В трансе Чэн Цянь видел лишь иллюзию своего ножа, почти достигшего финала, как вдруг рука взрослого человека крепко схватила его за запястье.

Нож со звоном упал на стол. Рука Чэн Цяня поддалась, и его мышцы задрожали от напряжения, не в силах сразу расслабиться.

Мучунь чжэньжэнь придержал, почти потерявшего сознание Чэн Цяня, и положил ладонь на середину его спины. Тот с трудом сдержался, чтобы не вцепиться в рукав учителя. Чэн Цянь почувствовал, как неизвестный теплый поток потянулся от его тела к конечностям, и везде, где он проходил, онемевшие и окоченевшие части, казалось, покалывали многочисленные иглы.

Чэн Цянь покрылся холодным потом, представляя, будто сотни муравьев грызут его сердце. От боли он так тяжело дышал, что хриплые вдохи превратились в мучительный кашель.

Озабоченно похлопывая его по спине, Мучунь продолжал говорить:

— Ты, ты…

Янь Чжэнмин, подстригавший ногти в стороне, открыл рот и недоверчиво посмотрел на Чэн Цяня.

— Медная монетка, ты… — ошеломленно сказал он.

Но слова подвели Янь Чжэнмина. Он несколько раз повторил «ты» и, в конце концов, выдал:

— Ты… Зачем ты стараешься изо всех сил?

Чэн Цянь долго не мог прийти в себя. Мучунь чжэньжэнь отпустил его и вытащил табличку из его ладони, уставившись на линию. Выражение его лица при этом было особенно сложным. Начальная ее часть была довольно гладкой, из чего следовало, что Чэн Цянь освоил ключ самостоятельно. Но дальше было заметно, что его сила вскоре ослабла, и линия начала изгибаться. По-видимому, он истощил себя прежде, чем преодолел расстояние в полцуня. Бороздка от ножа иногда мельчала, а иногда становилась глубокой, но даже когда казалось, что она вот-вот прервется, этого так и не произошло. Если бы Мучунь не остановил его, Чэн Цянь определенно не выпустил бы инструмент из рук, пока тот не поглотил его жизнь.

Какой упрямый ребенок!

В страхе Мучунь чжэньжэнь осознал, что почти привел Чэн Цяня к катастрофе, обращаясь с ним так же, как с Янь Чжэнмином.

Практика заклинаний поначалу и в самом деле казалась скучной и суровой, потому что Мучунь чжэньжэнь не учил своих учеников вырезать что-нибудь полезное. Тем, кто только что научился поглощать Ци, Мучунь чжэньжэнь позволял пользоваться ножом только для того, чтобы они могли упражняться и расширять свои меридианы ⁴.

⁴ Часть тела, каналы, по которым циркулирует жизненная энергия.

Расширение меридианов не являлось самым приятным опытом. Оно предполагало истощение энергии, накапливающейся в энергетическом море, снова и снова.

Это напоминало растяжку: регулярные занятия каждый день пойдут вам на пользу, но если вы будете недостаточно осторожны, то можете порвать мышцы.

В самом начале своего обучения молодой господин Янь, стоило кончику ножа проделать первую дыру в дереве, начинал плакать, что его руки, зад и каждая часть его тела болят так, будто его скоро не станет. А потом он закатывал грандиозную истерику, категорически отказываясь снова прикасаться к заклинаниям, несмотря ни на что.

Мучуню не оставалось другого выбора, кроме как два месяца давать ему лишь пошаговые указания. Он едва научил Янь Чжэнмина основам.

Даже сейчас, когда Мучунь чжэньжэнь попросил своего первого ученика вернуться и попрактиковаться, Янь Чжэнмин принялся играться с ножом для фруктов, просто царапая табличку, как будто учитель ничего не знал.

Лицо Мучунь чжэньжэня вытянулось. Он нахмурился, глядя на Янь Чжэнмина, а затем сказал Чэн Цяню:

— Ты был в библиотеке?

Чэн Цянь: …

Янь Чжэнмин: …

Мучунь чжэньжэнь обошел вокруг стола Чэн Цяня и приблизился, прямо глядя на все еще мокрого за ушами ребенка:

— Что еще ты прочел, кроме «Введения в заклинания»?

Чэн Цянь не смел ничего сказать.

— Дай я угадаю: методы самосовершенствования, фехтование, духовные наставления, учения других школ и, вероятно… — голова Чэн Цяня опускалась все ниже с каждым новым словом, срывающимся с уст учителя. Мастер снова обошел стол и безжалостно выплюнул: — Темный Путь?

Сердце Чэн Цяня подпрыгнуло от неожиданности.

— Учитель, я…

Мучунь чжэньжэнь уставился на крошечный завиток волос Чэн Цяня, ожидая, что его ученик начнет отрицать или испугается до слез.

Но Чэн Цянь не сделал ни того, ни другого. Он молча встал и, выждав немного, тихо сказал:

— Простите…

— Как ты можешь извиняться? — Мучунь чжэньжэнь ни в малейшей степени не верил в его раскаяние.

Чэн Цянь снова промолчал.

Как и ожидалось, он не это имел в виду.

Янь Чжэнмин немного сочувствовал ему. По мере того, как связь между Янь Чжэнмином и его братьями становилась крепче, он обнаружил, что вполне способен игнорировать ненавистные черты третьего младшего брата. Иногда он все еще страдал от убийственных побуждений в отношении Чэн Цяня, но вскоре после этого всегда прощал его. Он чувствовал, что Чэн Цянь был просто осторожным и злопамятным волчонком. Разозлившись, он укусит тебя, но, взглянув поближе, ты обнаружишь, что он оставил на коже лишь мелкие следы от зубов. Он знал, кто обращался с ним хорошо, а кто нет; он притворялся свирепым, но, в целом, обычно очень старался никому не навредить.

— Учитель, вы не можете винить его. Я привел его в библиотеку. На горе нет развлечений, поэтому я хотел взять несколько восхитительных книг для младшего брата, — Янь Чжэнмин извинился вместо Чэн Цяня.

— Входит ли в список этих восхитительных книг «Введение в заклинания?»

— Может быть, он просто случайно увидел ее.

— Чжэнмин, ты думаешь о нем, как о себе? — Мучунь чжэньжэнь вскинул бровь.

Янь Чжэнмин:…

Он не был уверен, ругает учитель Чэн Цяня или его самого.

Мучунь чжэньжэнь вздохнул. Глядя на Чэн Цяня, испытующе смотрящего на него, он чувствовал, что если продолжит в том же духе, то больше не будет похож на отца Цзыпэн чжэньжэнь — он будет похож на ее дедушку!

Учитель подозвал Чэн Цяня и собственными рукавами вытер холодный пот со лба мальчика. Хоть он и намеревался придать себе более суровый вид, в конечном итоге лишь потерпел неудачу. Он только выглядел немного хмурым.

— Старшие из нашего клана прошли три тысячи путей, так записано в библиотеке, — сказал Мучунь чжэньжэнь. — Ты был на предпоследнем этаже? Определенно нет, потому что ты не думал, что там будет что-то полезное для тебя. Там хранятся записи о путях, по которым прошли наши старшие, вместе с их судьбами. Я знаю, что ты ищешь свой собственный Дао. Я просто надеюсь, что ты не выберешь самый трудный.

Чэн Цянь понял его лишь отчасти. Но, почувствовав тяжесть в словах своего учителя, он кивнул.

И Янь Чжэнмин, и Чэн Цянь получили наказание в виде копирования священных писаний тридцать раз.

Бедный первый старший брат. Вина за ошибки младших братьев, казалось, всегда падала на него.

Три книги всю ночь напролет. Любовь до сих пор жива.

Чэн Цянь сбежал быстрее, чем Янь Чжэнмин успел хотя бы попытаться подкупить младшего брата принять наказание вместо него.

Вернувшись в павильон Цинань, Чэн Цянь переписывал священные тексты до полуночи. Он лишь однажды вышел на ужин, когда Сюэцин позвал его, а все остальное время провел в учебной комнате. В подобных ситуациях, только Сюэцин мог заставить его отвлечься. Как-то раз, когда Чэн Цянь отмахнулся от просьбы Сюэцина, младший адепт решил подождать его и голодал до самой ночи. С того момента, независимо от того, насколько он не желал быть побеспокоенным, Чэн Цянь никогда не игнорировал его просьбы.

Закончив писать, под светом луны и звезд Чэн Цянь отправился в библиотеку.

Это был первый раз, когда он сам открыл ворота, и первый раз, когда он вошел туда с разрешения учителя. Чэн Цянь ненадолго задержался возле раздела о мечах, методах самосовершенствования и книг по заклинаниям, где он всегда останавливался во время своих предыдущих визитов, прежде чем спуститься на предпоследний этаж, как велел ему учитель.