А вот в целесообразности последнего назначения сомневались все, кроме меня. Седой, но еще крепкий мужик почти всю жизнь прослужил стражником, но под конец карьеры взял деньги не у того, у кого надо, поэтому быстро поменял верную службу на долю революционера. Позывной ему придумали быстрее всего и без особых изысков – через все лицо стражника шел жуткий шрам.

Шрама я ввел в наш коллектив, потому что видел, как неуклюже двигались «ящеры» в помещениях. «Медведи» в этом случае нам не помогут, а вот опыт стражника, всю жизнь прожившего в городе и выковыривавшего преступников буквально из щелей, может прийтись очень кстати.

Весна разгоралась все сильней, даже здесь, на севере империи, временами становилось жарко, что особенно сказывалось во время тренировок. Несмотря на усиленные физические нагрузки, напряжение последних дней постепенно уходило вместе с болью в груди. И это было хорошо – никуда не нужно бежать и кого-то убивать, а самое главное – нет нужды терять товарищей.

Именно для того, чтобы в будущем добавить к солидной защите еще и умение, мы и мучились на тренировочных площадках. Конечно, за столь короткий отрезок времени невозможно поднять навыки воинов на большую высоту, но, по крайней мере, мы немного сработались и разучили новые способы ведения боя. Мой выбор в плане последнего кандидата в «ящеры» полностью себя оправдал. Шрам оказался бесценным кладезем информации о способах штурма зданий. Пару идей подсказал Шип, но судя по его советам, он привык входить в дома через окно и очень тихо. Благодаря таким крупицам информации постепенно складывалась картина прошлого этого человека. В том, что он был убийцей, уже никто не сомневался. Но расспрашивать подробности дураков не было – жить хотелось всем, в том числе и мне.

Один из домов на лесном хуторе мы несколько раз разрушали практически до основания и вновь отстраивали. Несмотря на долгие тренировки, непривычные к такому типу боя бойцы постоянно делали ошибки, по крайней мере в глазах Шрама.

– Барсук, ленивая ты морда! Ты зачем присел в дверях! – заорал бывший стражник. Для убедительности он даже снял шлем, чтобы «медведь» видел весь спектр эмоций, отразившихся на лице инструктора. Гнев в сочетании с жутким шрамом выглядел впечатляюще.

– Дык чтобы не попали, – попытался оправдаться Барсук.

– Чтобы не попали в твою пустую голову, нужно уходить влево. Это не лес, где тебя можно обойти. Как, по-твоему, в дом войдут остальные?

– Через окна, – проворчал Барсук, но больше для собственного успокоения, чем в ответ на вопрос.

– Все сначала! – Шрам нахлобучил на голову шлем, а из окон дома полезли недовольные казаки и убийца. Впрочем, теперь все они были «ящерами». «Медведи» конечно же намеревались в будущем вернуться к своим, так же думал и Выир, но, несмотря на их намерения, отдавать эту парочку я не собирался.

Весь процесс обучения сопровождался руганью и смехом. Через полчаса уже Барсук орал на Шрама, комментируя его манеру ходить по лесу. Причем комментировал так удачно, что тренировка прерывалась на приступы гомерического хохота, валившего на землю не только «ящеров», но и тех, кто находился поблизости.

Без разговоров обходились лишь учебные схватки на мечах, потому что Шип оставлял мало поводов для веселья, а за ругань мог попросту зарезать. Временами у меня появлялись сомнения в полезности этого психически неуравновешенного человека, но затем я замечал успехи парней в бою на мечах и откладывал решение этого вопроса на дальнейшее. По крайней мере, пока что Шип ни на кого без повода не напал. А если кто-то и напросится, то пусть на том свете пеняет сам на себя.

По ходу тренировок и обсуждения тактики нам пришлось отказаться от моих любимых шашек. Их заменили два листовидных клинка полуметровой длины. Именно с таким оружием было удобнее не только работать в узких пространствах, но и в любой атаке, где благодаря «чешуе» можно резко сократить дистанцию.

Шип гонял своих напарников довольно жестко, несмотря на то что в его руках были лишь деревянные имитаторы мечей, поэтому я приказал всем носить броню даже во время тренировки. В ответ Шип предложил тренироваться настоящими клинками – по его словам, это могло серьезно ускорить подготовку. С легким опасением, но я все же согласился.

Бои стали намного зрелищнее и начали собирать всех обитателей лагеря. Это действительно завораживало – два совершенно одинаковых противника застывали друг напротив друга в зеркальной позиции. Шлемы на головах делали их похожими на монстров, а серая чешуя дополняла жутковатую картину.

Внезапно оба бойца практически одновременно сорвались с места и закружились в диковинном танце. В абсолютной тишине звон металла разлетался далеко по лесу. Бой продлился не дольше пары секунд, а затем бойцы разорвали дистанцию, один из них раздраженно снял шлем, явив зрителям недовольное лицо Грифона. Конечно, его учили драться с детства, поэтому проигрыш раздражал. И все же дворянин вполне мог гордиться общим счетом схватки – пять два в пользу Шипа. Остальных, кроме Змея, убийца разделывал всухую. Даже «медведи» были всего лишь массовым армейским продуктом, а вот Шип являлся штучным товаром. Бывший рыцарь и бывший казак тоже учились индивидуально, но до жесткой школы, которую прошел киллер, им было далеко.

Четырем десяткам подчиненных Морофа жизнь тоже малиной не казалась – их гоняли и бывший бандит, и оставшаяся троица «медведей», временно занявших должности десятников в отряде поддержки. Да и дед Выир прикладывал свою тяжелую руку к воспитанию боевой силы барона Марана.

Еще через неделю я с огромным удовольствием избавился от пленников – Кардей все же договорился с маркизом Вентом. Наместник герцога не стал предавать своего господина, но поклялся сидеть в замке тихо, как мышь, не вмешиваясь в революционные дела. Так что теперь герцогство было практически полностью в руках восставших, если не обращать внимания на то, что практически во всех основных опорных точках и городах сидели воины герцога.

Знающие люди понимали, что это видимость успеха, а вот простой народ ликовал. По селеньям и мелким городкам прошли массовые казни богачей. Только после этого Кардей понял, насколько безобразна улыбка революции, под какими бы благородными лозунгами она ни проходила.

Я специально не лез в эти дела, не желая пачкаться кровью невинных и сопутствующей грязью.

Наше лесное уединение, к которому все уже начали привыкать, было нарушено прибытием гонца. Как оказалось, наш с маркизом стратегический выстрел наугад попал в яблочко – пришел ответ от императрицы. Поначалу я решил не лезть в политику, но любопытство оказалось сильнее.

Все дороги в герцогстве были под контролем революционеров, поэтому я отправился в головной лагерь революционеров верхом на Черныше. И по той же причине взял с собой «ящеров» – у озверевшего от крови народа мозг работает очень избирательно. В любой момент какой-то идиот может ткнуть пальцем в мою сторону, обзывая рыцарем, и толпа захочет моего баронского тела, а вот девять закованных в солидную броню всадников остудят энтузиазм даже самых отмороженных крикунов.

В головной лагерь мы прибыли на закате, потратив на дорогу около четырех часов, но сразу попасть в лесной домик Кардея не удалось – один из адъютантов перехватил меня по пути и быстро посвятил в последние события. Оказывается, от императрицы помимо толстого чиновника прибыла очень миловидная баронесса, которая так восхитилась геройским маркизом, что согласилась на ужин в его маленьком «замке».

Как реагировать на подобный фортель, я не знал и решил не лезть в интимную жизнь лесного маркиза. Так что мне оставалось пожать плечами и направиться обратно к моему отряду, но одно событие смешало все планы, заставив встать как вкопанному. Причиной подобного волнения была Яна. Несмотря на долгие месяцы разлуки, я узнал ее с первого взгляда.

Девушка не скрывала своего тела под плащом и буквально купалась в восхищенных взглядах окружающих мужиков. На ужин к маркизу она отправилась в своем излюбленном «мушкетерском» наряде – свободная рубашка, тесные брючки и высокие сапоги. Обтянутая тонкой кожей тыльная часть очень привлекательного организма моментально выключала большую часть мужского мозга.