⁴ 游魂 (yóuhún) – блуждающая душа [покинувшая тело] (согласно поверьям: душа путешествующего во сне, душа умирающего, бесприютная душа непохороненного, которому никто не приносит жертв; бродячие голодные духи).

Если вам нравится наша работа, вы можете отблагодарить группу перевода шоколадкой. Кнопка «донат» есть в группе «Вконтакте».

Поговорим о невыносимой бессоннице.

Каково это — смотреть на свое другое «я», парящее в воздухе?

Особенно когда у этого «я» было такое холодное выражение лица и застывший лед во взгляде. Словно этот призрак затаил какую-то великую обиду.

В любом случае, Чэн Цяню стало жутко. Не удержавшись, он сделал шаг назад и подумал: «Какого дьявола?»

Только эта мысль пришла ему в голову, как тот, другой «Чэн Цянь» тут же появился перед ним и занес руку, намереваясь ударить его по лицу.

Юноша ошеломленно замолчал.

В любом случае, даже если этой штуке и удалось его напугать, какому-то призраку было не так-то просто поразить его. Чэн Цянь с легкостью отскочил на десяток чжан и мгновенно очутился во дворе дома. Остановившись на вершине стены, он со странным выражением лица наблюдал за тем, как Янь Чжэнмин возится, пытаясь призвать «призрака» обратно в кольцо.

— Что это такое?

Янь Чжэнмин не знал, что сказать в свое оправдание¹. Он только и мог, что стоять, прикрывая ладонью указательный палец. Только что, на краткий миг, он почувствовал самое настоящее просветление, но теперь ему снова хотелось умереть.

¹ 百口莫辩 (bǎi kǒu mò biàn) сто уст не докажут (обр. в знач.: не в состоянии доказать свою правоту; не искать оправданий).

Ли Юнь немедленно выступил вперед, намереваясь «помочь» главе клана с объяснением:

— Это — дух подражания.

Поскольку его называли «духом подражания», он, естественно, соответствовал «изначальному духу». Все на земле обладало душой. Такие вещи, как древний нефрит или древнее дерево, со временем тоже могли стать духами. Но если взять предметы, обладавшие духовной энергией, но так и оставшиеся обычными предметами, и добавив к ним несколько простых заклинаний, можно было легко создать подобную имитацию.

Но, даже если искусственные духи и выглядели как настоящие люди, они не обладали ни разумом, ни сознанием. Они могли совершать только кое-какие механические действия. Некоторые, ранее бывшие оружием, порой отличались крайне агрессивным характером, но большинство из них использовались только для одного дела. Другие же могли выполнять простые задачи, вроде передачи сообщений или подачи чая. Проще говоря, от них не было никакой особенной пользы, кроме того, чтобы дурить обычных людей.

— Я знаю, что эта вещь называется духом подражания, — озадаченно сказал Чэн Цянь, — но он... э-э-э... почему он...

Чэн Цянь не особенно верил, что его собственное лицо чего-то стоит, но, как только он увидел этого маленького духа, выглядевшего точь-в-точь, как он сам, юноша больше не мог избавиться от странного чувства, поселившегося в его сердце. Он нахмурился.

— Почему он так выглядит?

Янь Чжэнмин быстро прикрыл Ли Юню рот и, наконец, нашел способ оправдаться.

— Потому что, когда я увидел эту монетку, то сразу же подумал о тебе. Я сделал это без какой-либо задней мысли, так что не бери в голову.

 «Ха-ха, он делает только хуже», — злорадно подумал Ли Юнь.

— Что не брать в голову? Кроме того, ты сам вырезал эту медную монету? — спросил Чэн Цянь. Юноша присел на корточки на краю стены, и, казалось, еще больше озадачился.

Дух подражания мог быть создан только лишь из чистого материала. Подержанный предмет, использовавшийся ранее, не годился. По крайней мере, об этом Чэн Цянь точно слышал. Похоже, юноша не слишком хорошо знал то, что должен был знать, но очень ясно представлял себе то, чего не должен был знать.

Янь Чжэнмин не смог ему ответить. Он испытывал такой стыд, будто его уличили в измене²... И человек, поймавший его с поличным, продолжал пристально на него смотреть.

² 捉奸 (zhuōjiān) застукать, застать с любовником (любовницей), супружеская измена.

— И что он собирался сделать, подняв руку? Обменяться со мной ударами?

Ли Юнь легко вырвался из застывших объятий своего старшего брата и неторопливо произнес:

— Это — дух подражания. Он не различает людей и бьет любого, кто встает перед ним.

Янь Чжэнмин молчал, сгорая со стыда.

Когда Чэн Цянь услышал это, его постоянно спокойное и невозмутимое выражение лица сменилось шоком. Он нахмурился, тщательно обдумывая все сказанное, и, наконец, осторожно спросил:

— Старший брат, разве я когда-нибудь делал что-то настолько непозволительное, что ты мог бы это неправильно понять? Я не бил людей... не дергал за волосы и не пытался расцарапать им лица.

— Нет, это просто... — Янь Чжэнмин вновь предпринял попытку оправдаться, но быстро пришел в себя, осознав, что Чэн Цянь лишь дразнил его. Он чувствовал, что вероятно, вскоре не сможет больше оставаться их старшим братом.

— Убирайся отсюда! — указывая на Чэн Цяня, воскликнул юноша.

— Это только потому, что старший брат совершил ошибку, создавая эту вещь, — небрежно произнес Ли Юнь, словно желавший нажить еще больше неприятностей.

— Что плохого в том, чтобы допустить маленькую безобидную ошибку?

Ли Юнь хихикнул и добавил:

— Старший брат изначально хотел создать духа, что составил бы ему компанию. Он искал облегчения и хотел, чтобы хоть кто-нибудь поговорил с ним о невыносимой бессоннице.

Чэн Цянь все еще хранил молчание.

Ему вдруг почему-то стало неловко. Казалось, что Ли Юнь и его втянул во всю эту историю.

Особенно после фразы «невыносимая бессонница». Не важно, как он это истолковал, но Чэн Цяню стало немного не по себе.

Ли Юнь чувствовал физическое и моральное удовлетворение. Он с радостью позволил главе клана выгнать себя, используя вместо палки меч.

— Сегодня я хочу, чтобы ты обязательно узнал, сколько глаз у князя лошадей³!

³ 马王爷 (mǎwángyé) ссылается на: 马王 (mǎwáng) Ма-ван, «Князь лошадей» (бог-покровитель лошадей в китайской мифологии).

— Ах, глава клана, нет смысла гневаться!

Янь Чжэнмин преследовал Ли Юня всю дорогу от внутреннего двора до ворот. Под изумленными взглядами подметавших листья служек, юноша, наконец, остановился. Выпрямившись, он тут же привел в порядок одежду и торжественно прошел мимо.

Счастливо смеясь, Ли Юнь вновь догнал его, держась на расстоянии вытянутой руки.

— Я просто шучу, чтобы рассмешить Сяо Цяня.

Услышав его слова, Янь Чжэнмин не стал даже спорить.

— О, ты хочешь рассмешить его, издеваясь надо мной? Это действительно мило с твоей стороны, Ли Юнь.

— Глава клана — великодушный человек, конечно, он не будет держать на меня зла. — Ли Юнь изобразил неискреннюю лесть. Затем он сделал паузу и заговорил куда более серьезным тоном. — Ты заметил, что Сяо Цянь изменился? Мне кажется, после возвращения... похоже, я не чувствую присутствия его ауры.

Янь Чжэнмин остановился.

— В прошлом он частенько доставлял неприятности и ни с кем не мог поладить. Но у него всегда была своя собственная энергия. А теперь, стоит лишь на мгновение отвести от него взгляд, и сразу кажется, будто его и вовсе не существует. Даже цветы на стене выглядят более живыми, чем он, — продолжал Ли Юнь.

Янь Чжэнмин хмыкнул, а затем кратко пересказал юноше то, что поведал ему Чэн Цянь.

Чем больше Ли Юнь слушал, тем более серьезным становилось выражение его лица.

— Что? — осведомился Янь Чжэнмин.

— Создание физического тела из чужеродного предмета... Я никогда не слышал о чем-то подобном, — пробормотал Ли Юнь. — Кто такой этот Тан Чжэнь?

— Я слышал о нем от Сяо Цяня…

— И ты просто так поверил ему? Разве ты не знаешь своего собственного брата? Если бы кто-то заслужил его благодарность и преданность, он пересек бы океаны и прошел бы через огонь ради этого человека. Он никогда не задумывался о таких вещах слишком сильно, а если и задумывался, то не обязательно обращал на них внимание, — махнул рукой Ли Юнь.