Ночью он просыпался от давящей тишины, засыпал снова, но потом опять просыпался. Да и была ли это ночь?

– Вставай, уже утро! – толкнул Илью Профессор.

Илья открыл глаза и, сев, потер колени, которые после вчерашних ползаний на четвереньках болели, но утра не увидел: здесь все время было темно. Приходилось верить начальнику. Сам Профессор сидел по-турецки перед треснувшим зеркальцем, прикрепленным к стене, брил щеки "станком", поминутно чертыхаясь и повизгивая от боли. Бритье насухую да еще тупым лезвием было болезненным.

– Небось коленки с непривычки болят? – не отрываясь от бритья, спросил Профессор.

– Есть немного.

– Вон, наколенники лежат, надень, ползти далеко.

Илья нащупал пару наколенников и привязал их к ногам.

– Слушай, Профессор. А мне тоже бриться надо? – спросил Илья, потрогав щетину, напоминающую небольшую бороду.

– Жениться надумаешь, тогда брейся.

– А ты, что ли, женишься?

Профессор перестал бриться и повернул лицо к Илье.

– По секрету тебе скажу, что я одну чудачку охмуряю, – прошептал он, понизив голос. – И если мне ее охмурить удастся, знаешь, как я заживу! В просторном, проветриваемом подземелье, на всем готовеньком! Дети, опять же, получудки. Единственный шанс у меня, может, в люди выбиться. Но ты не горюй, найдем и тебе чудачку. – Он повернулся к зеркалу и продолжил бритье. – Потому и мучения от тупого лезвия принимаю. Они, конечно, по земным нормам не красавицы. Даже поначалу можно сказать отталкивающее впечатление производят, но приглядишься, принюхаешься – сойдет! Я их земляными красотками называю. Им нравится.

Профессор закончил бриться, достал из-за пояса короткий меч, потрогав острие, сунул на место.

– Такую и тебе потом нужно будет. Учти – ползти нам в другой конец кладбища, по пути все что угодно случиться может. Будь настороже и меня слушайся. Плохое у меня что-то сегодня предчувствие.

Профессор сделался сосредоточенным и хмурым.

– Не отставай, – приказал он и пополз в нору.

Илья последовал за ним.

Они выползли на "магистраль", спящих на пути им не попадалось: все отправились на работу. Зато встречались ползущие навстречу люди, перевозившие тележки с землей или налегке, разные… Внешность их очень угнетала Илью: все они были вида запущенного до самой последней степени – длинноволосые, бородатые, с черными, как у шахтеров, лицами. Илья научился, уклонившись от света фонарей, успевать разглядеть лица встречных.

Профессор передвигался довольно скоро, и Илья с трудом поспевал за ним. В наколенниках ползти было несравненно легче. Они свернули в другой, более узкий коридор, потом еще в один. Здесь уже совсем не встречалось людей. Иногда, остановившись, присаживались отдохнуть, но сосредоточенный Профессор не желал разговаривать, да и Илье не хотелось. Путь, действительно, был неблизким. Отдохнув, ползли дальше…

Несмотря на то что продвигались они быстро, их все же обогнал один человек; Илья посторонился, пропуская его вперед.

– Куда спешишь, Рахит? – окликнул его Профессор, обернувшись. – Все из кожи вон лезешь, чтобы начальству угодить?..

– Ты, Профессор, в мои дела нос не суй, а то я тебя пришью, – огрызнулся бородатый мужик и сверкнул на Профессора светом фонаря и глазами. – А ты опять с новеньким? Быстро ты их кончаешь…

– Заткнись, проваливай по-быстрому! – перебил Профессор, давая ему дорогу.

Илью неприятно царапнули его слова.

Рахит заспешил вперед.

– С этим гадом лучше не связывайся,-бросил Профессор через плечо, когда Рахит скрылся за поворотом тоннеля. – Ему убить человека – раз плюнуть.

Потом ползли молча.

– Тихо! – вдруг прошептал Профессор, резко остановившись и подняв вверх указательный палец.-Ты слышал?

– Что? – так же тихо прошептал Илья.

– Да нет, показалось, наверное, – проговорил Профессор, двинувшись дальше, но уже не так скоро.

Илья заметил, что он отстегнул от пояса свой короткий меч и продолжает путь, держа его в руке. Илье все время чудилось, что сзади него кто-то есть; он словно даже слышал легкие шаги, но думал, что это мерещится.

Проползши еще метров сто, Профессор снова остановился.

– Ты слышал писк? – шепотом спросил он.

– Да нет… Хотя как будто…

Илье и впрямь почудился писк, но он не придал ему значения, предположив, что это железяка Профессора, елозя о землю, издает неприятный звук. Илье стало не по себе. Неужели попрыгунчики добрались и сюда?..

Они проползли еще немного, снова остановились.

– Нет, явно что-то не так, – сказал начальник, обернувшись к Илье. – Давай подождем, послушаем.

Они уселись в проходе. Профессор положил меч на колени. Илья съежился от промозглого холода подземелья, при движении холод ощущался слабее. Время от времени Профессор светил фонарем то в одну сторону тоннеля, то в другую, потом, прижавшись к стене ухом, слушал. Так просидели минут пять.

– Плохое у меня предчувствие, – в задумчивости проговорил Профессор. – Знаешь, Илья, понимаю я, что это глупо, но мне ничего не остается: больше мне некому рассказать. Но если ты отсюда выберешься… Спрятано у меня…

Профессор приблизил губы вплотную к уху Ильи и зашептал тихо-тихо, так что Илье приходилось вслушиваться и иногда переспрашивать.

– …Ну, запомнил?

– Запомнил.

– Но учти, это только в том случае, если со мной что-нибудь случится. Не хочу я, чтобы клад мой даром пропал, а если нет – я тебя под землей достану.

Профессор вздрогнул, нервно повернул голову и бросил в тоннель луч света.

– Нет, почудилось… Паршивое у меня предчувствие. Ну, двинули дальше.

Профессор так и держал меч в руке, не стал засовывать его за пояс. Не проползли они и тридцати метров, как Профессор снова остановился. Илья тоже остановился, прислушался. Здесь, в кромешной тишине, каждый отдаленный звук слышался по-особенному, и ему почудился откуда-то издалека писк, потом вроде кто-то вскрикнул, затем кашель, но все это так глухо, издалека, что Илья усомнился, не прислышалось ли.

– Ты слышал? – прошептал Профессор, с ужасом водя глазами и фонарем по стенам.

Илья пожал плечами.

– Вроде было что-то… – не совсем уверенно проговорил он.

Постояв некоторое время на месте, двинулись дальше. Тоннель сделал очередной поворот. Профессор снова остановился.

– Что это там, впереди? – спросил он негромко.

Илья поднялся с четверенек на колени и заглянул через спину Профессора.

Метрах в десяти от них, в свете фонаря, Илья увидел полузасыпанную землей груду тряпья.

– Хлам какой-то, – сказал он, вглядываясь. – Отсюда не видно, ближе подползти нужно.

– Ближе? – переспросил Профессор, голос его дрогнул.

Пересиливая себя, он сделал еще несколько шагов и снова остановился, но и с этого расстояния было не разглядеть.

– Слушай Илья, тебе-то ничего. Сползай посмотри, а?

Илье хоть и было не по себе, но он видел, что Профессор совсем в расстроенном состоянии.

– Так куда же я? У меня и фонаря нет…

– Да я тебе дам. Вот, на каску.

Профессор снял каску и протянул Илье, тот надел ее.

– Если увидишь что-нибудь подозрительное, сразу назад. Понял? Ну, давай.

– Может, эту штуковину мне дашь? – спросил Илья, посветив на меч в руке Профессора.

– Нет, этим я тебя со спины прикрывать буду. Не бойся, если что, я подоспею, – успокоил он на прощание.

Илья медленно пополз вперед. Страха не было: он просто не знал, чего нужно бояться. Но чем ближе Илья подползал к тому месту, где лежало нечто непонятное, тем становилось ему жутче.

Когда он оказался совсем близко, то увидел следующую картину: грязное, сваленное кучей тряпье было полузасыпано землей, с двух сторон в стенах тоннеля имелись две норы – они были узкими и недостаточными для того, чтобы в них заполз человек (разве что по-пластунски). Илья посветил в одну нору, но ничего не увидел. Судя по вывороченной земле, кто-то прокопал ход в тоннель, а не из тоннеля.