Янь Чжэнмин сжал в руке свой ослепительно-яркий меч. Очевидно, он не хотел никого раздражать, потому держал меч в ножнах, но наготове.

Лестница казалась бесконечной. Стоило им спуститься ниже, как стало невыносимо холодно и темно.

Ли Юнь, молчавший всю дорогу, не смог больше сдерживать себя и спросил:

— Он… Как же младший брат попал сюда? Не думаю, что у него хватило смелости в одиночку зайти так далеко.

Эти вопросы терзали и Чэн Цяня тоже. Насколько ему было известно, этот неудачник боялся даже собак, у него определенно не нашлось бы такого доблестного исследовательского духа, даже ради умения чувствовать энергию.

— Чушь. Вечером первого и пятнадцатого дней тысячи монстров стремятся на поклон к луне, и каменные ворота широко распахиваются. Тогда долина определенно выглядит не так, как сейчас, — снисходительно сказал первый старший брат. — Подумай дважды, прежде чем произносить глупости.

Его слова, будто пощечины, заставили обоих младших братьев замолчать.

Внезапно Янь Чжэнмин замер, застав Чэн Цяня врасплох. Тот в мгновение ока врезался в его спину.

Чэн Цянь едва доставал до груди Янь Чжэнмина. Потому Янь Чжэнмин протянул руку и без особых усилий остановил его.

Аромат орхидей от тела первого старшего брата, был такой сильный, что даже холодная вода не смогла его смыть, вызвал у, едва не задохнувшегося Чэн Цяня, желание чихнуть. Потом он услышал треск. Посмотрев вниз, Чэн Цянь обнаружил, что первый старший брат разорвал его вымазанный в грязи рукав.

Янь Чжэнмин сказал с праведным отвращением в голосе:

— Почему ты до сих пор это носишь? Разве оно недостаточно грязное?

Как будто это не он запачкал рукав Чэн Цяня!

Насильно сделанный «обрезанным рукавом», Чэн Цянь внезапно почувствовал, что его первый старший брат вовсе не похож на молодую девушку — если бы такая дерзкая девушка действительно существовала на свете, ее бы ни в коем случае нельзя было выдавать замуж.

Каменные ступени закончились, прежде чем братья успели это заметить. Прямо перед ними оказался вход в пещеру, высотой с двух взрослых мужчин. Дверь, что должна была быть наглухо заперта, на деле оказалась широко распахнута, открывая жуткий вид на темный угол внутри.

— Странно, — выдохнул Янь Чжэнмин. — Цзыпэн чжэньжэнь не закрыла дверь?

Люди и чудовища были абсолютно разными. Янь Чжэнмин лично ненавидел всех этих волосатых и пернатых тварей; он не думал, что человеческое существо без перьев примут здесь с распростертыми объятьями. Пещера изначально создавалась не самым уютным местом, а сегодняшние аномалии беспокоили даже, обычно невнимательного, Янь Чжэнмина.

Секунду поколебавшись, Янь Чжэнмин сделал шаг внутрь, и тут же сладковатый запах ударил ему в лицо. Своим острым обонянием он почувствовал слабый намек на кровь.

На каменной стене было выгравировано перо, но прямо сейчас отпечаток казался очень размытым и тусклым, а хвост почти невидимым. Даже без всякого здравого смысла легко напрашивался вывод, что владелец этого отпечатка сейчас не в лучшей форме. Однако проблема заключалась в том… приближался ли конец ее предопределенной жизни или она просто была серьезно ранена?

Цзыпэн чжэньжэнь была чудовищем с огромными магическими силами и с опытом самосовершенствования более чем в восемьсот лет. В обычное время никто не смог бы проникнуть внутрь так легко, не потревожив ее бдительность. Чтобы не рисковать, Янь Чжэнмин замолчал.

Он обернулся и показал жест «Тише!» своим надоедливым младшим братьям. Затем Янь Чжэнмин крадущейся походкой подошел к еще одной внутренней двери и осторожно повернул ручку.

На полпути он остановился, словно что-то неожиданно пришло ему в голову, а затем сердито зашипел на Ли Юня и Чэн Цяня:

— Оставайтесь там! Разве вы не видите, что я делаю, или хотите встать здесь и послужить живой мишенью?!

Чэн Цянь и Ли Юнь немедленно попятились в сторону.

Янь Чжэнмин несколько раз подергал ручку, пока она, наконец, не поддалась.

Раздался писк.

Каменные ворота издали звук, настолько жуткий, что у Чэн Цяня по всему телу пробежали мурашки. Сильный запах крови заполнил его сознание, и вскоре Чэн Цянь услышал зловещий вой ветра. Но прежде, чем он успел предупредить старшего брата, краем глаза он уловил отблеск.

Это был меч Янь Чжэнмина, настоящий, острый меч, который сверкал так ярко, что почти горел. Поток сырого воздуха потянулся к нему, кружась и вращаясь в тесной пещере.

К сожалению, ничтожная сила юноши была абсолютно смешна в глазах огромного монстра, он походил на муравья, пытавшегося свернуть гигантское дерево. Прежде чем Янь Чжэнмин успел вытащить оружие, он почувствовал ужасное давление, и часть его ладони, между большим и указательным пальцами, сильно обожгло. Его изнеженные, хорошо сохранившиеся руки никак не могли выдержать такой боли, словно бы их разрывали на части. Он попытался дважды, но, в конце концов, невольно ослабил хватку.

Меч с лязгом упал на землю. Янь Чжэнмин отшатнулся на несколько шагов назад, а его рука, державшая оружие, онемела.

Трое юношей с удивлением уставились на землю и увидели, что рядом с холодным лезвием лежало перо, подбросившее его в воздух.

Ужасающая тишина начала давить на уши с удвоенной силой. Чэн Цянь заметил, каким мертвенно-бледным стало лицо его первого старшего брата.

Немного погодя, Янь Чжэнмин отряхнулся и сказал, нахмурившись:

— Янь Чжэнмин, ученик клана Фуяо, явился по приказу своего учителя, чтобы поприветствовать Цзыпэн чжэньжэнь.

Это правда Господин Бэймин!

Ответом юношам в пещере стал громоподобный рев, от которого зазвенело в ушах. Чэн Цянь вдруг почувствовал, как у него сдавило грудь, и от отвращения его чуть не вырвало.

Сквозь эхо он попытался разобрать, что услышал.

Короткое и гневное «Проваливай!» прозвучало голосом пожилой женщины, грубым и хриплым, с оттенком ужасной злобы. Казалось, он принадлежал старой ведьме из сказок, что питалась людьми и хранила их сердца.

Потерев уши, Чэн Цянь задумался. Он не знал, какие слова ее разозлили: «клан Фуяо» или «учитель»?

Разве первый старший брат не сказал, что навещал ее на Новый год? Кланялся ли он ей тогда, стоя на расстоянии трех ли ¹?

¹ Ли: единица длины, эквивалентная 500 метрам.

Удивленный и сбитый с толку, Чэн Цянь посмотрел через плечо на Янь Чжэнмина.

Честно говоря, Чэн Цянь и Ли Юнь были очень разные: один много думал о себе, а другой имел богатый запас порочных идей. Но у них было кое-что общее: ни один из них не признавал своего первого старшего брата каким-то особенным.

Однако, в сложившейся ситуации, они должны были согласиться с тем фактом, что в случае чего, если им придется сражаться, первый старший брат станет единственным человеком, на которого они смогут хоть немного рассчитывать.

Он был самым старшим и самым высоким, и он же дольше всех обучался фехтованию. Кроме того, он чувствовал энергию.

Жаль, что меч самого сильного из них еще не успел показаться из ножен, когда простое перо старого монстра взметнуло его в воздух.

Янь Чжэнмин выглядел мертвенно-бледным. Капли холодного пота выступили у него на висках и стекали по щекам. Из чувства собственного достоинства он не отсупил ни на полшага, более того, он даже заставил себя надменно улыбнуться.

Несмотря на свою галантность, Чэн Цянь предпочитал, чтобы Янь Чжэнмин этого не делал. Потому что его улыбка всегда вызывала у Чэн Цяня желание дать ему по лицу подошвой сапога, и, если это выражение разозлит огромного монстра, они будут в полной заднице.

— Поскольку чжэньжэнь не желает принимать гостей, нам, как младшим, не следовало приходить. Но прошлой ночью безрассудный ученик заблудился в долине и пропал без вести.

Янь Чжэнмин сделал короткую паузу, чтобы придать себе более уверенный вид, и затем продолжил:

— По словам моего учителя, обитатели пещер соседствовали с нашим кланом с момента его основания. Мы жили в мире все эти годы. Ты же не хочешь нарушить гармонию между двумя сторонами из-за одного маленького ребенка, не так ли?