Моррилл быстро понял, что продавец сантехники не стеснен в средствах и является заядлым игроком. Находясь в нескольких шагах позади Готти на ипподроме Meadowlands Harness Race Track в Нью-Джерси, Моррилл увидел, как тот спустил 8 000 долларов на одну скачку. Подозревая, что у мафиози есть «внутренняя наводка», агент поставил на ту же лошадь «более скромную сумму». Лошадь финишировала почти последней.

«Ты разоряешь меня, Джон, — сказал Моррилл Готти на трибуне, когда скачки закончились. «Что тебе от меня нужно?» ответил Готти. — Ты же знаешь, что я дегенерат, играющий в азартные игры».

Несмотря на добродушное подтрунивание над агентами, склонность Готти к насилию и его непререкаемый авторитет вскоре стали очевидны. Пугающий пример его жестокости появился после личной трагедии. В марте 1980 года второй младший ребенок Готти, двенадцатилетний Фрэнк, выехал на дорогу на мини-мотоцикле и был убит машиной, за рулем которой находился сосед Джон Фавара. Смерть была признана случайной, и Фаваре, чьи дети играли с детьми Готти, не было предъявлено никаких обвинений. Когда Фавара попытался выразить свои соболезнования Готти, Вики набросился на него с бейсбольной битой. После того как в его почтовом ящике появились угрозы расправы, а на его машине было нарисовано слово «убийца», Фавара решил переехать из этого района.

Вечером в июле 1980 года, через четыре месяца после смерти мальчика, пятьдесят один год назад Фавара шел к своему автомобилю на парковке возле мебельного магазина Castro Convertible в Нью-Хайд-Парке, Лонг-Айленд, где он работал менеджером по обслуживанию. Свидетели видели, как мужчина ударил Фавару дубинкой по голове и, при помощи других нападавших, затолкал его в фургон. Предполагается, что Фавара был убит, а местонахождение его тела остается тайной мафии. Считается, что его машина была уничтожена, чтобы стереть все воспоминания о роковом несчастном случае с сыном Готти. В момент исчезновения Фавары Джон и Виктория Готти находились во Флориде; оба они отрицали свою осведомленность о случившемся. Следователи с самого начала подозревали, что члены команды Бергина убили несчастного соседа в угоду мстительному Готти, а поездка во Флориду была предпринята для того, чтобы создать ему алиби.

Ежегодно на протяжении десятилетий в день рождения своего погибшего сына Вики и Джон Готти помещали в газете New York Daily News объявления «In Memoriam», которые гласили: «Дорогой Фрэнк, несмотря на то, что ты ушел, ты никогда не находишься далеко от нас. Расстояние может разделять нас, но любовь держит нас рядом. Ты всегда здесь, в наших сердцах. Любящие тебя мама и папа». И Готти редко пропускал неделю, чтобы не посетить склеп своего сына.

Трагическая смерть сына Готти и жестокое убийство Энтони Фавары произошли в то время, когда ФБР и правоохранительные органы штата и города реорганизовывали свои кампании против мафиозной комиссии и лидеров пяти семей в Нью-Йорке. За пределами своего родного района Квинс Готти не был в списке целей следователей Козы Ностра. Один из нескольких капо среднего звена семьи Гамбино, он был неизвестен средствам массовой информации, его имя никогда не упоминалось в новостях о рэкете семьи Гамбино. Самым внимательным чиновником, следившим за ним, был Ремо Франческини, лейтенант нью-йоркской полиции, один из немногих экспертов по мафии в полицейском департаменте. В 1977 году, когда Готти был досрочно освобожден из тюрьмы штата, Франческини возглавил детективный отдел окружного прокурора Квинса. Как нового командира, Франческини в первую очередь волновали посягательства мафии на его юрисдикцию. Вскоре он обнаружил, что Готти возглавляет одну из самых могущественных банд в округе. В знак растущего уважения к Готти другие мафиози использовали для него только восхищенные прозвища: «Джонни Бой» или «Симпатичный парень». Времена, когда за спиной его называли «Черным Джоном», прошли. Было слишком опасно быть пойманным на уничижительном обращении к нему.

Благодаря уликам, полученным от информатора и в результате наблюдения, Франческини без труда пришел к выводу, что Готти курировал крупную игорную и ростовщическую операцию из охотничьего и рыбного клуба «Бергин». За углом Готти расширил свои владения, назначив младшего брата, Ричарда, руководителем букмекерской конторы и игорного заведения под названием «Социальный клуб наших друзей». (Инсайдеры понимали, что «Наши друзья» — это кодовое обозначение «сделанных людей»).

Получив секретное постановление суда, прокуратура в 1981 году установила «жучок» и прослушивала два телефона в клубе Бергина. К своему удовольствию, техники прокуратуры обнаружили, что экономные гангстеры подстроили телефон-автомат, чтобы иметь возможность бесплатно звонить без необходимости опускать деньги в монетоприемник. Что еще более важно, подслушивание позволило составить портрет Готти как жестокого, тиранического капитана команды, в которую входили его братья Джин и Питер, а также их постоянный партнер по преступлению Анджело Руджеро. Часто на пленке Готти произносил тирады, изобилующие ненормативной лексикой, требуя уважения и полного повиновения. На одной из телефонных записей слышно, как он отчитывает одного из своих солдат, Энтони Москатьелло, за то, что тот не отвечает на его звонки.

«Послушай, — кричал Готти, — вчера я пять раз звонил в твой гребаный дом. Если твоя жена думает, что ты долбаный душка, или она долбаная душка, и ты будешь игнорировать мои долбаные звонки, я взорву тебя и твой долбаный дом».

Даже если Москатьелло не был знаком со значением этого непонятного слова «душка», он понял смысл слов Готти и ответил с презрением: «Я никогда не игнорирую ничего из того, что вы говорите...».

Готти: «Ну так позвони своей гребаной жене и скажи ей, пока я не сел в эту гребаную машину, а я поеду туда и скажу ей, черт возьми».

Москатьелло: «Хорошо».

Готти: «Это не игра, блядь. Мне не нужно добиваться тебя три дня и ночи. Мое гребаное время дорого... Тащи свою гребаную задницу вниз и увидимся завтра».

Москатьелло: «Я буду там завтра весь день».

Готти: «Да, неважно, завтра ты будешь там весь день. И не позволяй мне делать это снова, потому что если я услышу, что кто-то еще звонит тебе и ты отвечаешь в течение пяти дней, я убью тебя на хрен».

В ходе расследования Франческини раскрыл игорный притон с высокими ставками в Маленькой Италии с участием команды Готти, что послужило основанием для обыска в клубе Бергина в поисках доказательств букмекерской деятельности. Ни один из дюжины мужчин в захваченном клубе не смог предъявить водительские права или какое-либо удостоверение личности.

Но Готти и его ближайшие подручные Бергина остались нетронутыми рейдами и арестами. По большей части Готти выглядел невозмутимым, когда Франческини сообщил ему, что его штаб-квартира прослушивается и что его разговоры могут быть использованы в качестве возможной улики против него. Франческини вспоминает, что Готти взбесило известие о том, что детективы слышали, как он легкомысленно оскорблял Кастеллано и называл Деллакроче «поляком» — запрещенное прозвище.

Я сказал ему: «Нилу это не понравится», и это был единственный раз, когда я увидел, что он раскаивается», — говорит Франческини.

Хотя расследование окружного прокурора мало чем повредило Готти в его игорном и ростовщическом бизнесе, прослушивание телефонных разговоров выявило его личную слабость. Они показали, что его брат Джин и Анджело Руджеро за спиной Готти ворчали по поводу его огромных проигрышей в азартных играх. Капо спустил 60 000 долларов в одной игре, а его хронические неудачные ставки с букмекерами из других семей истощали прибыль команды. Серия проигрышей в футбольных матчах 1982 года обошлась Готти в 90 000 долларов. Но ни у Джина, ни у Руджеро не хватило духу напрямую обратиться к нему с советом по поводу его пристрастия к азартным играм.

В штаб-квартире ФБР Готти оставался второстепенной добычей в начале 1980-х годов. Решив разрушить иерархию мафии, «Отряд Гамбино» сосредоточился на талантливом руководстве семьи: боссе Поле Кастеллано, младшем боссе Ниле Деллакроче и давнем консильери Джо Н. Галло (не родственнике братьев Галло из семьи Коломбо). В промежуточных эшелонах авторитет Готти затмевали другие капо, обладавшие гораздо большим экономическим влиянием и влиянием в нескольких многомиллионных отраслях нью-йоркской экономики. К ним относились Джеймс «Джимми Браун» Файлла, контролировавший большую часть частной системы вывоза мусора в городе; Томми Гамбино, сын Карло, магната грузоперевозок в Гармент-центре; Паскуале Пэтси Конте, крупный дистрибьютор наркотиков, имевший коррумпированные связи с супермаркетами; и Дэнни Марино, закулисный контролер выставочных залов, используемых для проведения торговых выставок на Манхэттене.