Автору есть, что сказать: конец истории.
Экстра I. Заметки горы Фуяо
Часть 1. Хозяин Вэнь и карапуз
Полгода спустя Нянь Дада попрощался с господином Вэнем, расплатился за проживание и приготовился вернуться на гору Фуяо. Хозяин Вэнь, называвший себя Вэнь Минцзин, был владельцем старого постоялого двора «Три книги всю ночь напролет». Он с рождения был рослым и крепким. В ранние годы он мог с легкостью пройтись по острию меча, словно бродячий акробат, или съесть за раз восемь больших маньтоу.
Когда они прощались с Нянь Дада, между ними не было ни горечи, ни печали от предстоящей разлуки, ведь в этой сцене присутствовал еще один, третий человек. И этот третий слишком мешал.
Ростом этот человек был не больше трех чи, и его молочные зубы казались очень длинными. Хотя, на первый взгляд, разница между длиной и шириной была невелика. Если на пути мальчика появлялся крутой склон, он мог не тратить силы на ходьбу, ведь ему достаточно было просто скатиться вниз. Сейчас же он цепко держал Нянь Дада за ногу и выл так, что печень разрывалась на мелкие кусочки1.
1 肝肠寸断 (gānchángcùnduàn) — печень и внутренности разрываются на мелкие кусочки (обр. в знач.: сердце кровью обливается, душа разрывается от горя; убиваться, страдать).
— Мама… Мама, не уходи!
У этого малыша было бесчисленное количество «матерей». Мужчины, женщины, старые и молодые. Лишь одна из них была его настоящей матерью, а всех остальных он назвал так сам. Он называл «мамой» всех, кто давал ему еду.
Вэнь Я прикрыл ладонью ухо и зарычал на Нянь Дада:
— Разве ты не говорил, что ищешь кого-то? Ты нашел... Ну, а теперь ты можешь что-нибудь сделать, чтобы этот демон прекратил выть?!
Нянь Дада повысил голос, силясь заглушить душераздирающий крик малыша, и заорал в ответ:
— Дайте ему кусочек сахара!
— Где, мать твою, я найду сахар?
С этими словами мужчина сердито развернулся и вернулся в дом. Взяв с кухни кусок тушеной утиной шеи, он грубо сунул его в рот маленькому толстяку:
— Жуй.
Малыш широко раскрыл рот, попробовал мясо на вкус и тут же потерял всякий интерес к Нянь Дада. Усевшись на корточки, он просто продолжил жевать.
Вэнь Я посмотрел на карапуза.
— Разве он не тот, кого ты искал?
Нянь Дада было ужасно стыдно.
— Я слышал, что, вы, заклинатели, много внимания уделяете перерождению. Но, похоже, твой даою в прошлой жизни практиковал совершенствование большого живота?
Нянь Дада стыдливо молчал.
Пусть эти слова и не попали в цель, но, тем не менее, это было очень близко к истине…
Переродившийся ребенок, некогда занимавшийся совершенствованием большого живота, оскалил зубы и беззаботно ухмыльнулся Вэнь Я. В следующий же миг малыш подбежал к нему, держа в руках утиную шею, и произнес:
— Мама!
— Уйди, — равнодушно бросил Вэнь Я.
Выругавшись, Вэнь Я внезапно почувствовал легкое волнение.
— К слову о перерождении. За свою жизнь я объездил весь мир и побывал во многих местах, но я всегда думал, будто мне чего-то не хватает. В каждом из этих мест я чувствовал себя неуютно, пока не достиг Восточного моря. Тогда мне вдруг показалось, что я, наконец, вернулся домой... Говорят, что сто лет назад в этом районе было много заклинателей. Так почему же ты сказал, что я не могу быть чьим-то перерождением?
Нянь Дада выслушал его и осторожно спросил:
— Господин Вэнь хочет спросить о бессмертии? Я мог бы познакомить вас с…
— Ха, я именно это и сказал, — Вэнь Я поднял руку и небрежно коснулся пальцами большой лысой головы маленького толстяка. — Не думаю, что смогу добиться успехов, даже если буду упорно совершенствоваться. К тому же, это не приносит никакого дохода. Но ты должен завершить свое обучение. Забудь этот маленький постоялый двор и его хозяина. А теперь иди и совершенствуйся, но смотри, не перестарайся. Хорошо, так и быть, я подменю тебя и попытаюсь успокоить твоего предка. Если нам суждено, то мы еще обязательно встретимся. Иди.
Нянь Дада пристально посмотрел на пухлого малыша и, наконец, ушел, так ничего и не ответив.
Сперва Нянь Дада думал забрать переродившегося Нянь Минмина с собой, но, увидев, что малыш не беспокоился ни о еде, ни об одежде, что его родители живы, и что на улице он чувствовал себя как рыба в воде, юноша вдруг почувствовал, что в этом нет никакой необходимости.
Ведь для маленького Нянь Минмина парить в небе и ходить под землей могло быть не так приятно, как сидеть на корточках и радостно жевать тушеную утиную шею, верно?
Тогда зачем вообще беспокоить его?
Часть 2. Портрет
Говорят, что, когда все проблемы были улажены, люди вновь вернулись на гору Фуяо и, наконец, успокоились. Янь Чжэнмин приказал слугам перенести некоторые вещи из усадьбы сюда.
За столько лет у него накопилось приличное количество хлама, а сам глава Янь был не слишком организованным человеком и попросту не помнил, что именно хранилось среди всего этого беспорядка. Желая избавить себя от ненужной возни, он, пользуясь случаем, попросил Чэн Цяня все это разобрать. В результате, после долгого кропотливого труда, Чэн Цянь нашел в его вещах дюжину портретов. Его собственных портретов.
Когда-то Янь Чжэнмин написал их великое множество. Но, большинство из них оказались уничтожены им в порыве горя. Однако, при таком количестве рисунков, всегда найдутся рыбы, ускользнувшие из сетей2. В конце концов несколько портретов остались нетронутыми.
2 漏网之鱼 (lòuwǎngzhīyú) — рыба, ускользнувшая из сети (обр. в знач.: преступник, ускользнувший от наказания).
Чем больше Чэн Цянь смотрел на них, тем больше ему это нравилось, поэтому он решил, во что бы то ни стало сохранить их. Тогда он вспомнил о том, что у мастера Тун Жу совсем не было портретов. Когда-то в библиотеке хранился один, но он был случайно уничтожен. Не говоря уже об их дядюшке, Цзян Пэне, существование которого обернулось настоящей трагедией. Юноша ужасно хотел загладить вину перед предками.
Чэн Цянь был очень хорош в каллиграфии, но вот в живописи не преуспел, потому он решил попросить об этом старшего брата.
Услышав его просьбу, глава Янь сцепил пальцы и, с видом достойного молодого господина, мягко попросил его подойти. Выдвинув в обмен на слова Чэн Цяня весьма неразумные и совершенно непристойные условия, он на собственном примере показал своему младшему брату, что такое разодетый зверь3.
3 衣冠禽兽 (yīguān qínshòu) — презр., бран. разодетая скотина; зверь в человеческом облике.
Чэн Цянь решил, что ему не помешало бы остыть и попросту выгнал главу из павильона Цинъань.
В конце концов, у него не осталось другого выбора, кроме как пойти и найти Ли Юня. Ли Юнь с радостью согласился и, прихватив с собой младшую сестру, отправился на предпоследний этаж библиотеки, чтобы размахивать там кистью и брызгать тушью4.
4 挥毫泼墨 (huī háo pō mò) — размахивать кистью и брызгать тушью (обр. заниматься каллиграфией, живописью).
Все это время трудолюбивая Лужа, засучив рукава, тщательно протирала от пыли портреты их предков.
Внезапно девушка воскликнула:
— Ах, второй старший брат!
Ли Юнь самоотверженно корпел над листом бумаги, стараясь сделать все в соответствии с описаниями Чэн Цяня. Работа над картиной шла полным ходом.
— В чем дело? — отозвался он, не поднимая глаз.
— Твой портрет! Третий брат, смотри! — Лужа развернула пожелтевший от времени свиток. На картине был изображен один из старших. Его одежды выглядели неряшливыми, а длинные волосы растрепались, но черты лица юноши оставались красивыми и утонченными. Портрет явно принадлежал Ли Юню!
Когда Чэн Цянь снова посмотрел на него, он увидел надпись: Вэньчжу чжэньжэнь, ученик такого-то поколения, присоединился к клану Фуяо в такой-то месяц такого-то года. Этот человек добр и являет собой идеал высшей добродетели. Знаток обходных путей, он вошел в Дао никому не известным и совершенно уникальным способом. Но, так как в его руках всегда была игрушка с девятью звеньями, этот способ, в итоге, получил название «девять звеньев».
