Но маг уставился на меня проницательным взглядом, кивнул и слегка приподнял уголки губ в понимающей улыбке.

— Это ведь из-за Тетропулоса?.. Ну-ну, не делай такие глаза… Я все-таки старейшина мастеров артефактов. Мне доложили, что Тетропулос позавчера в "Лемурии" слишком… кхе-кхе… близко к сердцу принял новость о смерти известного лица. И что с ним разговаривал твой напарник… Уверяю, Тетропулос не при чем.

Ну что ж, я тоже предпочитаю играть в открытую.

— А остальные мастера артефактов?

— Никто из нас не был заинтересован в его смерти.

— Верится с трудом.

— Я понимаю… — Олифан в задумчивости приложился к другому флакону, с синей жидкостью. — Мы его действительно ненавидели… и было за что! Он опошлил великое искусство создания артефактов. Но убивать… это уже не имеет смысла. Прогресс не остановить. Не пройдет года, и какой-нибудь предприимчивый маг возобновит конвейер. А как его будут звать — какая разница?

— Месть часто бывает бескорыстна.

— Да… но мы… кхе-кхе… — Олифан даже слегка порозовел от смущения. — Мы были заинтересованы, что бы Аманий был жив.

Я непонимающе посмотрел на старика.

Помявшись и осушив флакон, Олифан все-таки раскололся. Правда была не то что бы неприглядной, но в ее свете оскорбленная поза мастеров артефактов в отношении Амания выглядела несколько лицемерно.

Когда Аманий поставил изготовление артефактов на поток, это жестоко ударило по мастерам артефактов. Конечно, за особыми — сложными, могущественными, надежными — артефактами заказчики по-прежнему шли к ним. Но множество простых заказов ушло, изрядно облегчив кошельки магов. Потому, когда Аманий неожиданно предложил работать вместе, мастера артефактов, поломавшись для виду, согласились.

— Но… но что он мог вам предложить? Встать к конвейеру?!

Олифан вздохнул и взялся за третий флакон.

Что Аманий был слабым магом — знали все. Выбор у таких магов, если они все-таки хотят заниматься именно магией, не велик. Либо так досконально изучить магические приемы, что бы компенсировать слабость безукоризненной техникой, умением использовать каждую каплю силы, либо податься в мастера артефактов. Аманий стал мастером артефактов, но вскоре выяснилось, что и в этом деле он бездарен. Если нужно было изготовить амулет по известному образцу, для Амания это не составляло труда. Он мог даже придумать, как выполнить необходимые манипуляции проще и дешевле. Но вот создать что-то новое — это было ему совершенно недоступно. Конечно, без работы он все равно не сидел, большая часть заказов мастера артефактов как раз и состоит в повторении нескольких популярных образцов, но Аманию нужны были слава и деньги.

И то и другое он в итоге получил. Но что бы бизнес развивался, нужно было запускать в производство новые модели, а вот их-то Аманий разработать не мог. Таланта не хватало. Тогда он и пришел с предложением к Олифану. Мастера артефактов разрабатывают для Амания новые артефакты, а он ставит их на поток и платит долю от прибыли. Хорошую долю.

— Как видишь… его смерть была не в наших интересах…

— Понятно… а я-то грешным делом счел Амания гением. Уж больно ваша последняя разработка понравилась. Реально крутая штука.

Олифан вздрогнул.

— Последняя… ты его испытывал?! На себе?!

— А что? — забеспокоился я. — Там какие-то побочные эффекты есть? Аманий сказал, что это совершенно безвредно. Обычная иллюзия, хотя и очень качественная.

— Погоди… Ты о чем говоришь? О "Черной вдове"?!

— Ну… такое типа ожерелье из пластин. Что бы внешность менять…

— Уф-ф-ф… — Олифан обмяк в кресле. — Ты меня напугал! Это был предпоследний заказ Амания. А последний…

Последний заказ мага порядком встревожил мастера артефактов. Нет, сначала-то он взялся за него с восторгом! Даже немного обидно было, что такая идея не пришла ему самому в голову. Олифан закончил разработку, передал опытный образец Аманию и… только тут осознал, к чему может привести появление такого амулета. Да еще в массовом производстве!

Амулет передавал теневую кровь от одного существа другому. Обычное переливание крови для этого, разумеется, не подходит. Теневая кровь — понятие метафизическое, отражение принадлежности существа к Тени. Никому раньше в голову не приходило, что такое возможно. Доля теневой крови воспринималась как окончательный приговор.

И вот оказалось, что его можно изменить. Олифан, сам обладавший небольшой долей теневой крови, за долгие годы привык к этому, и даже изготовив "Черную вдову", не сразу сообразил, что мог бы, например, сделать великим магом себя. А когда сообразил — пришел в ужас. Он вспомнил себя в юности, когда впервые осознал, что никогда со своими каплями теневой крови не станет настоящим магом. Вспомнил, как готов был на все, лишь бы иметь хотя бы половину, хотя бы треть теневой крови в жилах! Сейчас-то чувства остыли, да и положения он добился не хуже иных великих магов, но сколько на свете еще честолюбивых слабых магов?!

Олифан бросился звонить Аманию, тот выслушал старика и пообещал никому не говорить об амулете. Вернуть опытный образец отказался, хотя амулет работал немного не так, как ожидалось. Доля теневой крови повышалась, но не навсегда. Через некоторое время уровень начинал падать, пока не опускался до отмеренного природой. К тому же донор мог вернуть себе кровь, просто пожелав этого, если находился рядом с реципиентом.

Олифан уничтожил чертежи и продолжал звонить Аманию, требуя назад опытный образец. Тот отказывался наотрез, а потом умер. Мастер артефактов поговорил с Ивором и, осторожно прощупав почву, пришел к выводу, что амулет пропал. В целом, его это устраивало. Разобраться в устройстве без чертежей и записей невозможно, а сам опытный образец — он потому и называется образец, что собран "на живую нитку". Несколько раз им еще удастся воспользоваться, а потом он неизбежно развалится.

— Ясно. Только боюсь, рано ты эту штуковину похоронил. Чую, мы о ней еще услышим. Как хоть этот амулет выглядит.

— Это два обруча… шириной пять сантиметров. Основа из серебра, рунный узор гравирован медью. Камни для удержания и распределения магической силы. От оправы к голове тянутся несколько щупов, из-за чего амулет немного похож на паука. Там еще характерная часть узора в виде песочных часов. Вот мне такое название в голову и пришло… Надо один обруч надеть на голову донора, а другой — на голову реципиента. И все.

— Все? А заклинание?

— Я не стал ставить ограничитель — это же был образец. Активируется само.

— Ясно, — повторил я. — Это, конечно, тебе решать, но я бы на твоем месте предупредил Ивора. Если амулет потом всплывет в какой-нибудь неприятной истории, а Ивор узнает, что это твоих рук дело…

— Я не хочу, что бы кто-то знал, что такой амулет возможно изготовить. И что я могу это сделать. Соблазн слишком велик. Это ведь огромная власть. И не только магическая. Владелец амулета сможет подкупать других магов, обещая дать им могущество… я… я никому не могу доверять. Даже Ивору, хоть он, кажется, равнодушен к власти. Люди меняются.

— Ну, мне же рассказал. А меня ты знаешь куда хуже, чем Ивора.

— Я могу ошибаться. Но они никогда не ошибаются.

— Кто?

Старик встал, подошел к одному из шкафов и достал книгу. Вынул из нее какой-то листок и показал мне. Это был старый снимок, хорошо сохранившийся — толстый картон лишь слегка пожелтел, внизу тянулось витиевато выписанное латиницей название фотоателье и год — тысяча девятьсот двадцать четвертый. Я узнал Олифана, хоть он и сильно изменился с тех пор. На фото пожилой, но еще крепкий мужчина с профессорской бородкой, в хорошем костюме и при пенсне, держал под руку высокую молодую женщину в летнем платье. Женщина была красивой, хотя и немного жесткой, хищной красотой. Даже на фотографии, стоя в спокойной позе, она выглядела готовой к прыжку. Надпись выцветшими чернилами бежала наискосок в углу фотографии: "Оли, запомни меня такой. Твоя Тигрица".