Сергей тоже был чем-то озабочен и не хотел говорить. Илья догадался, что его друг собирается допросить живущую в котельной Марину, но ему отчего-то было безразлично это. Ему было безразлично все. Только один раз, когда они спускались под пол гаража, Сергей процедил сквозь зубы:

— Теперь пусть только попробует не сказать…

Ход, ведущий из-под гаража в котельную, был темным и узким, он представлял из себя узкую трубу с редкими ступенями, кроме того, с тремя поворотами; и в темноте Илья боялся, что ползущий впереди Сергей наступит ему на руку.

Наконец Сергей что-то отодвинул впереди, и Илья вслед за ним выбрался в помещение. Это оказалась небольшая комнатка с двумя дверями, одна дверь была чуть приоткрыта, и там горел свет, другая была открыта настежь. В большом помещении возле котлов за столом сидел тот самый в первый раз так нахально не пустивший их оператор и кривым ножом что-то делал с деревянной кукольной головой. Тут же на столе лежали кукольные запчасти: руки, колесики и пружинки…

Кукольный мастер ничуть не удивился незваным гостям, выползающим из-под земли. Он только мельком взглянул в их сторону и продолжал свое дело.

— Мы, что характерно, никому здесь не нужны, — сказал Сергей, отряхивая колени, и, состроив нахальную улыбочку, направился прямиком к кукольнику. Но, попутно заглянув во вторую приоткрытую дверь, остановился.

— Вот нам куда.

Он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Илья вошел следом.

В маленькой комнатке с небольшим оконцем, на старенькой кровати поверх покрывала, в халате лежала Марина собственной персоной и читала любовный роман.

— Ну это уже нахальство: к честной девушке врываться! — оторвавшись от романа, воскликнула она капризным тоном.

Сергей бесцеремонно уселся на кровать в ногах Марины.

— Ну что, говорить будешь? Или опять, что характерно, врать?

Он не глядел на севшую на другой конец кровати Марину. Илья, так и не нашедший себе места, стоял возле двери, привалившись плечом к крохотному бельевому шкафу. В маленькой комнате, кроме шкафа и кровати, ничего не имелось — настолько она была мала.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — в своей обычной манере заговорила Марина.

— Хватит прикидываться дурочкой, — прервал ее Сергей. — Где твоя мать?

— Умерла.

— Твоя мать в психиатрической клинике. И не просто в психушке, а в психушке, где содержат особых больных. Сказать, почему она там?

— Она не убивала, — мрачно глядя в пол. проговорила Марина.

— А вот следствие показало, что именно она убила двух человек…

— Она не убивала, — упрямо повторила Марина.

В комнате наступила тишина. Кажется, никто не хотел говорить.

— Возможно, она явилась причиной смерти моего отца, — наконец негромко проговорил Сергей. — Только теперь она этого не скажет…

— Она любила твоего отца.

Марина все так же мрачно глядела в пол.

Несколько минут молчали.

— Она не убивала, ее подставили… — снова повторяла Марина.

— Она не убивала, ее подставили… — вдруг слово в слово повторил мерзкий, писклявый голос.

Все посмотрели на дверь. Из-за косяка выглядывала противная, скалящаяся в улыбке физиономия куклы.

— Она не убивала, — так же мерзко повторила кукла, и вслед за этим в дверях, держа куклу в руке, появился кукловод.

— Она не убивала, — повторил бородатый кукловод уже своим нормальным голосом.

Его своеобразное появление уже во второй раз произвело на Сергея с Ильей сильное впечатление.

— Дядя Боря, скажи им! — воскликнула Марина. — Скажи им, что все это вранье!..

— Да, конечно вранье. Верочка в сущности была очень добрая, клопа не обидит, — сказал бородатый кукольник. Должно быть, у него не было переднего зуба, и он слегка присвистывал при разговоре. — Ее, безусловно, подставили.

— Кто? — спросил Сергей.

— Сначала это имело значение. Теперь уже нет. Разум ее не вернешь.

— Это для вас не имеет значения. А я хочу знать, кто виновен в смерти моего отца.

— Лично я уверен в том, что ни Марина, ни ее мать не имеют к этому никакого отношения.

Вдруг обвисшая кукла в его руках повернула голову к Сергею.

— А почему ты думаешь, что он умер? — спросила кукла мерзким голосом.

Это, конечно, спросил державший ее в руках мужик, но говорил он, не шевеля губами; видно, он был мастером чревовещания, и создавалась очень сильная иллюзия, что это кукла неожиданно и нахально встряла в человеческий разговор. Сергей посмотрел на нее, как на члена общества.

— То есть как?

— А вот так, — сказал кукольник.

— Трупа-то его никто не видел, — мерзко добавила кукла.

— Что вы знаете об этом? — мрачно спросил Сергей.

— А ничего, — сказал кукольник.

— А ничего не знаем, — мерзко пропищала кукла.

— Я хочу напомнить, что речь идет о моем отце, — медленно с расстановкой заговорил Сергей. — И шутить на эту тему я не склонен и никому шутить не советую… — в его голосе звучали металлические нотки. — И я не остановлюсь ни перед чем…

— Дядя Боря, скажи ты ему! — воскликнула Марина. — Скажи.

Взгляд стоявшего возле шкафа Ильи нечаянно упал на окно. В незашторенное оконце комнаты глядела перекошенная физиономия, расплющившись о стекло, она представляла из себя неприятное зрелище. Окно было видно только Илье и кукольнику — Сергей с Мариной сидели к нему спиной.

— Смотрите! — воскликнул Илья.

Сергей резко обернулся.

С другой стороны окна раздался грохот, визг, хохот… В стекло забарабанили, физиономия исчезла.

— Ребятишки балуются, — пояснил кукольник.

— Противное пацанье, всем им уши оборвать нужно, — высказала свое мнение кукла с мерзкой мертвой улыбкой.

— Я сказать могу, мне нетрудно, — проговорил кукольник.

— А тетя Вера? — спросила кукла, посмотрев на кукольника.

— Только ты должен помнить, что стало с Верочкой, которая попыталась разобраться… Ведь она любила твоего отца.

— А вы-то сам кто? — спросил Сергей.

— А я любил Верочку, мы были одноклассниками. Но теперь это не имеет значения.

— Хорошо же вы ее любили, коли не попытались найти тех, кто виновен в ее безумии.

— Она сама пыталась. И вот что из этого вышло.

— Теперь тетю Веру лечат, — подала свой мерзкий голос кукла.

Она действительно уже воспринималась как член общества, и это никого не удивляло и не раздражало.

— Если честно, я не вижу смысла искать виновных в ее безумии.

— А почему вы сомневаетесь в том, что отец мой умер?

— Я не сомневаюсь. Я предполагаю, — ответил кукольник. — Но если ты хочешь попробовать разобраться в этом, то я могу тебе дать адреса…

Снова в окно забарабанили, захохотали, кто-то бросил горсть мокрой грязи; и она, от удара разбрызгавшись, медленно, неторопливо сползла по стеклу.

— Противные дети, ненавижу детей, — сказала кукла.

— Что-то они сегодня совсем распоясались.

Марина с испугом поглядела на грязное стекло.

Но снова по ту сторону стены все стихло. Кукольник своими выпученными глазами молча и настороженно смотрел на окно.

— Так, что за адреса? — напомнил Сергей.

— Не давай ему, — сказала кукла, повернув голову к кукольнику. — Ему же лучше будет.

— Слышал? — сказал кукольник.

— Хуже будет им, когда я до них, что характерно, доберусь.

Но тут, словно в ответ на слова Сергея, за стенами котельной завизжали и забили по стенам; где-то в большом помещении, где стояли котлы, зазвенело разбитое стекло, несколько комьев грязи влетели в котельную.

— Да что же это… — досадливо проговорил кукольник. — Это уж они чересчур разыгрались.

Он повернулся, собираясь выйти из помещения.

— Нет, подождите, — остановил его Сергей, вставая с кровати. — Сначала адреса.

Из другого помещения доносился визг и шум, грохотали по окнам… Кукольник, не обращая внимания на слова Сергея, сделал шаг в котельную. Но Сергей положил ему руку на плечо и сильным решительным движением повернул к себе. Кукольник попробовал вырваться, но не тут-то было — сладить с Сергеем оказалось непросто.