– Тихон, развяжи его и верни нож.

– Ваше благородие, – тут же встревожился Харитон. – Ежели хотите сделать все по чести, то давайте я с ним сойдусь.

– Нет, Харитон, я сам. Так нужно.

Пока мы шептались, Тихон быстро развязал пленника и воткнул в дерн его же охотничий нож.

Свой кинжал я носил в той же сбруе, что и пистолет, но под правой рукой.

Сибиряк хищно прищурился и начал обходить меня, выигрывая время, чтобы размять затекшие конечности. И все же он прекрасно понимал, что долго играть с ним никто не станет. Чем дольше тянуть, тем больше шансов просто получить пулю в голову. Так что атака последовала уже через десяток секунд. Сибиряк рванул вперед таким хитрым подскоком, что мне с трудом удалось уйти от первого выпада, провернувшись вокруг своей оси по встречному курсу за спиной противника. Но и тут он не оплошал, а нырнул куда-то вниз. Извернувшись, словно уж, сибиряк распрямился и снизу вверх ударил меня под челюсть.

Лишь откинув голову максимально назад, я избежал ранения. За промах он заплатил, получив хук сжимающего кинжал кулака в челюсть. От удара его голова дернулась вверх и влево, но вскрыть обратным ходом глотку этому шустрику у меня не получилось. Его отскок оказался обманкой. За этим тут же последовал еще один сюрприз – бездарно пропущенный удар ногой в живот отбросил меня назад.

Из обратного кувырка я вышел грамотно, но когда поднял глаза, то увидел наваливающегося на меня сибиряка и острие его клинка.

Отвести удар было попросту нечем, потому что обеими руками я как раз отталкивался от земли. И тут тело моего противника почему-то повело. Его удар ушел чуть в сторону, едва не пропахав мне лицо. Упускать эту возможность было нельзя. Моя правая рука вместе с зажатым в ней кинжалом резко ушла вверх и вогнала клинок под левую грудь сибиряка. Уже отскочив, я попытался выровнять сбитое шоком дыхание и понял, что ни чудом, ни тем более поддавками здесь и не пахнет. Тихон как раз подошел ближе и выдернул из спины сибиряка свой кинжал.

Да, неспортивно и совсем неблагородно, но мне плевать, поэтому я лишь благодарно кивнул расторопному казаку. Добивать сибиряка не пришлось – обе раны оказались фатальными, так что жизнь уже ушла из тела несостоявшегося киллера.

Не став изображать из себя барина, я вместе с казаками принялся срезать одежду с убиенных. Затем мы оттащили голые тела в заросший кустарником овраг. До завтрашнего утра там и костей не останется – все растащат местные обитатели. Даже если не придут волки, то справятся ребятки размером помельче, но точно не уступающие серым санитарам ни в прожорливости, ни в зубастости.

Все барахло казаки, не разбирая, свернули в один ком и погрузили на телегу. Дальше с трофеями они справятся и сами – не впервой. Лишь привезут мне документы и непонятные вещи, коль оные найдутся.

Закончив с заметанием следов резни, мы на той же телеге отправились обратно к ручью в Соловьиной роще. Чиж еще не вернулся, так что я уселся на сделанную неизвестным доброхотом лавочку и принялся смотреть на подкрашенное закатным солнцем небо, едва видневшееся сквозь заросли акации. Словно дожидаясь именно меня, в роще запели соловьи, провожая этот суетные день.

Да уж, романтика, кикимору мне в тещи.

Утром, как и обещала народная мудрость, мой взгляд на вчерашние события стал яснее, но, увы, оптимизмом не преисполнился. Сложившаяся ситуация требовала не только переоценки, но и серьезных изменений в моем образе жизни. Так дальше не пойдет. Это было уже третье покушение. Первого убийцу, вздумавшего сунуться прямо к нам в каланчу, пришиб домовой, по привычке орудуя одним из поленьев, сложенных у камина в гостиной. Этому повезло больше других – угодил в полицию, правда, заказчиков не сдал. Пытки к нему конечно же применять никто не стал, так что уехал наемник на каторгу с высоко поднятой головой.

Но на каторге сей субчик провел всего пару недель. Затем явился какой-то чин из столицы и увез киллера в неизвестном направлении. Ох, как же меня это взбесило! Так что на второго подсыла мы устроили настоящую охоту. Его вычислили ребята из команды Чижа. Слишком активно вел расспросы о моих привычках. В общем, прищучили мы его прямо в засаде, где убийца с карабином в руках дожидался моего возвращения от любовницы. Пристрелили мы его якобы в пылу схватки.

Именно после этого и состоялся разговор с Ритой, в котором были расписаны роли на случай, если следующие киллеры-гастролеры попытаются втянуть в это дело и ее. К моему удивлению, девушка восприняла предложение с энтузиазмом. Видимо, перечитала приключенческих романов. Уверен, после сегодняшнего променада ее пыл серьезно охладеет. Зато впечатлений и денег Рите хватит надолго.

А вот меня на это самое «долго» может и не хватить. Мало ли кого пришлет в следующий раз эта чокнутая ведьма с короной на голове. А ведь сегодняшнее приключение не что иное, как дичайшая и глупейшая авантюра. И это я не только о поножовщине с сибиряком, а вообще. Ведь могли и просто на улице пристрелить. Снайперские винтовки в этой реальности уже придумали. К тому же, если так пойдет и дальше, могут пострадать близкие мне люди.

Увы, дотянуться до источника моих бед не получится при всем желании, и пока в голову приходила лишь идея с побегом из страны. Но как же не хочется! Правда, вполне можно взять Чижа и отправиться в путешествие хоть по Африке, хоть по Австралии. Денег на это хватит с лихвой. Все это нужно обдумать и принять верное решение.

Последнюю точку в третьей попытке лишить меня жизни поставят уже без меня. Из откровений находившегося в яме франта удалось узнать, что куратор операции в Топинск не приехал и ждет вестей в Омске. Так что вчера Чиж сначала завез в казармы казачьей сотни два конверта с тремя тысячами рублей ассигнациями в каждом, а затем доставил шифрованную записку помощнику машиниста, который работал на паровозе, курсирующем между Омском и Топинском. Сегодня к вечеру он отнесет послание в неприметный кабак на окраине столицы генерал-губернаторства, и за дело возьмется один мой должник.

О том, насколько расторопным и изобретательным окажется преступный авторитет по прозвищу Каленый, я рассчитывал узнать как минимум дня через три из омской прессы, но уже через полтора дня после отправки сообщения к нам в ворота постучал прискакавший на взмыленной лошади городовой и принес срочную телеграмму от генерал-губернатора Западной Сибири.

Оказывается, его сиятельство князь Петр Александрович Шуйский срочно требовал меня к себе на ковер. Мало того, он распорядился задержать утренний поезд, чтобы ни на секунду не оттягивать наше рандеву.

Испытывать терпение целого генерал-губернатора – дело неблагодарное, так что уже через семь часов я открывал дверь в его кабинет. По пути обменялся короткими взглядами с секретарем князя. Я приветственно кивнул, а он лишь дернул головой, показывая, что задерживаться не стоит.

– А, явился не запылился! – с задорным злорадством провозгласил князь и взглянул так, словно пытался прожечь во мне дыру.

Находившийся у него на приеме какой-то чиновник пулей выскочил из кабинета. Ему явно не понравился тон начальника, что уж говорить об эмоциях, обуревавших в этот момент меня. Шуйского я знал неплохо, поэтому прекрасно понимал всю серьезность ситуации.

Так что не наглеем и застываем по стойке смирно, приняв, как говорится, вид лихой и придурковатый.

– Ты почто, стервец, изуродовал столичного гостя, да прямо у меня под носом?

– Не могу знать, – выпалил я, а затем добавил спокойнее: – Я же только что прибыл в город.

– Не морочь мне голову! – вспылил князь. – А то я не знаю, по чьему наущению варнаки поломали ноги и руки барону Рембо́, да еще и вырезали ему на груди корону.

Отпираться от обвинений хорошо знавшего меня бывшего начальника я не стал и заявил без обиняков:

– Ну не убили же. Пара недель в руках лекарей, и будет как новенький.

– Сам знаешь, что не будет. Рану на груди прижгли раствором серебра.