Но Чэн Цянь оставался без сознания. Во-первых, он все еще был ранен, во-вторых, он определенно не знал отдыха в последние несколько дней, так как ему приходилось присматривать за Лужицей.

Янь Чжэнмин неотступно находился рядом с Чэн Цянем. Вначале он надеялся и молился, чтобы Чэн Цянь проснулся, и сидел на краешке стула, отчаянно желая узнать, что же именно произошло в Безмятежной долине. Но чем дольше это продолжалось, тем больше он боялся.

Как только он закрывал глаза, то вспоминал сцену, лишившую его сна, где покрытый кровью Чэн Цянь, глядя будто бы сквозь него, рассказывал о смерти учителя.

В столь возбужденном состоянии, Янь Чжэнмина, естественным образом, посетила идея. Он подумал: «Я могу просто вернуться домой и стать обычным молодым господином»

Стоило этой идее мелькнуть у него в голове, как она тут же пустила корни и завладела его мыслями.

Точно! Во всяком случае, его семья была достаточно богата, чтобы обеспечить ему жизнь в роскоши и удовольствиях. Почему он должен совершенствоваться?

Зачем ему постигать Дао?

Что касается младших братьев и сестры, он мог бы забрать их с собой. Они были вольны делать все, что им заблагорассудится: заниматься боевыми искусствами или выучиться и получить официальные звания. В конце концов, им понадобится всего несколько пар палочек для еды.

Сделать его главой клана? Что за шутка! Единственная работа, на которую он был способен в своей жизни — быть молодым господином!

Он не мог изготовить даже простой талисман, не говоря уже о его ничем не примечательном мастерстве владения мечом. И не беря в расчет грозных мастеров с острова Лазурного Дракона, даже у их младших адептов был более высокий уровень развития, чем у него. Если бы Янь Чжэнмин стал главой клана, каким был

бы этот клан?

Подумав об этом, Янь Чжэнмин вскочил на ноги и позвал одного из своих подопечных:

— Чжэши! Чжэши!

Чжэши поспешил на зов:

— Молодой господин.

— Принеси мне кисть и бумагу, я напишу домой, — приказал Янь Чжэнмин настойчивым тоном. — Собирай наши вещи и готовь корабль. Как только Сяо Цянь проснется, я пойду попрощаться с владыкой острова Лазурного Дракона.

Чжэши был ошеломлен.

— Молодой господин, мы возвращаемся на гору Фуяо?

— Какая гора Фуяо? Мы возвращаемся домой!

— Молодой господин, а как же клан... — изумленно спросил Чжэши.

Янь Чжэнмин махнул на него рукой.

— Нет больше никакого клана Фуяо. Он растворился, понимаешь? Поторопись, мы отправимся через пару дней.

Чжэши поспешно покинул комнату.

Когда Чэн Цянь проснулся, прошло уже два дня. Он попытался пошевелиться, и чья-то рука тут же легла ему на лоб. До юноши донесся знакомый аромат орхидей, но почему-то запах был очень слабым. Чэн Цянь пошевелил губами и беззвучно произнес:

— Старший брат.

Его горло болело так сильно, что он потерял голос.

Янь Чжэнмин помог ему сесть и, не говоря ни слова, подал ему чашу с водой.

Чэн Цянь прикончил ее одним глотком и только потом тихо спросил:

— Где младшая сестра?

— Юй-эр и другие служанки присматривают за ней.

Потрясенный, Чэн Цянь наморщил лоб и снова спросил:

— Печать главы клана... я отдал ее тебе?

Янь Чжэнмин снял с шеи шнурок, к которому была привязана печать.

Растерянный и напряженный взгляд Чэн Цяня, наконец, немного смягчился, но вскоре усталость вновь отразилась на его лице.

В клане Фуяо всегда царил хаос. Старшие не проявляли никакой снисходительности к младшим, младшие не проявляли никакого уважения к старшим.

Казалось, только вчера они поссорились, но сегодня, когда они смотрели друг на друга, все было настолько иначе, будто прошла целая жизнь.

Янь Чжэнмин вздохнул и тихо спросил:

— Ты голоден?

Чэн Цянь покачал головой. Он сидел в постели, совершенно ошеломленный. Немного погодя, он все же нарушил тишину комнаты:

— Мастер, младшая сестра и я, мы попали туда из-за неправильного талисмана, сделанного нами той ночью.

Янь Чжэнмин не перебивал его. Он сидел молча, слушая Чэн Цяня.

Силы Чэн Цяня еще не восстановились. Ему потребовалось добрых полчаса, чтобы все прояснить. После его рассказа, Янь Чжэнмин долго не мог ничего сказать.

Огонек свечи зарябил и начал мерцать. Янь Чжэнмин перестал витать в своих мыслях и изо всех сил попытался выпрямиться. Он вдруг почувствовал, что печать главы клана на его шее была такой тяжелой, словно весила тысячу тонн.

Он встал и мягко опустил ладонь на голову Чэн Цяня. Самым нежным голосом Янь Чжэнмин сказал:

— Я попрошу кого-нибудь принести тебе миску отвара. Поешь немного перед тем, как принять лекарство.

Чэн Цянь покорно кивнул.

Янь Чжэнмин повернулся, чтобы выйти наружу, мысленно говоря себе:

— Хорошо, теперь, когда я знаю, что произошло, и ты проснулся, мы можем отправиться домой.

Дом был самым лучшим местом. Достаточно было лишь протянуть руку, чтобы одеться и открыть рот, чтобы их накормили. Не нужно будет рано вставать, чтобы практиковаться в фехтовании или изучать методы совершенствования до позднего вечера.

С тяжелым сердцем Янь Чжэнмин подошел к двери, когда Чэн Цянь внезапно произнес:

— Постой, старший брат. Ты ведь не выбросил мои книги, правда? Ты можешь попросить кого-нибудь принести мне книги о мечах?

Рука Янь Чжэнмина замерла, едва коснувшись двери. Он стоял прямо, спиной к Чэн Цяню, будто все его тело оцепенело и замерзло.

— Что-нибудь случилось? — Чэн Цянь был озадачен. — Ты их выбросил?

— Ты даже встать не можешь, зачем тебе читать про мечи? — хрипло спросил Янь Чжэнмин.

— Господин Бэймин сказал, что мы соединили уничтоженную родословную клана Фуяо, — ответил Чэн Цянь. — Эта связь не разрушится только потому, что я не могу встать. Еще учитель попросил меня больше времени уделить фехтованию.

Янь Чжэнмин долго стоял как вкопанный, а потом вдруг вернулся и заключил Чэн Цяня в объятия.

Печать главы клана уперлась Янь Чжэнмину в ключицу, причиняя ему боль. Он подумал: «Пошло оно все! Этот клан не распадается. Я глава, я не мертв!»

Он держал Чэн Цяня крепко, отчаянно, все его тело слегка дрожало от напряжения в мышцах. На мгновение Чэн Цянь подумал, что он, должно быть, плачет.

Чэн Цянь долго ждал слез Янь Чжэнмина. Но то, что он в итоге получил, было словами утешения, которые старший брат прошептал ему на ухо.

— Все в порядке, — сказал Янь Чжэнмин. — Все в порядке, Сяо Цянь. Старший брат здесь.

Пустяковое учение

Ли Юнь споткнулся на пороге комнаты Чэн Цяня, стопка потрепанных книг едва не вылетела из его рук, но, прежде чем он смог удивленно воскликнуть, кто-то сделал это за него. Чэн Цянь держал иглу и, одну за другой, прокалывал мозоли на руках Янь Чжэнмина.

Движения Чэн Цяня были очень аккуратными. Он ввел иглу, слегка надавил на нее, зажал волдырь, и дело было сделано. Чэн Цянь ловко и быстро повторил процедуру, мучая своего хрупкого главу клана и заставляя его кричать от боли:

— Будь нежнее! Чэн Цянь, ты что, носильщик¹? Ах!

¹  Здесь имеется ввиду, что Чэн Цянь очень грубо обращается со старшим братом.

— Нет. Я, вероятно, мясник, — апатично ответил Чэн Цянь.

— Прояви хоть немного братского уважения... Ай! — Янь Чжэнмин чуть не свалился со стула. — Кому какое дело до меча, я больше не буду тренироваться!

Ли Юнь поспешно закрыл дверь, на случай если клан Фуяо потеряет последнее достоинство.

Впервые молодой мастер Янь... Точнее, глава клана Янь, заработал мозоли практикуясь в фехтовании. Он страдал из-за этого, изрыгая вереницу ругательств и не обращая внимания на то, что потерял лицо перед своими младшими братьями.

Хань Юань, стоял в углу, с трепетом наблюдая за Янь Чжэнмином, и выглядел так, словно деревянный меч Фуяо оставил какой-то след в его сердце.

— Я только что наткнулся на это, — объяснил Ли Юнь, раскладывая стопку книг на столе и стараясь не обращать внимания на вопли главы клана. — Это анналы истории² острова Лазурного Дракона, в которых записано несколько важных событий, касающихся каждого известного клана на протяжении многих лет. В некоторых упоминается о нас.