И все эти удивительных цветов, но неясного, как сон, содержания фрески выглядели парадоксально со всем обликом мрачных, закоулистых дворов Пушкинской, десять. Как будто оказался в душе шизофреника… и тут включили свет…

И интересно, и страшно, и непонятно…

В мрачный второй двор кто-то завез и бросил в углу солдатскую походную кухню с двумя котлами. В одном из этих котлов и был устроен тайник. Уж наверняка никому бы ни за что не пришло в голову, что там можно что-нибудь прятать.

Оглядевшись по сторонам, Сергей поднялся на приступочек кухни и засунул руку в правый бак. Некоторое время он на ощупь шебаршил там. Илья в это время стоял на стреме, следя, чтобы кто-нибудь неожиданно не появился во дворе. Сергей вынул руку и, потерев пальцы один о другой, понюхал.

– Фу-ты, кошки, наверное. – Снова сунув руку в бак, поискал там и, наконец, достал детский пенал.-Ну, вот он. Уходим.

Держа в одной руке пенал, другой опираясь на инвалидную палку, он пошел вон со двора. Илья последовал за ним.

На лавочке возле памятника Пушкину Сергей извлек из пенала записку на китайском языке. В ней было всего несколько строк, но они очень обрадовали Сергея.

– Ну вот и славненько, – потирал он руки. – Просто даже чудесненько!

– Ну что, что там? – приставал не знавший китайской грамоты Илья.

– Все чудесненько выходит. Они уже напали на его след. Я же говорил, что это воины высшей ступени и против них никто не устоит. Что им какой-то Китаец?

– Ну, Китаец тоже не хухры-мухры, – почему-то обиделся за Китайца Илья.

– Да нет, видишь ли, Илья, это раньше Китаец представлял реальную опасность. Но теперь, когда братья вышли на его след, считай, что Китаец уже, что характерно, покойник.

– Еще не покойник. У него, между прочим, тоже ребята не промах – у всех пистолеты.

– Пойми, это воины высшей ступени. Они презирают смерть – страдания только укрепляют их дух. Жизнь для них не стоит ничего. Они примут смерть с радостью, если она будет ради великого дела.

– А это дело, уничтожение Китайца, великое?

– Конечно, великое.

Они встали и, ссутулясь, пошли из скверика.

– Теперь покажу тебе запасной тайник. Он рядом с галереей "Борей".

– Слушай, а почему ты в таких местах тайники придумал сделать? – спросил Илья.

– На Пушкинской, десять понятно почему: тут во дворе не то что негру или китайцу не удивятся – сюда, если инопланетянин придет, никто и глазом не моргнет.

До второго тайника идти оказалось недалеко.

– Вот, видишь, "Борей" на подвальчике написано, а рядом двор, – пояснил Сергей, чтобы в память Илье врезались основные вехи, по которым он, в случае чего, мог найти тайник.

Тайник располагался между открытой створкой ворот и стеной дома.

– Пусто, – заглянув в щель, сказал Сергей. – А если что-нибудь лежать будет, бери.

– Все это, конечно, хорошо, – задумчиво проговорил Илья, когда они на остановке ждали трамвай. – Но вот проколочка некоторая имеется: я ведь китайского языка не знаю.

– Нужно сказать тебе, Илья, что в этом деле заинтересованы очень влиятельные люди.

– Какие?

– Ну, этого я сказать тебе не могу. Но, если со мной что-нибудь случится, они сами тебя найдут.

Подошел трамвай, и друзья поехали домой.

– Что это за мужик у парадной стоит? – заметил Сергей, не делая резких поворотов головы, но подозрительно зыркая глазами по сторонам.

Возле парадной, через которую они проникали на чердак, привалившись плечом к водосточной трубе, стоял мужчина. Он явно не афишировал свою внешность, будучи по самый нос обмотан шарфом. На голове его красовалась засаленная кепчонка, большие очки закрывали пол-лица, да и в целом вид он имел бомжевский. Человек нервно осматривался по сторонам, вздрагивал от каждого резкого звука и даже чаще. Пока друзья неторопливо ковыляли навстречу, успели разглядеть его в подробностях, но лица увидеть так и не удалось. И все-таки что-то знакомое было в этом человеке.

– Где-то я его видел, – шепнул Илья своему другу.

Медленно они шли умышленно, предполагая, что незнакомец уйдет от парадной. Но тот уходить не собирался.

– Проходим мимо, – тихо-претихо шепнул Сергей.

Илья ускорил шаг. Сергей в некотором недоумении (чтобы не отстать) тоже ускорил шаг. Дело в том, что Илья, уловив только первое слово, второе же домыслил, и у него вышло: "Проходим быстро".

Около запуганного мужика произошла заминка: Илья повернул в парадную, а Сергей, не сбавляя заданной Ильей скорости, пошаркал дальше. Илья, уже открыв дверь парадной и сделав в нее шаг, оглянулся, заметив, что Сергей за ним не пошел, он удивленно отступил назад и, провожая Сергея взглядом, наткнулся щекой на дверь… Из двери, как назло, торчал гвоздь, и Илья по близорукой случайности зацепился за этот гвоздь платком. Чувствуя, что человек у трубы в упор смотрит на него, рванулся, чтобы освободиться от проклятого гвоздя… Платок, столкнув с лица очки, съехал на глаза… Илья забился в темноте, отчаянным рывком одной рукой сорвал платок, другой, как оружие, угрожающе поднял палку. Учащенно дыша, свирепо оглянулся по сторонам.

– Какое счастье! Илья Николаевич, какое счастье, что я вас встретил!

Стоявший у трубы тип бросился к Илье, как к близкому родственнику, с рукопожатием, но рука его тут же была отбита в сторону подоспевшим Сергеем. Он уткнул в живот незнакомца конец палки и оттеснил обратно к трубе.

– Какой Илья?! Какой Илья?.. Почудилось тебе, дядя. Старуха это, блокадница. Никакой, что характерно, не Илья, – быстро-быстро вполголоса говорил Сергей.

– А вы Сергей – его друг, – догадался прижатый к трубе тип.

Прохожие странно посматривали в их сторону.

– Ну-ка, в парадную зайдем, дядя, быстренько.

– Да-да, конечно, с удовольствием, – услужливо согласился незнакомец.

Илья никак не мог признать его, хотя и голос, и манеры, и огромные очки в роговой оправе он где-то уже видел.

Зашли в парадную. Здесь было совсем темно, и узнать его Илья тем более не смог бы.

– Ну, чего тебе надо? – прошептал Сергей. – Чего ты нас пасешь?

– Вы меня не помните, наверное. Мы с вами тоже встречались, а с Ильей Николаевичем мы встречались более продолжительное время, – опять забубнил жалкий тип в очках.

Ему очень хотелось понравиться – это чувствовалось по всему: по сладкому голосу и по угодливо согнувшемуся в поясе телу… он прямо из кожи лез вон, чтобы вызвать к себе приязнь.

– Ты его, Илья, узнаешь? – спросил Сергей, снимая с головы его кепку и пальцем убрав со рта шарф.

Сам Сергей, судя по ставшему вдруг удивленным лицу, его узнал.

– Да… Как будто… – забормотал Илья, тоже узнав, но не веря в то, что видит глазами… не веря в то, что такое возможно… что он, Илья, в своем уме!

Наверху хлопнула дверь. Кто-то бегом бросился вниз по лестнице, гулко топая ножищами.

Илья накинул на голову платок.

– Сейчас я спущусь! – закричал женский голос в пролет лестницы вслед бегущему человеку.

– Ладно! – отозвался тот снизу.-Презервативы не забудь!

– Не забуду!! – откликнулась женщина.

Мимо них пробежал молодой человек и выскочил на улицу, громко хлопнув дверью. Через некоторое время мимо пробежала девушка старшего школьного возраста. Она заинтересованно посмотрела на двух старух, прижавших к стене мужчину, и вышла вслед за молодым человеком.

– Илья Николаевич, вы должны, должны меня помнить. Я Малюта. Малюта я. Помните?

Илья помнил! Конечно, Илья помнил! Еще бы ему не помнить!.. Даже Сергей узнал его, хотя не так плотно и долго общался с гнусным садистом.

– Я тебя тоже признал. Мне просто в этих очках плохо тебя видно было…

Малюта застонал, получив удар в солнечное сплетение, а потом пониже пояса.

– Говори, гад, зачем тебя Китаец прислал? Иначе убью, – пообещал Сергей.

– Да что вы, Сергей, не нужно меня убивать… Меня не Китаец, совсем не Китаец прислал!.. Я сам, сам вас разыскал. Мы теперь с вами заодно, поверьте!..