Различные виды азартных игр были разрешены в Неваде еще в 1870-х годах, а в 1931 году законодательные органы разрешили практически все возможные виды азартных игр, ошибочно надеясь, что это поможет штату преодолеть депрессию. К концу войны Невада была единственным штатом, где азартные игры были широко распространены, но это была небольшая индустрия в труднодоступном районе, который не привлекал любителей азартных игр. Горстка крошечных казино в Рино и Лас-Вегасе напоминала пустынные ранчо, где главным развлечением для азартных клиентов был покер.

Превратить Лас-Вегас из унылой пустынной стоянки для водителей по пути в Лос-Анджелес в игорную мекку было вдохновением Бенджамина «Багси» Сигела, аляповатого еврейского гангстера-рэкетира с Восточного побережья. Сигел родился в Нью-Йорке и еще подростком объединился с другим амбициозным еврейским хулиганом, Мейером Лански. Оба они оказывали ценные услуги Лучано, Костелло и другим боссам мафии.

Лански, которого при рождении звали Майер Суховлянский, эмигрировал в 1911 году вместе со своей семьей из Гродно в Белоруссии, или Белой России, входившей в черту оседлости, где евреи были вынуждены жить при царях. Уличные драки между итальянскими, еврейскими и ирландскими подростками были обычным делом в Нижнем Ист-Сайде, и, по словам биографа Лански Роберта Лэйси, Лански и Лучано впервые встретились во время одной из таких стычек. Лански, худощавый и небольшого роста, пять футов три дюйма, впечатлил Лучано своим упорством и резкими высказываниями в ответ, когда его превзошла группа итальянских крепышей.

В Нижнем Ист-Сайде банду Сигела и Лански называли «штаркерами», что на идише означает «силачи» или «крутые парни», и стали называть «бандой Бага и Мейера». Банда защищала игры с дерьмом, которыми заправляли Лански и Сигел, и ездила на подводе, чтобы предотвратить угон партий пива и спиртного для Лучано во время сухого закона.

Сигел якобы получил свое прозвище, когда судья, рассматривавший обвинения в жестокой уличной драке, заметил: «У вас, парни, жуки в голове». На протяжении всего их союза Лански считался изобретательным идейным человеком, а вспыльчивого Сигела боялись за его безрассудное насилие. Любой, кто осмеливался назвать его в лицо «Багси», мог получить удар кулаком или ногой по ребрам, часто с предупреждением: «Меня зовут Бен Сигел. Никогда не забывай об этом». По имеющимся данным, он признался в участии в двенадцати убийствах. Большинство историков организованной преступности считают, что Лански в качестве одолжения Лучано нанял еврейских киллеров для убийств Джо Массерии и Сальваторе Маранцано, а Сигел был зачинщиком двух убийств, которые разрешили Кастелламмарскую войну.

К 1936 году Сигел работал в основном в Лос-Анджелесе, куда Лучано направил его для реорганизации мафиозного форпоста своей империи, который возглавлял Джек Драгна. Лучано и другие члены его «боргаты» считали Драгну непродуктивным остатком поколения Усатого Пита, никчемным в развитии проституции и игорного бизнеса и неспособным использовать возможности трудового рэкета на голливудских киностудиях.

Изящно одетый, обходительный, если не сказать красивый, и обладающий необъяснимым женским обаянием, Сигел был идеальным управляющим мафии в Лос-Анджелесе и Голливуде. Он наладил дисциплину в дезорганизованной лос-анджелесской банде, расширил ее незаконные игорные интересы и добавил новую изюминку, запустив оффшорное казино на яхте. Стремясь нажиться на главной отрасли Голливуда, он подтасовал выборы в профсоюзе работников сцены, получив таким образом возможность вымогать у студий трудовой мир.

Наслаждаясь голливудским гламуром, Сигел общался с актером Джорджем Рафтом, который был стереотипным итало-американским гангстером в фильме, и подумывал о том, чтобы самому пройти пробы на экране. Помимо светской жизни, Сигел переправлял миллионы, полученные от азартных игр и отмывания денег до и во время войны, в «боргату» Костелло на Восточном побережье. Он оставил себе достаточно средств, чтобы построить 35-комнатный особняк для жены и двух дочерей и создать респектабельный вид, который позволил ему вступить в некоторые эксклюзивные загородные клубы этого района. На Западном побережье Сигел показал мафиози на Востоке, что у него есть не только организаторские способности, но и инстинкты убийцы. Бёртон Туркус приписывал ему открытие и освоение Южной Калифорнии для мафии.

После войны Лас-Вегас стал навязчивой идеей Сигела. Ранее он занимался мелкими букмекерскими делами мафии в существующих ветхих казино и убедился, что этот пустынный город идеально подходит для уникальной концепции казино и отеля. После снятия ограничений на поездки Лас-Вегас стал легко доступен на автомобиле для растущего населения Южной Калифорнии, а авиаперелеты могли доставить в единственное в стране легальное казино класса люкс хорошо обеспеченных людей со Среднего Запада и Востока.

В 1946 году Сигел собрал 3 миллиона долларов от Костелло, Лански и консорциума инвесторов из мафии и еврейского преступного мира. Сигел вряд ли был новичком в игорном бизнесе: вместе с Костелло и Лански он долгое время был партнером в нелегальном игорном клубе в Халландейле, штат Флорида, недалеко от Майами, которым управлял Лански. По самым скромным подсчетам, строительство отеля-казино мечты Сигела, «Фламинго», должно было обойтись примерно в 1 миллион долларов, но он потратил в три раза больше первоначального бюджета, и ему все еще требовалось больше. Поспешное открытие «Фламинго» 26 декабря 1946 года обернулось катастрофой. В первые недели работы казино невероятно не везло, и оно фактически потеряло деньги, а от отеля не было никакого дохода, поскольку его номера не были готовы к заселению.

Сигел закрыл «Фламинго» на два месяца, чтобы устранить неполадки и собрать дополнительные инвестиции и кредиты от своих спонсоров. Казино вновь открылось в марте 1947 года, но продолжало терять деньги.

20 июня 1947 года Сигел остался один в лос-анджелесском доме своей любовницы, Вирджинии Хилл, которая выскочила из дома после ссоры. Помимо связи с Сигелом, Вирджиния ранее была спутницей нескольких других гангстеров и, по слухам, являлась курьером преступного мира, нанятым для передачи денег и сообщений.

Сигел читал газету на диване в гостиной, когда незадолго до полуночи его убили девятью пулями 30-го калибра из армейского карабина, выпущенными через окно, которые изрешетили его голову и верхнюю часть тела.

В подозреваемых не было недостатка, но, как и почти все бандитские убийства той эпохи, преступление осталось нераскрытым. Финансовые потери во «Фламинго» разозлили и оттолкнули многих сторонников Сигела, которые считали, что он их обманывает. Хотя в прессе ходили слухи, что заказчиками и организаторами казни были еврейские инвесторы преступного мира, мафия приписывала убийство мафиози Восточного побережья, расстроенным независимостью Сигела и его непрекращающимися требованиями получить больше их денег.

«Евреи не связываются с итальянцами, — заметил Джимми «Проныра» Фратианно, лос-анджелесский мафиози времен Сигела. — Они давно усвоили этот урок».

В конце концов, «Фламинго» под новым руководством мафии добился оглушительного успеха, став предтечей целого ряда казино, которые контролировались мафией на протяжении десятилетий. Фламинго» ввел Лас-Вегас в современную эпоху и стал центральным элементом знаменитой улицы Стрип в Лас-Вегасе. Лас-Вегас был новым ресурсом и территорией для Коза Ностра, и, чтобы избежать конфликтов юрисдикций, Комиссия объявила его открытым городом, что означало, что любая преступная семья могла вести там свою деятельность.

В конце 1940-х годов регулирующие казино органы Невады с распростертыми объятиями приняли итальянских и еврейских специалистов по азартным играм, которые стекались в Лас-Вегас. Защищая и поощряя рост зарождающейся индустрии, которая обещала стать крупнейшим источником дохода штата, чиновники штата незаметно игнорировали связи этих инвесторов с преступным миром. Чиновники делали вид, что новички — профессиональные игроки, а не профессиональные преступники.