Среди сопровождающих было полно учеников горы Белого тигра. Никто из них еще не достиг должного уровня мастерства, к тому же, их глупые летающие лошади со страху взмыли ввысь и скрылись в облаках.
Безрассудный старейшина горы Белого тигра завопил во все горло:
— Спускайтесь, спускайтесь!
В мгновение ока небо потемнело. По зависшей над головами заклинателей огромной сети, наполненной темной энергией, время от времени пробегали искры, похожие на быстрые маленькие молнии. Однако Хань Юань оказался слишком толстокожим, эти искры не доставляли ему никаких проблем. Но у юных учеников горы Белого тигра была заплесневелая кровь1. Они в любой момент могли попасть под удар и пострадать ни за что2. И, если они не хотели превратиться в обугленные головешки, им нужно было скорее спуститься на землю.
1 血霉 (xuèméi) — букв. заплесневелая или черная кровь; разг. чертовски невезучий.
2 城门失火，殃及池鱼 (chéng mén shī huǒ, yāng jí chí yú) — когда городские ворота охватывает пожар, рыбе в пруду приходится плохо (обр. при большом несчастье даже малому трудно уберечься; пострадать ни за что).
Ли Юнь вздохнул, и в этот самый момент в небо ударил столп белого света. Юноша оставил своего летающего коня и встал на меч:
— На земле засада. Господа, пожалуйста, успокойтесь. Нам нельзя спускаться. Младшие ученики с низким уровнем совершенствования должны спуститься лишь наполовину и сконцентрироваться на формировании тактического построения в виде восьми триграмм3.
3 八卦阵 (bāguàzhèn) — тактическое построение войск в виде рисунка восьми триграмм. (в значении: хитроумный план выхода из затруднительного положения).
— Ты прав! Не снижайтесь! Поднимайтесь назад! — воскликнул старейшина горы Белого тигра.
Ли Юнь промолчал.
Наверняка владыка Шан только в шутку назначил его старейшиной.
Второй господин Ли все больше и больше чувствовал, что не справился с возложенным на него заданием. Но у него не оставалось другого выхода, кроме как, скрепя сердце, приказать этой толпе неопытных учеников вступить в битву с огромной небесной сетью.
Внезапно, Ли Юнь ощутил, как волосы у него на затылке встали дыбом. Он на мгновение задумался, и, не желая верить своей интуиции, выбросил из рукава амулет. Сразу после этого юноша увидел, как узкая деревянная дощечка взмыла в небо и растянулась, образуя сияющий защитный купол.
Но прежде, чем Ли Юнь почувствовал боль, он услышал, как небо разорвал оглушительный раскат грома.
Один из учеников горы Белого тигра, истекая кровью, рухнул с летающей лошади.
После их путешествия к башне Красной птицы кости Небесного Чудовища в теле Лужи начали стремительно расти. Но даже тогда это не повлекло за собой Великое Небесное Бедствие. Ли Юнь был в ужасе, осознав, что в этот раз гнев небес явился за Хань Юанем!
Вдруг, в воздухе раздался странный гул, и защитное заклинание не выдержало. Купол медленно растрескался по середине и, спустя мгновение, рассыпался прахом!
Бесценная деревянная дощечка сломалась надвое и полетела вниз.
Хань Юань развернулся и ловко приземлился на один из мечей. Похоже, в разразившемся хаосе клинок лишился своего хозяина. На лице юноши то и дело проступала тень черного дракона, а на тыльной стороне его руки алела кровавая метка. Хань Юань мрачно посмотрел на покрывшую небо сеть.
Небесное Бедствие оказалось реакцией на кровавую клятву.
Внезапно, из леса выскочило несколько темных заклинателей. Казалось, все они до этого прятались под землей. Заклинатели тут же окружили Хань Юаня.
Но страннее всего было то, что среди них встречались и обычные совершенствующиеся. Всех их переполняла жгучая ненависть.
Кто-то из толпы закричал:
— Ты — монстр! Ты посмел творить бесчинства в Массиве десяти сторон! Эти безвольные тряпки, ученики твоего клана, не посмеют и пальцем тебя тронуть. Но мы и сами можем тебе отомстить!
Будучи одним из «учеников клана», Ли Юнь отчетливо почувствовал, как ему на голову поставили таз с дерьмом. У него попросту не было слов.
Хань Юань равнодушно посмотрел на говорившего.
— О, и чтобы избавиться от такого монстра, как я, ты объединился с этими мелкими демонами? Им никогда со мной не сравниться. Великий муж может склониться, а может выпрямиться, верно4? Ничего не скажешь, это действительно достойно восхищения.
4 大丈夫能屈能伸 (dàzhàngfū néng qū néng shēn) — великий муж может склониться, может выпрямиться (обр. настоящий лидер может подчиняться и может командовать; ради конечной цели можно пройти через унижения).
Прислушавшись к речам младшего брата, Ли Юнь со смехом сказал:
— Все, что есть общего между ним и его внутренним демоном, так это его поганый рот.
«Поганый рот» Хань Юаня не на шутку разозлил сговорившихся с демонами заклинателей. Их взгляды изменились, и все они, пользуясь защитой повисшей над головой сети, бросились на юношу.
Эти люди следовали по истинному пути, они не могли позволить себе убивать без разбора. Они пали так низко, но все еще не чувствовали, что в мести есть что-то плохое. Однако Хань Юаня все еще сковывала кровавая клятва, ему только и оставалось, что терпеть. Если бы он осмелился дать отпор и причинить нападавшим вред, это вызвало бы еще одно Небесное Бедствие, которое не пережил бы даже прежний Господин Бэймин.
Хань Юань нахмурился, закатал рукава и приготовился уклоняться. Не оглядываясь, он заорал:
— Ли Юнь, ты собираешься что-то делать с этими мерзавцами, или нет?! Или решил просто понаблюдать за весельем?!
Ли Юнь сложил руки на груди и равнодушно ответил:
— Самая большая разница между внутренним демоном и Буддой заключается в том, что твой внутренний демон, мать твою, абсолютно никчемный!
Услышав эти слова, находившаяся поблизости Лужа тут же возмутилась:
— Ах, второй старший брат, ты что, уже состарился? Зачем столько слов? Лучше покажи мне, как надо сражаться!
….этот клан всегда действовал как попало!
Ли Юнь тут же выхватил меч, больше напоминавший поясное украшение, и обратился к старейшине:
— Прошу вас, задержите даою с горы Белого тигра. Лужа, используй истинное пламя Самадхи, разорви сеть и открой четвертому брату путь! Вот ведь живучий ублюдок. Если я не ошибся в расчетах, «око» массива находится на юго-западе.
Лужа тут же превратилась в красного журавля и со свистом унеслась прочь. Искры, блуждавшие по небесной сети, оказались никчемными перед истинным пламенем Самадхи Небесного Чудовища. В преграде в миг образовалась брешь.
Нянь Дада поспешно выступил вперед.
— Второй дядя, а что насчет меня?
Ли Юнь взмахнул рукой и вытащил из рукава большой лист бумаги. Юноша лишь слегка прикоснулся к нему, и бумага тут же рассыпалась на множество кусочков. Ветер подхватил их, и они обратились в рой различных насекомых. По коже Нянь Дада пробежали мурашки.
Насекомые спустились с неба и исчезли в лесу. Ли Юнь бросил в руки Нянь Дада маленькую бутылочку.
— Сквозь дно этой бутылки можно видеть глазами насекомых. Так ты сможешь узнать обо всем, что происходит на земле. Подмени меня и будь осторожен. Сдается мне, здесь все не так просто.
Нянь Дада был занят тем, что потирал покрывшуюся мурашками кожу. Схватив бутылочку обеими руками, юноша старательно наблюдать за всем, что происходило на земле, одним взглядом охватывая десять строк5. В этот момент Нянь Дада на собственной шкуре испытал, каково это быть тысячеруким и тысячеглазым.
5 一目十行 (yīmù shíháng) — одним взглядом охватывать десять строк (обр. в знач.: быстро читать; беглое чтение, пробегать глазами).
Старейшина горы Белого тигра лично принял командование. Своих учеников ему с трудом, но все же удалось организовать. Они быстро пришли в себя и поспешно бросились напролом, силясь перехватить напавших на Хань Юаня заклинателей. Обе стороны сцепились друг с другом, бранясь и сражаясь. Под руководством старейшины ученики вежливо6 поприветствовали противников, а затем все они снова вцепились друг другу в лица, намереваясь окончательно похоронить врагов.
