В этот момент в комнату, тяжело дыша, ворвалась Лужа.

— Второй брат!

— С тобой опять что-то стряслось? — с несчастным видом спросил Ли Юнь.

— Наш старший брат... его метка, — произнесла девушка, указывая на свой лоб. На лбу Янь Чжэнмина была длинная и тонкая темно-красная отметина — знак его внутреннего демона. Бессвязно бормоча, Лужа подняла руку, показывая на пальцах. — Она вдруг стала короче!

Неужели она всерьез думала, что метка внутреннего демона похожа на вареную лапшу?

Голова этой девчонки была полна бесплотных фантазий.

Ли Юнь хотел было отчитать сестру, но Лужа продолжила:

— Я думала, что глаза обманывают меня, поэтому я сказала: «Старший брат, метка твоего внутреннего демона, похоже, стала короче». Стоило мне это произнести, и отметина действительно уменьшилась, будто он услышал мои слова!

Чэн Цянь не знал, что произошло в усадьбе. Ранним утром следующего дня он уже мчался в Безмятежную долину. Чувства, что вспыхнули в нем, когда он, едва обретя надежду, вдруг осознал, что она находится вне его досягаемости, сильно утомили юношу. Когда он летел на мече, его ноги дрожали, даже несмотря на высокий уровень самосовершенствования и железное сердце.

Когда он вновь оказался в знакомом месте, Чэн Цянь сделал глубокий вдох, силясь унять свое беспокойство, а затем направился прямо в долину. Похоже, долину окружал какой-то невидимый барьер. Стоило ему только приблизиться, как Шуанжэнь тут же задрожал. Лезвие тряслось так сильно, что вышло из-под контроля, и меч напрочь отказался повиноваться, будто он был чем-то очень напуган. У Чэн Цяня не осталось другого выбора, кроме как приземлиться и пойти пешком.

Он вспомнил, как впервые оказался здесь. Владыка Гу послал на его поиски группу заклинателей, но, по какой-то неизведанной причине, могущественные воины не осмелились ни шагу ступить в эти края.

Чэн Цянь поднял голову. Безмятежная долина напоминала гигантский нефрит. На мили вокруг нее клубился странный туман. Казалось, он не принадлежал к миру живых.

Возможно, все дело было в его теле, созданном из камня сосредоточения души, но Чэн Цянь вдруг почувствовал, что это место обладало крайне необычной аурой.

Самый счастливый и одновременно самый болезненный момент.

Нефритовая мгла стелит глаза, и нет ни проблеска надежды*

Безмятежная долина источала необычную ауру.

В прошлый раз, когда Чэн Цянь вошел в эти земли, он был еще невежественным ребенком, который понятия не имел, как здесь оказался. Теперь же он намеренно искал это место, но в итоге, юноша целый день провел, петляя кругами, словно путник, попавший в ловушку призраков, вынужденный снова и снова возвращаться обратно к исходной точке.

Когда-то давно смерть учителя так сильно поразила его, что все случившееся потом, то, как он забрал Лужу и они вместе пытались сбежать из долины, превратилось в смутные воспоминания. Он помнил только то, что, несмотря на трудности, ничто в этих краях не представляло для них угрозы, не считая диких зверей.

Однако теперь, самый жестокий и несравненный в мире меч Шуанжэнь жался к нему, словно испуганный ягненок.

Чэн Цянь молча окутал себя аурой изначального духа и принялся читать священные писания «О ясности и тишине». Затем он начертал перед собой заклинание и слегка потер глаза, заставляя их вспыхнуть морозным светом. Демонические уловки не могли обмануть взгляд, усиленный изначальным духом. Однако Чэн Цянь все равно хмурился, осматриваясь вокруг.

Долина выглядела такой мирной, что это даже пугало.

Горы были подобны драгоценным камням, а зелень казалась потрясающе свежей. Но вокруг не было ни следа темной энергии, более того, не было и живой Ци.

Со всех сторон не доносилось ни звука. Чэн Цянь чувствовал себя так, словно попал в картину.

В полной тишине, Чэн Цянь сел и изо всех сил попытался успокоить поднимавшуюся в сердце тревогу. Вдруг, юноша вспомнил одну из очень странных фраз, сказанную когда-то Хань Мучунем. Учитель говорил, что их старший наставник «сражался в битве, распростершейся от горы Фуяо до Безмятежной долины, лежавшей в двухстах ли от нее».

Но почему она называлась «Безмятежной»?

Разве воинам мало было горы Фуяо, чтобы показать свою силу?

В детстве Чэн Цяню недоставало знаний. Он был плохо знаком с миром заклинателей и думал, что призраков можно повстречать только если отправиться бродить по улицам ночью. Позже, когда он уже сформировал изначальный дух и столкнулся с Небесными Бедствиями, он смутно ощутил, что некая сила присутствовала повсюду. У всего в этом мире была другая сторона, скрывавшая за собой истинный облик.

Но что скрывалось за Безмятежной долиной?

Было ли их попадание сюда простым совпадением?

По мере того, как темнело небо, сияющая как драгоценный камень аура долины постепенно рассеивалась. В шуме ветра слышались бесчисленные шорохи, будто мимо сидящего на земле юноши проходили целые толпы людей.

Когда последний солнечный луч исчез за горой, Шуанжэнь внезапно зажужжал.

Вздрогнув, Чэн Цянь открыл глаза, но все, что он увидел перед собой, было всего лишь фигуркой одетого в лохмотья смертного ребенка.

Ребенок был тощим, как палка. Казалось, он никогда в своей жизни не ел досыта. Его голова выглядела несоразмерно большой по сравнению с остальным телом. На вид мальчику было не больше семи или восьми лет. Когда он улыбался, было заметно, что ему недоставало нескольких зубов.

Ребенок присел на корточки неподалеку от Чэн Цяня. Он подождал, пока юноша откроет глаза, а затем вздернул подбородок и рассмеялся.

Десятилетиями Чэн Цянь находился в уединении в ледяном озере долины Минмин, потому его тело постоянно источало морозную ауру, заставлявшую незнакомцев держаться от него подальше. Если он не пытался ее скрыть, юношу начинали бояться не только смертные, но и заклинатели.

Однако дитя перед ним, похоже, не испытывало страха. Напротив, ребенок с любопытством ткнул грязным пальцем в покрытый инеем Шуанжэнь. Но, кажется, меч показался ему слишком холодным, потому что он тут же отстранился и скривившись, спросил:

— Господин сюцай¹, почему ты сидишь здесь и спишь?

¹  При танской династии существовала система чиновничьих экзаменов. По этой системе кандидатам присваивались следующие степени: сюцай (выдающийся талант), минцзин (знаток канонических книг), цзюньши (даровитый ученый) и т.д. 

С минуту помолчав, Чэн Цянь ответил:

— Я не сюцай.

— О, так господин цзюйжэнь²? — глаза ребенка стали еще больше. — Мой отец говорил, что только ученые носят длинные одежды. Крестьянам приходится работать на полях, поэтому они не могут позволить себе такие вещи.

² В начале эпохи Сун (960-1279) система государственных экзаменов приобрела трехступенчатый вид. В своем окончательном варианте по итогам сдачи экзаменов присваивались следующие степени: шэнъюань или сюцай  — обладатель диплома первой степени. Аньшоу — шэнъюань с лучшим результатом; гуншэн — старший лиценциат и цзюйжэнь — обладатель диплома второй степени.

Трудно было объяснить что-либо невежественному ребенку, поэтому Чэн Цянь мог только молчать и улыбаться.

Мальчик вновь одарил его ответной улыбкой, демонстрируя недостаток зубов, и произнес:

— Меня зовут Эрлан.  Ты идешь в долину? Мой дом там.

С этими словами он указал куда-то в сторону, и Чэн Цянь вздрогнул. С каких это пор в Безмятежной долине живут люди?

Снова взглянув на ребенка, Чэн Цянь почувствовал, что с ним действительно что-то не так. Ухватившись за эту мысль, он встал и последовал за подпрыгивающим малышом.

Как ни странно, вскоре извилистая тропа сменилась узкой дорогой, по которой они вполне могли пройти вдвоем.

Но идти с Эрланом оказалось не так-то просто. Порой мальчику хотелось поохотиться на светлячков, а иногда он присаживался на корточки, чтобы сорвать цветы. По пути он то и дело подбирал маленькие камешки и бросал их в канаву или хватался грязными руками за одежду Чэн Цяня. Кроме того, он безостановочно болтал.