

В груди неприятно тянет, а между против воли теплеет при воспоминании о гладком члене во рту. Всегда думала, что оральный секс — грязно, мерзко и противно. О почему-то с Левицким все не так.

Каждый раз себе поражаюсь. Превращаюсь рядом с ним в какую-то озабоченную идиотку без мозгов.

«Чего же не все цветочки уперла, Мари? В лапки не поместились?»

Замираю в туалете возле раковины и растерянно хлопаю ресницами. Громкий стук сердца перебивает звук льющейся воды. Меня чуть не уносит под потолок от непонятного чувства предвкушения и всеобъемлющей радости.

Написал! Написал!

И не разозлился!

Уголки губ расходятся в стороны, а дрожащие пальцы набивают ответ.

«Тинт оттерли, Александр Николаевич? Могу подсказать хорошее средство».

Замираю в ожидании, нетерпеливо постукиваю шпилькой по плитке. Дребезжание разлетается по помещению, пока на экране перед именем Левицкого бегает карандашик. Крепче стискиваю смартфон и делаю глубокий вдох.

«О, я тоже знаю одно средство».

Недоуменно приподнимаю брови при виде такого короткого ответа. Полчаса пять слов строчил, что ли?

Но нет.

Появляется еще одно сообщение, от которого я едва не сгораю на месте. От гнева и возбуждения.

«Твой язычок, стерва, все вычистит до блеска».

Возмущенно открываю рот, хватаю им воздух. Шиплю и царапаю ноготками экран, как будто передо мной наглая морда этого злобного черного дракона.

Тоже мне, мать его, властный пластилин!

«Мечтайте, Александр Николаевич. Не натрите сокровища, а то золотое напыление испортите на своих медных шариках для пинг-понга».

Фыркаю, затем закрываю чат. Гордо вскинув голову, разглядываю в зеркале собственное отражение. Хлопаю по красным щекам, набираю горсть ледяной воды в ладони и брызгаю на горящую от адреналиновой дозы кожу.

— И ничего вы мне не нравитесь, Александр Николаевич, — шикаю на саму себя, затем закрываю вентиль.

Надо бы прикупить на вечер вина.

Приехали пиздарики на воздушном шарике.

Мало того что не выспался и зол как черт. Еще член протестующе гудит и грозит в любой момент разорвать ширинку. Дрочить во время рабочего созвона мне раньше не доводилось, но я в шаге от грехопадения.

Виновата Марина. Нутром чую, что она возбуждается от нашей переписки. В каждом сообщении сквозит ее невыраженное желание. Но упрямо сопротивляется, чем невероятно заводит и подталкивает к краю.

— Тань, мы не можем комититься на ваши дедлайны. Недельный спринт уже забит, — недовольно поджимает губы розоволосая Лиза, руководитель PR-отдела.

Безуспешно возвращаюсь к сути разговора.

— Кампании запущены, Лиз, — равнодушно пожимает плечами, затем выдыхает облачко пара недовольная жизнью Таня. Директор по маркетингу и главная стерва в моей компании.

— Я виновата, что вы стартанули без синхрона? — рычит Лиза.

— Нет, я! Перетащили даты молча…

— Коллеги, давайте вернемся в конструктив…

Просьба операционного директора летит в пустоту. Пока мои сотрудники выясняют, кто виноват и что им делать, отключаю камеру конференции. После чего со стоном отодвигаю ноутбук в сторону.

Без толку.

Абонент временно недоступен.

Ничего, разберутся. Покусают друг друга за бока, а потом притащат решение. Красивое, крутое и креативное, как яйцо Фаберже на пасху. Будут целовать друг друга в десны и распыляться благодарностями.

Такой коллектив: молодой, дерзкий и взрывной. Точно свора пушистых собачек, которые норовят оттяпать палец.

У них истина рождается в споре, что меня полностью устраивает.

Голова забита совсем другим. Того и гляди из меня польется не то поток брани в сторону Марины, не то ни выплеснутое желание. А рыжая дрянь плотно сидит в сознании, ковыряет там ложечкой и не желает пропадать.

Никакого облегчения от секса с незнакомкой не случилось. Осталось лишь пакостное чувство в груди, словно я пнул котенка.

Рыжего, грязного и пищащего, но больно уж мягенького и игривого. Особенно в стратегически важных местах.

Взгляд замирает на застывших буквах на экране.

«Мечтайте, Александр Николаевич. Не натрите сокровища, а то золотое напыление испортите на своих медных шариках для пинг-понга».

«Ты у меня вылижешь эти шарики по одному», — мысленно скриплю зубами, захлебываясь в наэлектризованном от возбуждения воздухе.

Воображение живо рисует картину, где Марина, обхватив распухшими губами мошонку, жадно посасывает ее. Всхлипывает, обводит языком выпирающие вены, затем погружает в горячий рот. Ласкает рукой и царапает острыми коготками.

Уши закладывает от ее стонов и предвкушения скорого оргазма…

— Саша! — верещат три голоса из динамика, а я выдергиваю заблудившуюся под ширинкой ладонь.

Блядь.

Такими темпами правая рука скоро возьмет первое место на соревнованиях по бодибилдингу.

Медленно выдыхаю прессованный апельсиновый флер и кошусь на погасший экран смартфона.

Нельзя же оставить сучку без наказания?

Мозги перевезла в трусы, подсолнухи забрала без спроса. Мои! Кража чужого имущества посреди дня.

Левицкие кидалова не прощают, так что…

План рождается за секунду.

Чертик в голове мерзко хихикает и довольно потирает руки, пока я высчитываю скорость движения по забитой пробками Москве.

С учетом топлива на спермооснове.

— Народ, скиньте фоллоу-ап, пожалуйста. У меня срочное дело, — кидаю наскоро и захлопываю ноут.

До знакомого панельного дома в Чертаново добираюсь очень быстро. Пятки горят, как будто я не на машине ехал, а пробежал марафон с Олимпийским огнем над головой. Только вместо факела — член, который светится в темноте.

— Ничего, дружок, осталось совсем немного, — цыкаю, пока веду наблюдение за подъездом.

В Марине прекрасно все, но особенно я обожаю ее пунктуальность. За время работы с ней выучил, когда она приезжает в офис и во сколько обедает. И в какое время возвращается домой с работы.

С остатками подсолнухов на перевес и желанием подпортить моей рыжей сучке вечер отсчитываю время. К счастью, домофон здесь не работает с прошлого века. Поэтому я без труда добираюсь до квартиры.

Знакомый и любимый аромат достигает носа раньше, чем Марина появляется на лестничной клетке. Точно ошалевший от восторга придурок из рекламы кокосовых батончиков, жадно пялюсь на открывающиеся створки подъехавшего лифта. Ловлю шок в глазах Марины и мысленно ставлю себе пять баллов.

Шикарно. Кайф. Обожаю, когда она сбита с толку.

Марина, выскочив из лифта с пакетами, хлопает длиннющими ресницами. Трясет головой, словно прогоняет морок. А я улыбаюсь и жду, когда до ее сознания дойдет факт моего присутствия здесь.

— Кинуть меня решила? — довольно фыркаю и подпираю спиной дверь ее квартиры. — Ну ой, Мари. Еще скажи, что не рада меня видеть.

— Какого черта вы себе позволяете? — кашляет, а у самой проступает румянец на скулах. — Мне теперь квартиру сменить из-за вашего преследования?

Вижу, как блестят ртутные радужки. Пошленько так, вкусно. Прикусывает губы, сучка. Дразнится. Вдруг между белых зубов мелькает розовый язычок, и мое тело прошибает лихорадочный озноб.

Я болен. Смертельно.

Мысленно строчу завещание и отдаю поверенному.

Букет летит в сторону, как и перегруженные продуктами пакеты. Марина что-то кричит мне в рот, а я безжалостно поглощаю вопли возмущения и ловкий язык. Теряю остатки благоразумия в момент робкого ответа.

Подхватываю ее под бедра и прижимаю к металлической двери. Внутри все горит и жжет от разбуженной страсти. Похожу на дракона, который дорвался до своих сокровищ. Марина жарко вздыхает и со стоном зарывается пальцами в мои волосы.

— Хочу тебя. Здесь и сейчас, — кусаю нежную шею и захлебываюсь в волнах приторного восторга от бьющегося на языке пульса. — Блядь, какая же ты сладкая.

Рыжие точки окончательно дезориентируют; скачут перед глазами и неимоверно заводят. Вибрируют сотней стимулирующий колец, затем бьют током в пах, когда я добираюсь до небольшой груди.