Сергей бросил в сторону Ильи только мимолетный взгляд и снова углубился в прослушивание материала.

В кухню стремительно вошел горбун и, обойдя стол, вышел вон.

— Шныряет все, — грустно сказал Сергей и выключил магнитофон, чем разочаровал Басурмана, состроившего обиженную гримасу.

— Что-нибудь выявил? — спросил Илья — не потому, что ему было интересно, просто хотелось сделать приятное своему другу.

— От этого, что характерно, с ума свихнуться можно. — Не отвечая на вопрос, Сергей откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. — Неужели придется прослушивать все тридцать часов бреда?..

— А может, отдать Жанне эти кассеты — пускай они сами разбираются. Раз теперь Китайца в живых нет, так зачем, спрашивается, нам эти подземные истории?

Сергей как бы рассеянно махнул в воздухе рукой, поднес сжатый кулак к лицу и разжал пальцы — на ладони сидела пойманная на лету муха и не желала улетать. Сергей дунул на нее, она нехотя слетела и приземлилась на магнитофон. Илья налил себе холодного чаю и уселся за стол напротив Сергея.

— Вот ты с Жанной уехал, а бывший следователь Свинцов нам много интересных и поучительных вещей рассказал, — начал Сергей. — Китаец, оказывается, уже несколько раз умирал, а потом, стервец, откуда-то появлялся. Еще задолго до Малютиного «царствования» Китайца дважды считали убитым: один раз от рук своих же бандитов, другой — от рук спецслужб. И заметь, всегда, что характерно, «воскресал».

— Ну что же ты ставишь под сомнение работу Жанны? — обиделся Илья.

— Я не ставлю ее работу под сомнение. Свинцов тоже несколько лет работает над этой проблемой. Конечно, он прав не всегда — на Китайце у него, по-моему, «бзик», но его точку зрения тоже нельзя не учитывать. Поэтому я пока и решил расшифровать рассказы горбуна, вот и барахтаюсь в море безумия. Ты что-то бледненький, случилось чего-нибудь?

— Да нет, все нормально — устал…

В кухню вошла Карина и направилась к плите.

— Ты чаек пьешь, горемыка. А дамочка твоя тебя накормила? — съехидничала она.

— Я не хочу есть, — поморщился Илья.

— Молчи уж лучше. Между нами, мальчиками, говоря, ты бы, Илюша, не очень доверял этой ментовке.

Илья промолчал, зная, что спорить с Кариной не имеет смысла, и она тут же переключилась на другую тему.

— Надоел мне этот Бредовик: шныряет, как сумасшедший, вещи перекладывает, потом фиг найдешь, из холодильника все тырит, стервец… Сергуня, ты когда его обратно в дурдом отведешь?

Карина разбила на сковороду три яйца, приятно зашкворчало и вкусно запахло. У Ильи сразу проснулся аппетит.

— Подожди, разобраться с ним нужно, что характерно, потом будем думать, куда его девать.

— А чего тут думать? По подземному ходу обратно его отвести, и дело с концом. Что же, он так и будет здесь жить, как домовой?.. Да, спросить тебя хотела, что горбун, гвинейский язык, что ли, знает?

— Да нет, откуда. Он по русски-то членораздельно объясниться не может.

— Странно, — пожала плечами Карина. — А я слышала, как они с Басурманом разговаривают.

— Должно быть, язык шизофрении интернационален, — из последних сил пошутил Илья.

Карина потрепала безмолвного Басурмана по чернявой головке.

— Людоедик мой ненаглядный.

— Карина кудака пук, — благодарно сказал он, заулыбавшись.

— Пук, пук, — повторила Карина, выкладывая яичницу в тарелку. — Может, тебя на курсы русского языка определить. А, Басурман?!

Несмотря на сильную усталость, Илья долго не мог уснуть: в голову лезла голая девица… и кукла со злым лицом в красном колпаке показывала мерзкий язык, дразнилась и хихикала. Илью мучило предчувствие чего-то трагического, что вот-вот произойдет с ним. Ведь что-то важное, очень важное, он недосказал сегодня…

Илья проснулся с чувством надвигающейся беды. Сергей все утро избивал «грушу» ногами и руками. Вчерашняя его попытка расшифровать записи ни к чему не привела, и он почувствовал странное рассредоточение и словно подчинение своего разума записанному на кассетах бреду шизофреника. Это чувство было новым для него — в полной бессмыслице сложенных как попало слов он ощущал угрозу… Но в чем была эта угроза, Сергей не понимал. А когда он не понимал, то либо погружался в медитацию, либо изнурял свое физическое тело.

В кухне Илья застал готовящую завтрак Карину и Басурмана, который писал что-то на листе бумага. Илья впервые видел Басурмана за этим делом. Раньше он даже не знал, умеет ли тот писать.

— Письмо катает, — кивнула Карина в сторону жениха. — На родину в страну апельсинов о нашем житье-бытье строчит.

После завтрака Басурман пошел на почту отправлять письмо. Илья позвал Сергея в маленькую комнату.

Он уселся на низенькую кровать, а Сергей, по-турецки поджав ноги, опустился на циновку, с которой обычно отправлялся в медитацию. Илья не знал, как следует приступить к разговору, он минуту помолчал под вопросительным взглядом Сергея, а потом начал:

— Скажи, Сергей, а были ли у твоего отца какие-нибудь приметы, может быть, ожог или наколка?

Сергей улыбнулся:

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Ну ты ответь сначала.

— Да. Была наколка на груди, по-моему парусник, ведь он служил на флоте.

— А на руках?

— Нет, на руках не помню. Кажется, ничего не было.

— Ну вот. Я так и думал, что это вранье, — вздохнул Илья. — Да и Жанна говорила, что девицам такого сорта доверять нельзя…

— Подожди-ка… — перебил Сергей.

Он легко поднялся с пола (он все делал легко и непринужденно, как будто земное притяжение притягивало его слабее, чем других), подошел к шкафу с китайскими книгами за стеклом, открыл его, достал коробку с фотографиями и несколько минут занимался тем, что перебирал их.

— Вот, нашел наконец, — Сергей, стоя перед Ильей, рассматривал старую фотокарточку.

— Была! Конечно, была у него наколка на левой руке… — почти торжественно проговорил Сергей. — Как я мог забыть!..

— Жук?! — нетерпеливо перебил Илья. — Наколка изображала жука?!

Сергей ухмыльнулся.

— Нет, что ты. Совсем, что характерно, не жука. Отец терпеть не мог жуков и насекомых. Это китайский иероглиф. Вот здесь его хорошо видно.

Сергей протянул карточку Илье. На фотографии был заснят мужчина с пушистым котом на руках, рядом с ним стояла женщина. Оба улыбались. На тыльной стороне руки, которой мужчина держал кота, был выколот жук с головой и четырьмя лапами.

— Это ведь жук, — тихо проговорил Илья.

— Нет, это китайский иероглиф. Он действительно похож на жука, но…

— Какая разница! — снова перебил Илья. — Ведь она говорила о жуке.

— Ты расскажи толком, кто «она» и при чем здесь наколка моего отца? — Сергей пригладил усики.

— Честно говоря, я думал, что она все-таки соврала, — все так же держа фотокарточку перед глазами, сказал Илья. — А вы с отцом похожи.

— Ты мне зубы не заговаривай. Кто тебе про наколку сказал?

— Знаешь, мы ведь вчера с Жанной после кладбища поехали к тебе в гараж. Ты извини, что я не предупредил…

Илье пришлось с самого начала рассказать свой вчерашний день, не до самого конца, разумеется.

— …Вот такая история странная, — закончил свой рассказ Илья. — Правда, то, что у него была наколка, никак не доказывает, что его убили. Но кто знает…

Сергей, сидя по-турецки на медитативной циновке, молчал. Он глядел прямо перед собой.

— Странно, — негромко, словно не обращаясь к Илье, проговорил он. — Странно, что это произошло сейчас, когда я наконец почти поверил в его смерть. — Он опять смолк, но некоторое время погодя продолжал: — Я узнал о смерти отца, вернувшись из Афганистана. Дело в том, что известие об этом не дошло до меня: в то время я сам считался погибшим и находился в госпитале. Почему-то у меня всегда было предчувствие, что отец жив. Он всегда был очень здоровым человеком. У меня осталась одна только тетя, — все родственники умерли в блокаду, только четверо дядей живут в Финляндии. Так вот, тетя мне рассказала, что за год до моего возвращения отец уехал в Китай; вскоре из Китая пришло извещение о том, что отец умер от сердечного приступа. Обнаружилось и завещание, в котором отец изъявлял волю быть похороненным в Китае. Все эти документы хранились у тети, но куда-то запропастились. Тетя моя имеет плохую память, у нее всегда что-нибудь теряется, поэтому пропажа документов не показалась мне слишком уж странной. Все попытки найти могилу отца не принесли результатов. Несколько раз я ездил в Китай, разыскивая его могилу… И вот теперь, когда я уже смирился с его смертью, появляется эта девица и утверждает, что отца убили.