— Все в порядке. Рожденное таковым всегда лучше созданного. Мы почти у цели. Вперед!

Они оба оказались в замешательстве. Чэн Цянь был сам не свой. Его взгляд затуманился. Юноша инстинктивно оперся о стену и лишь прикоснувшись к холодной поверхности осознал, что что-то было не так. С трудом подняв глаза на жемчужину в ладони Янь Чжэнмина, он увидел перед собой мертвенно бледное человеческое лицо.

Чэн Цянь лишился дара речи.

Он едва сдержался, чтобы не ударить это лицо.

Янь Чжэнмин подбросил жемчужину в воздух и попытался добавить ей силы, но та внезапно издала громкий треск. Не выдержав мощи изначального духа заклинателя меча, она взорвалась, превратившись в облако лепестков.

Пещера, в которой они находились, тут же озарилась светом. Кроме костей в ней были еще и «люди». Множество людей, все разного пола, возраста и роста. Мужчины, женщины, старики и молодые. Они стояли в темноте, бледные и безжизненные, замершие в воздухе, словно толпа повешенных призраков!

Даже несмотря на то, каким отчаянным человеком был Чэн Цянь, при виде этой картины он не мог ни отвернуться, ни вздохнуть. Очень скоро он почувствовал, что ему становится плохо. Лишь когда сияние взорвавшейся жемчужины померкло, он прошептал:

— Призрачные тени...

Здесь было очень холодно. Казалось, это место могло заморозить не только тело, но и душу и даже изначальный дух.

— Когда-то здесь стояла Поглощающая души лампа. Однажды поднялся ветер, и все вырвавшиеся из нее призраки замерзли. Это случилось прежде, чем они сумели сбежать... Но где сама лампа? — с трудом произнес Чэн Цянь.

Полностью оправдывая имидж местного богача, Янь Чжэнмин ненадолго отпустил Чэн Цяня, а затем достал из рукава еще одну жемчужину и вновь осветил пещеру.

— Ну и ну.

В дальнем углу пещеры лежали еще одни непогребенные кости. Осторожно смахнув с них снег, юноши увидели меж ребер скелета ярко-красное перо. Среди мрака и льда оно слишком бросалось в глаза.

— Как думаешь, это Тан Чжэнь? — спросил Янь Чжэнмин.

Это действительно Тан Чжэнь?

Заклинатель, не успевший сформировать свой изначальный дух, отправился к морю Бэймин, чтобы отыскать в нем тайное царство горы Дасюэшань. Однако, по какой-то неведомой причине, он оказался здесь вместе с группой темных заклинателей, или попросту нашел проход, который они оставили. Но едва ступив в пещеру, он столкнулся с Поглощающей души лампой. Не сумев увернуться от яростного ветра, он встретил здесь свою смерть и, едва его душа покинула тело, как она тут же угодила в лампу.

Но сто лет назад, когда Хань Юань встретил его на берегу Восточного моря, разве у Тан Чжэня не было изначального духа?

Вдруг, в душе Чэн Цяня родилась кошмарная догадка. Одновременно с этим шум в его ушах становился все громче и громче. Он был далеко от бушующего поблизости ветра, но последствия от его удара все еще давали о себе знать. Юноша наклонился, прислонившись к ледяной стене, и изо всех сил прижался к ней лбом, едва сдерживая рвущийся наружу стон. Его душу жутко трясло. Это было так же болезненно, как когда деревянный меч расколол его изначальный дух.

Виски Чэн Цяня вскоре стали влажными, и он понятия не имел, был ли то холодный пот или растаявшая вода.

Пока они блуждали по ледяной пещере, людям, почти достигшим середины Шу, было невыносимо жарко.

В Шу было великое множество гор. Когда сопровождавшие их ученики горы Белого тигра оказались здесь, они почувствовали себя крайне неловко. В окружавших их густых лесах легко можно было спрятать массивы. Потому они постоянно находились в воздухе, вынужденные скрываться от противников, желавших устроить им засаду.

Нянь Дада сидел верхом на летающей лошади и внимательно, слово за словом, изучал лежавшую в его руках старую книгу. Вдруг, где-то поблизости раздался голос. Кто-то небрежно прочел:

— «Заметки о перерождении»...

Нянь Дада был так ошарашен, что книга едва не выскользнула у него из рук, но юноша тут же подхватил ее. Он испуганно оглянулся на оказавшегося поблизости Хань Юаня и пробормотал:

— Четвертый дядя...

Вне всяких сомнений, Нянь Дада действительно побаивался своего вечно угрюмого четвертого дядюшку.

Хань Юань взглянул на него и, ничуть не смутившись, спокойно спросил:

— Чье воплощение ты собираешься найти?

Юноша изо всех сил попытался расслабиться.

— Моего отца, — ответил он.

— О, откуда твой отец? — спросил Хань Юань.

— Из долины Минмин... — едва выпалив это, Нянь Дада тут же поправился. — Но, наверное, это не совсем так. Он был родом с берегов Восточного моря. В юности ему посчастливилось попасть в лекционный зал острова Лазурного дракона, где он и стал заклинателем. Затем он долго бродил по свету и совершенствовался. Когда ему исполнилось сто лет, он поселился в долине Минмин и сменил имя.

— Остров Лазурного дракона… кто бы мог подумать, что его постигнет такая участь. Могу посоветовать тебе на досуге отправиться к Восточному морю и поискать его в окрестностях. Не стоит благодарности, — равнодушно бросил Хань Юань.

Подумать только, демонический дракон, который едва не проделал дыру в небе, спокойно говорил ним. Нянь Дада на мгновение остолбенел и пробормотал:

— Это... это правда?

— Перерождение изначального духа обычно происходит так, — начал Хань Юань. — Душа умершего возвращается в родной город или тому подобное. Однако, искать ее бесполезно. Человек рождается вновь. Теперь он снова обычный смертный, его память абсолютно чиста. Он не ведает, кем он был. Однако, он может сохранить внешность и характер, оставшиеся от предыдущей жизни.

На лице Нянь Дада застыли настороженность пополам с надеждой.

Хань Юань прищурившись посмотрел на него и с усмешкой сказал:

— Сперва ты должен подумать о том, как спасти свою жизнь.

Нянь Дада был ошеломлен, как вдруг один из учеников горы Белого тигра, летевший впереди него, внезапно подал сигнал тревоги, извещая о том, что вдалеке, в густом лесу, скопилось большое количество темной энергии. Это преградило путникам дорогу.

Тело Хань Юаня, похоже, мгновенно сменило хозяина. Казалось, этот никчемный человек разом обрел какое-то странное очарование. Вокруг него тут же заструился черный туман, из-за чего казалось, что свернувшийся в клубок дракон готов был вот-вот вырваться на свободу.

— Не суетитесь, — произнес Хань Юань. В его прищуренных глазах вспыхнул красный огонь. — Эти идиоты всерьез считают, что я завоевал титул Бэймина, теперь каждый из них желает наступить на мой труп и стать владыкой демонов.

С этими словами, Хань Юань криво усмехнулся и рванулся вперед, словно яростный вихрь, не обращая никакого внимания на возглас Ли Юня:

— Да что ты о себе возомнил, чтобы корчить из себя добродетеля?!

Глава 101. Это… «душа художника»!

— Подожди! Постой немного, кто это? — спросил Ли Юнь.

— Я не знаю. Какая разница?! Уйди с дороги! — отмахнулся Хань Юань.

Хань Юань был темным заклинателем, чей путь был омыт кровью. Таким как он непросто обуздать свою жажду убийства. Если он снова причинит кому-то вред, ему будет трудно вернуться на праведный путь. Он так долго был связан кровавой клятвой, что начинала кружиться голова. Эти люди сами напоролись на нож.

Хань Юань вмиг обернулся сорвавшимся с цепи бешеным псом. Как мог их «слабый и несчастный» второй брат удержать его?

Кто знает, сколько кольев таил в себе густой лес у них под ногами. Казалось, что массив представлял собой одну большую сеть. Тот, кто создал его, явно ждал, когда они попадутся в ловушку. Сеть опустилась прямо с воздуха, и над головами всех присутствующих промелькнул силуэт демонического дракона. Он даже и не думал о том, чтобы найти укрытие, дракон сразу же ринулся вверх. Огромный зверь и сияющая сеть столкнулись друг с другом, и все живое вокруг содрогнулось от ужаса. По небу, гонимые ветром, бежали облака, и все птицы и звери в лесу попрятались в свои норы.