Молча.

«В тебя очень легко влюбиться», — слова Лики всплывают в голове, но не прибавляют оптимизма. В меня с легкостью влюбляются только наивные дуры. А Марина даже не хочет узнать поближе.

Классный секс и игры, конечно, здорово. Но я-то жажду большего.

Перед глазами всплывает ее лицо в каплях дождя. В тонких чертах светится решительность, гордость. Она не ждет моей помощи, не поддается на манипуляции. Марина — непостижимый мир, в котором я желаю остаться.

До конца дней.

Такие чувства пугают похлеще обещаний апокалипсиса. Зомби рядом не стоят с желанием обладать женщиной, которой ты в хуй не уперся. Единственная связующая нас нить — взаимное физическое влечение и рабочие проекты.

И они скоро подойдут к концу.

Ей нравится то, что я с ней делаю. Пусть опыта у нее немного, но страсти навалом. Она с нескрываемым восторгом подчиняется правилам нашей игры. Жадность во взгляде, когда Марина смотрит на меня, выдает ее интерес.

Такое чувство, что она никогда не видела голого мужика. От нее искрит, любопытство подстегивает к активным действиям. Главная проблема в том, что я не желаю быть просто памятником у истоков раскрытия ее женственности.

«Жениться, что ли?» — возникает в голове вопрос, пока заканчиваю ополаскиваться после разогревающих процедур.

«Ага, она сразу согласится. Если только в отместку Олегу. Ты идиот, Лева. Как был им, так и остался. Год тасканий за Леной тебя ничему не научил? Марина не знает тебя и узнавать не торопится!»

Прогоняю прочь противный писк здравомыслия. Ненадолго погружаюсь в прошлое и негромко фыркаю.

С Леной все было иначе. Красивая, умная, сексуальная девчонка привлекала внимание парней со всего курса, так что я просто пал жертвой тщательно построенного образа. А в случае с Мариной все не так.

Рядом с ней хочется засыпать и просыпаться. Прислушиваться к ее шуршанию в другой комнате, пока сидишь за ноутбуком. Неосознанно цеплять за руку, прижимать к себе и наслаждаться запахом геля для душа. Вместе завтракать, обедать, ужинать, выдавать пошлые шуточки и внезапные приятные сюрпризы.

«Я привыкла есть в одиночестве, Александр Николаевич».

Ебучий круг замыкается в тот момент, когда я упираюсь в невидимую стену Марининого упрямства.

Как заставить ее разглядеть в себе мужчину на всю жизнь?

Особенно когда меня тянет к ней магнитом. Ведь не объяснишь, что это из-за глубоких чувств у меня член стоит двадцать четыре часа в сутки. А вовсе не из-за того, что я извращенец, как Марина считает.

Обернув бедра полотенцем, заглядываю в спальню и удивленно приподнимаю брови.

Никого нет.

— Только не говори, что при офисном параде уткнулась в ноут! — раздраженно рявкаю и вновь поминаю Олегу недобрым словом.

— Не кричи, я на кухне, — шикает недовольно.

Боится, что распугаю бдительных соседей?

Просачиваюсь в небольшое светлое помещение. Пожухлые подсолнухи в вазе придают сил и ярким цветом ненадолго выбивают тьму из сердца.

Рад, что Марина не выбросила их. Десять очков Слизерину.

Вопреки всем опасениям она, накинув смешной махровый халат, хлюпает чаем и не смотрит на меня. Знакомый аромат пробирается в ноздри и согревает легкие, отчего на душе становится легче.

Разглядываю кухонный гарнитур, к которому она прислонилась. Отмечаю, что он выполнен в любимых мною коричневых оттенках.

— Не хочу простыть, — поясняет коротко и трясет влажными кудряшками. — Вам тоже советую, Александр Николаевич.

Блядь.

Тон, которым она произносит мое имя, режет без ножа, впивается когтями в сердце. Подогреваемый яростью, подхожу вплотную и обрушиваю ладони начистую столешницу.

— Лисенок, не беси, — нависаю мрачной горой над растерянной Мариной. — Напросишься же.

— Разговаривайте так со своей девушкой! — шипит встревоженным зверьком и ударяет по руке. — Отпустите!

— Я с ней и разговариваю! — рявкаю в ответ. — Прямо сейчас.

Марина замирает, затем отводит взгляд, хлопает ресницами, пока я ловлю каждое темное пятнышко на ее лице. Муравьи выстраиваются в дружный ряд и обращаются вереницей мурашек на теле. Пробираются под кожу и занимают насиженные теплые места под треск ребер.

Если она ничего не скажет, звоните в скорую.

Заявление про девушку вылетело на автомате, но я не жалею о нем. Разве нам не пора сдвинуться с мертвой точки? Давно ясно, что с Олегом ей ничего не светит. А со мной у нее есть шанс на счастливое будущее, которое я готов бросить к этим божественным ногам.

Замечаю нежный румянец, загорающийся на щеках Марины, и шумно сглатываю.

Ладно, разберемся по ходу пьесы.

— А в ресторане, — кашляет и поджимает губы, отчего в паху простреливает искра томления. — Та девушка…

— Никто, — выдыхаю с трудом, затем сжимаю острый подбородок. — Мари, посмотри на меня.

Тушуется, но подчиняется. В легких вновь клубится розовый дым. Бабочки дохнут от напора сладкого дихлофоса, тараканы устраивают революцию. Насекомые разбегаются в ужасе, а в голове воцаряется абсолютная монархия рыжих муравьев.

Все кланяются, я валяюсь в ногах. Член тоже на все согласен.

— Не беги от меня, — глотаю слюну, затем обвожу большим пальцем мягкие лепестки губ. — Давай попробуем. Тебе же нравится то, что происходит между нами?

— Ты шантажировал меня.

— Ну ой, Мари. Шуток не понимаешь?

— Принуждал к сексу.

— Тебе не понравилось?

— Саш, пожалуйста, — поджимает губы и сводит бровки домиком.

Меня срывает с места. Только полный газ, никаких тормозов.

Плевать на бетонную стену впереди, ведь я перелечу ее. Без проблем. Жадно ловлю прерывистое дыхание возле ее рта. Глотаю стон вместе со сладким апельсиновым привкусом. Терзаю зубами губы и подхватываю Марину под бедра.

Кружка летит на пол, когда она обнимает меня ногам. Цепляется за шею, отвечает на поцелуй, поддается ко мне. Голодно, ненасытно кусает в ответ на грубую ласку языка. Выдирает с корнем волосы, прижимается аппетитной грудью.

Выгибается и рычит от предвкушения, когда тащу ее в спальню. Ноги едва держат от наплыва чувств. Меня шатает, из-за чего боюсь разжать руки и уронить драгоценную ношу.

Решаю, что на кухне мы трахнем потом. Сейчас я просто счастлив ее отклику.

Это же согласие? Верно?

Или нет?

Пиздец.

Не хочу об этом думать. Девушка, которая становится смыслом моего существования, принадлежит мне.

Какая разница, что она там говорила?

Розовый дым кочует из легких в мозг. Окутывает сознание и разрывает мозжечок на сотни шариков сладкой ваты. Мы падаем на прохладное покрывало, а халат и полотенце летят в сторону под напором животной страсти.

Не могу с ней нежно. Мне всегда мало ее. Хочется больше и больше.

Чаще.

Каждую секунду.

Марина — наркотик, на который меня подсадили. Но я лучше сдохну от передозировки, чем откажусь от него.

Кусаю шею, царапаю зубами ключицы, помечаю каждый сантиметр кожи. Не знаю, куда тороплюсь. Как настоящий дракон боюсь, что кто-то отберет у меня желанное сокровище.

Внутри нарастает пламя, от которого раскаляется добела кожа, а единственный источник прохлады — Марина. Врываюсь в нее быстро и жестко. Глушу крик там, где отчаянно бьется ее пульс на шее.

— Блядь, — стискиваю полушарие груди и жадно вбираю сосок под судорожный всхлип подо мной. — Мари, пиздец. Моя горячая девочка…

Теснота ее лона выталкивает, но я не сдаюсь. Напряжение сжимает мошонку до грохота в ушах, а кровь в венах превращается в топливо. Достаточно чиркнуть спичкой, чтобы я взлетел на воздух.

Толкаюсь сильнее, вхожу до упора, ловлю нужный темп и стискиваю зубы под давлением упругих мышц.

— Стой, стой, стой! — внезапно кричит Марина.

Замираю и с трудом фокусирую взгляд на испуганном личике, когда она несильно ударяет меня по плечам. Недоуменно трясу головой в попытке разогнать наваждение, немного прийти в себя.

Надо понять, что происходит.