Еще один вариант перевода:
Забыли великое Дао —
Понадобились милость и правосудие.
Началось мудрствование —
Настало великое лицемерие.
В семье раздор —
Заговорили о сыновней почтительности и отцовской власти.
В стране беспорядки —
Требуют любви к отечеству.
Что будет делать человек, лишившийся возможности увильнуть?
Сделав столь решительное заявление, Янь Чжэнмин поднялся, чтобы уйти. Однако, не успел он подойти к дверям, как его остановил Ли Юнь.
Ли Юнь на мгновение засомневался, выглянул наружу и сказал:
— О, кстати, есть еще кое-что...
Янь Чжэнмин проследил за его взглядом и спросил:
— В чем дело?
— Во мне! Я...Я...Ай!— донеслось откуда-то сверху.
С громким шумом на землю упало что-то тяжелое, и Янь Чжэнмин молча отступил назад.
— Нянь Дада все это время жил в гостевой комнате, — печально улыбнулся Ли Юнь. — Он умолял Сяо Цяня взять его в ученики и поклялся любой ценой войти в клан Фуяо. Он сказал, что мы можем испытать его любым понравившимся нам способом, он ничего не боится.
Нянь Дада поднял свое разбитое лицо и вытер льющуюся из носа кровь, после чего улыбнулся Чэн Цяню.
— Мастер, пожалуйста, прими меня, — его голос так дрожал, что казалось, будто он выбил себе все зубы или прикусил язык, пока падал.
— Последние несколько дней Сяо Цянь провел в уединении, у него не было времени встретиться с этим ребенком, потому он просто слонялся здесь какое-то время, — сказал Ли Юнь.
— Почему ты еще не ушел? — спросил Чэн Цянь.
Нянь Дада еще раз вытер лицо, выпятил грудь и гордо произнес:
— Я не сдамся!
Янь Чжэнмин нахмурился. Клан Фуяо итак сильно пострадал. Один из учеников прошлого поколения превратился в демона, а второй в длинную ласку с короткими лапами. Теперь же первым учеником был он сам. И Янь Чжэнмин точно знал, что он из себя представлял.
Поколения сменяли друг друга, но ни в одном из них не нашлось бы надежного ученика. Если они примут в клан человека по имени Нянь Дада1, что станет с их достоинством?
1 黏 (nián) — клейкий; липкий (созвучно фамилии Нянь).
Он должен был раз и навсегда положить конец этой традиции — относиться к набору учеников как к шутке. Он должен был предотвратить будущий ущерб!
— Нет, — ответил Янь Чжэнмин голосом, не терпящим возражений. — Прости нам нашу невежливость, но мы должны уехать. Это чрезвычайная ситуация. Так что, боюсь, нам некогда принимать гостей. Пожалуйста, уходи!
Нянь Дада сделал глубокий вдох и громко сказал:
— Я готов подавать чай и наливать воду2, я буду усердно работать и верно служить вам. Глава, пожалуйста, позвольте мне присоединиться к клану Фуяо!
2 端茶送水 (duān chá sòng shuǐ) — досл. подать чай, налить воды (т. е. заботиться о ком-л.), второе значение этой фразы: быть на побегушках.
Янь Чжэнмин был слишком ленив, чтобы спорить с ним.
— Ли Юнь, напиши письмо Нянь Минмину. Его родной сын предал свой клан. Разве он сможет закрыть на это глаза?
Ли Юнь мягко произнес:
— О, ты разве не знаешь, что долина Минмин это не просто сборище заклинателей? Они занимают целую гору и принимают подношения в обмен на помощь жителям деревни. Они занимаются уничтожением мелких монстров. Если ученики не желают тратить свое время на выполнение поручений владыки долины, они могут свободно покинуть клан и присоединиться к другому. Благодаря этому долина Минмин смогла приобрести множество ценных связей. Этот проверенный временем способ слишком хорош, так почему он должен возражать?
Янь Чжэнмин ошеломленно замолчал.
Как мог в этом мире существовать клан с такими бесстыдными и ленивыми учениками?
— В клане Фуяо хватает людей, способных свалиться с меча, — произнес Янь Чжэнмин.
Оба брата и сестра позади него опешили. Только их глава мог таким образом заломить цену. Когда их приняли в клан, они не могли даже удержать меч в руках, не говоря уже о том, чтобы на нем летать.
— Глава, я знаю, что плохо обучен. В будущем, я буду хорошо тренироваться. Я никогда не позволю клану потерять лицо! — громко сказал Нянь Дада.
— Ты оставил свою долину позади, какой ты после этого заклинатель? — Янь Чжэнмин взглянул на юношу и упрямо заявил. — Уходи. Пока я глава, я никогда не приму в клан такого уродливого человека.
Нянь Дада опешил и замолчал.
Против этого утверждения у него не было ни единого аргумента.
Нянь Дада беспомощно посмотрел на Чэн Цяня, но мысли юноши были заняты чем-то другим. Эта фраза из уст Янь Чжэнмина напомнила Чэн Цяню о событиях прошлого, которое он почти забыл. И действительно, с тех пор как они были детьми, тщеславие их старшего брата никогда не ограничивалось только его внешностью. У него всегда был невыносимый характер. Порой, он даже отказывался прикасаться к еде, если та выглядела недостаточно хорошо.
Чэн Цянь посмотрел на свой изношенный темно-синий халат, который носил с незапамятных времен. Впервые с момента своего рождения он почувствовал себя немного неряшливым.
Стоя на коленях во дворе, Нянь Дада из последних сил выдавил:
— Глава клана, я ничего не могу поделать со своим лицом, но я сделаю все возможное, я буду усердно тренироваться, чтобы стать выдающимся заклинателем!
Бросив взгляд на Чэн Цяня, юноша тут же польстил:
— Я постараюсь стать таким же, как мастер!
К сожалению, это было ошибкой. Янь Чжэнмин тут же подумал: «Кем ты себя возомнил? Смеешь сравнивать себя с Сяо Цянем?»
Со стороны заклинателя меча, достигшего уровня «входа в ножны», на юношу обрушилось нешуточное давление. Нянь Дада казалось, что даже будь у него десять позвоночников, их все с легкостью бы расплющило. Но он принял это за своеобразное испытание и решил, что, если он хочет вступить в клан, то обязательно должен его выдержать. Нянь Дада стиснул зубы и решил ни в коем случае не сдаваться. Однако, несколько мгновений спустя, земля под его ногами оказалась усыпана каплями крови.
Молчавший с самого начала Чэн Цянь вдруг сказал:
— Старший брат, пожалуйста, отпусти его. Это ведь хорошо, что он так решительно настроен.
Последние десять дней Янь Чжэнмин был крайне обеспокоен невозможностью поговорить с Чэн Цянем. Едва он услышал голос Сяо Цяня, его сердце наполнилось небывалой радостью. Но, к сожалению, он должен был контролировать свои чувства. С трудом сохраняя лицо «главы клана», Янь Чжэнмин произнес:
— А?
— Когда я покидал долину Минмин, он всю ночь прождал меня снаружи. А теперь он сам нашел дорогу к усадьбе Фуяо. Похоже, у него действительно есть потенциал. На острове Лазурного дракона было много бродячих заклинателей, некоторые из них даже не умели поглощать Ци. Его контроль над мечом слаб, но он, по крайней мере, хотя бы может на нем летать.
По мнению Чэн Цяня, когда дело доходило до принятия в клан учеников, пока намерения кандидатов были искренними, не было необходимости слишком сильно придираться к ним. Их клан всегда придерживался принципа: «Учитель открывает тебе дверь, но входишь ты сам»3. Не имеет значения, есть ли у человека талант или нет, всегда есть что-то, что он сможет сделать.
3 师父领进门，修行在个人 (shī fu lǐng jìnmén xiū xíng zài gè rén) — «Учитель открывает тебе дверь, но входишь ты сам» также в знач.: «Ты можешь привести лошадь к воде, но ты не можешь заставить ее пить».
Всего лишь несколько слов от Чэн Цяня, и полный решимости действовать жестко Янь Чжэнмин, тут же оттаял.
— Его потенциал ничтожно мал.
Чэн Цянь улыбнулся:
— Можно не заботиться о монахе, но Будду нужно уважать. Я все еще в долгу перед долиной Минмин.
Янь Чжэнмин промолчал. Тогда Лужа открыла рот, желая поделиться своим мнением, но Ли Юнь быстро остановил ее. Они спокойно наблюдали за метаниями главы своего клана со стороны.
