Свобода и разгульная ночная жизнь Готти вскоре были ограничены по ходатайству Дайаны Джакалоне, главного обвинителя по делу РИКО в Бруклине. Она утверждала, что отсрочка судебного процесса увеличит вероятность того, что Готти и его сообщники будут запугивать свидетелей. В качестве доказательства в ходатайстве приводились ранее не разглашавшиеся факты преследования и страха, постигшие Ромуала Пичика, механика холодильника, который не смог выступить в качестве свидетеля на суде по делу о нападении и ограблении Готти. До того, как неохотно давший показания Пичик дал показания, на его фургоне были срезаны тормозные колодки, ему звонили по телефону с угрозами, а на улицах его преследовали люди угрожающего вида, один из которых ударил его ногой в спину. Согласившись с обвинением в том, что Готти представляет потенциальную опасность для общества, судья Никерсон в мае отменил залог и постановил содержать его под стражей до окончания судебного процесса.

Просьба Джакалоне о заключении Готти под стражу стала неожиданностью для руководителя группы по борьбе с организованной преступностью штата Голдстока. Он умолял ее и временно исполняющую обязанности прокурора США в Восточном округе Рину Рагги позволить Готти остаться на свободе. «У нас есть жучок на него, и мы собираем феноменальные вещи», — уведомил Голдсток федеральных прокуроров. Он пообещал, что если Готти продолжит пользоваться своим частным офисом, примыкающим к клубу «Бергин», то он поделится доказательствами активного подслушивания с федеральными обвинителями для дополнительных дел против Готти и других мафиози. В очередной раз пересекающиеся юрисдикции правоохранительных органов сошлись в тактике. Федеральные прокуроры решили, что пленки штата имеют сомнительную ценность и что их собственная цель — добиться обвинительного приговора — превосходит будущие возможности Голдстока. В тот день, когда Готти был заключен в тюрьму в ожидании суда, судебный приказ потребовал отключить «жучок».

Досудебное заключение означало, что Готти на несколько месяцев исчезнет с улиц, и создавало для него административные проблемы. В первую очередь ему нужно было создать систему, которая обеспечивала бы бесперебойную работу семьи Гамбино, пока он находился в Metropolitan Correctional Center, федеральной тюрьме в Нижнем Манхэттене. Перед тем как отправиться за решетку, он разработал способ получения информации в тюрьме и передачи приказов. Сообщения передавались туда и обратно через уполномоченных посетителей, его братьев и Анджело Руджеро. Контроль над повседневными операциями он передал в руки комитета из трех капо, которые вместе с ним вступили в сговор с целью убийства Пола Кастеллано. В комитет вошли его давний закадычный друг Руджеро, Джо Пини Армоне и новый заместитель Сальваторе Сэмми Бык Гравано.

Гравано поджидал Готти в клубе «Ветераны и друзья», когда в тот апрельский воскресный день в результате взрыва погиб босс Фрэнк ДеЧикко. После этой загадочной и насильственной смерти Готти ввел Гравано в свой небольшой кабинет советников, консультируясь с ним по делам «боргаты».

До того как возник заговор против Кастеллано, эти два относительно молодых мафиози, Готти и Гравано, были знакомы, но не работали вместе над преступными предприятиями. 41-летний Гравано, на пять лет моложе Готти, вырос в Бруклине, но в менее стесненных обстоятельствах, чем бедное детство его будущего босса. Родители Гравано, сицилийские иммигранты, были достаточно благополучны, чтобы владеть небольшой фабрикой по пошиву одежды, кирпичным домом в Бенсонхерсте и коттеджем на Лонг-Айленде. Единственный сын, Сэмми, как и многие другие будущие мафиози, рано невзлюбил формальное образование и был нераскаявшимся нарушителем дисциплины.

Медлительный ученик, Гравано чувствовал себя униженным в школе и компенсировал свой комплекс неполноценности, набрасываясь на детей, которые смеялись над ним. После того как он ударил двух учителей, его перевели в строгую школу «600» для нарушителей порядка, и в шестнадцать лет он, как и Готти, бросил школу. Позже Гравано обвинял школьную администрацию в том, что она способствовала его неудачам в учебе, не признав, что у него дислексия, и не оказав ему коррекционной помощи, необходимой для обучения чтению.

Бенсонхерст конца 1950-х годов, где жил Гравано в подростковом возрасте, был домом для фаланги амбициозных мудрецов и драчливых подражателей. Стройный, ростом едва ли в пять футов пять дюймов, Гравано брал уроки бокса, чтобы защититься от хулиганов. «Чтобы научиться боксировать, не обязательно уметь читать», — говорил он друзьям. За свою наполеоновскую драчливость он получил прозвище. Местный мафиози, наблюдая за кулачным боем разъяренного Гравано, заметил: «Он как маленький бычок». После этого его навсегда окрестили «Сэмми Бык» или «Сэмми Бык».

Будучи подростком, он несколько лет проработал взломщиком, угонщиком автомобилей и наглецом в лыжной маске. Пойманный при попытке проникнуть на лесопилку, Гравано был избит полицейскими. Арест произошел задолго до принятия Верховным судом постановления Миранды о праве обвиняемого хранить молчание, и полиция проверила его, тщетно пытаясь опознать сообщников. Явившись в суд со сломанным носом и подбитыми глазами, Гравано согласился на сделку, о которой договорился его адвокат. Восемнадцатилетний юноша признал себя виновным по смягченному обвинению и был отпущен на свободу, пообещав судье, что пойдет в армию.

Гравано солгал о том, что идет в армию, но через год, во время войны во Вьетнаме, его призвали. Так и не отправленный за границу, Гравано использовал свою мафиозную уличную подготовку, чтобы сделать военную жизнь комфортной для себя. Откупаясь от военной полиции, он вел казарменные игры в кости и превратился в ростовщика. Вернувшись домой после двух лет службы в армии и не исправившись, он вновь занялся мелким рэкетом и грабежами. В поисках больших возможностей он пошел «на дело», в качестве помощника, работая на солдата в семейной команде Коломбо, возглавляемой Кармине Персико. Как услужливый подражатель, Гравано был одним из десятков демонстрантов, которых Джо Коломбо отправил пикетировать офисы ФБР на Манхэттене во время протестов Коломбо против гражданских прав в конце 1960-х и начале 70-х годов.

Пытаясь набить руку и добиться приема в семью Коломбо, Гравано совершил свое первое убийство в возрасте двадцати пяти лет, убив очередного подручного, обидевшего ставленника. «Я почувствовал прилив сил, — рассказывал Гравано много лет спустя. — Убийство далось мне так легко». Гравано присутствовал на похоронах жертвы, беззастенчиво выражая соболезнования скорбящим родственникам. Примерно в это же время, чтобы произвести впечатление на Кармине Персико,

который

хотел

расправиться с

бизнесменом

, Гравано жестоко выполнил задание. Он с гордостью рассказывал, что с помощью домкрата отрубил мужчине один из пальцев.

 Жестокое нападение и убийство закрепили за Гравано в семье Коломбо репутацию «пришлого», надежного и железного силовика. Но вражда с родственником капо Коломбо могла быть мирно разрешена только путем ухода Гравано из выбранной им боргаты. Чтобы избежать кровопролития и признать компетентность Сэмми, лидеры Коломбо разрешили ему перейти на службу в банду Гамбино в Бенсонхерсте. Его новым лидером стал Сальваторе «Тоддо» Аурелио, капо, который стал мафиозным инструктором и благодетелем Сэмми Быка.

Переезд обогатил Гравано. Под руководством Аурелио он стал приличным дельцом и крупным ростовщиком. Вскоре грубая тактика Гравано и связи семьи Гамбино с коррумпированными профсоюзами позволили ему разнообразить свой криминальный портфель. Он вымогал у строительных компаний деньги за трудовой покой и, имея возможность заключать сделки с профсоюзами, открывал собственные компании и работал как полулегальный строительный субподрядчик. Получив незаконную прибыль, он вложил деньги в качестве партнера в несколько ресторанов и дискотек, удобно обосновывая высокий доход в налоговой декларации.

Женатый на Дебре Сцибетте, (чей дядя был солдатом Бонанно), являлся отцом дочери и сына, и личная жизнь Гравано казалась гладкой. В 1975 году, когда Комиссия по мафии вновь открыла книги для вливания новобранцев, он был одним из первых, кого приняли в боргату Гамбино.