– Магистр, заводи шарманку! – заорал я на бегу, но почему-то по-русски. – Маг, сволочь!!!

Я приближался к месту закладки ловушек, чувствуя спиной, что тигр-мутант уже ввинчивается в колодец.

Взломщик успел – впереди замелькали молнии из его артефактов. Парочка даже тряхнула меня чувствительными разрядами, но это были мелочи. Хуже то, что метров за пять до финиша у меня подогнулась нога и я свалился лицом в грязь. Вонючая жижа на полу была меньшей из моих неприятностей.

Ну все – приехали.

Внезапно кто-то схватил меня за шиворот жилетки и потащил за собой, а затем швырнул на стену. Стерев с лица всякую гадость, я посмотрел на спасшего меня гнома, перевел глаза на трубу и во всех красках увидел, как корчится под действием смертельных ловушек мой преследователь. Монстра одновременно корежило силовыми полями, жгло огнем и било молниями. При этом энергия ловушек начали выплескиваться и в основную канализацию.

– Бежим! – заорал взломщик и первым рванул к выходу наверх.

Мою попытку подняться по скобам самостоятельно опять прервал низенький, но сильный как бык гном: рывок наверх едва не выбил из меня остатки сознания, но дальше было хуже.

– Где Этна?! – заорал Кравай, тряся меня как грушу. Увидев, что я теряю сознание, гном бросил меня на землю. – Где она?!

Я хотел ответить, но внезапно ощутил сильное желание взглянуть на небо астральным зрением. Мир привычно преобразился. Проглядывающие над головой очертания шпилей замка казались чертежом из светящихся нитей, а облако между ними переливалось миллионами крошечных огоньков. Сначала золотое марево словно вздрогнуло и по нему пробежались волны, а затем через искристое облако, словно сквозь толщу воды, прорвались две души.

Они избрали совсем не человеческую форму. Две фантастически прекрасных и ни с чем не сравнимых птицы вырвались на свободу и закружились в стремительном танце. Их кружение становилось все более быстрым. Светящиеся нити расплелись, примешались и снова соткались уже в одно целое. Новое волшебное существо, как херувим, раскинуло в стороны четыре крыла, затем вдруг уплотнилось в светящийся луч, который ударил в золотистое небо. И только шлейф из золотой пыли говорил о том, что мне все это не почудилось.

Ольха и Арис решили не задерживаться в мире, в котором они не видели ничего хорошего, а отправились дальше, вместе, теперь уже навсегда.

Из астрального плана и щемяще-тоскливого настроения меня вырвала грубая рука гнома, который рывком поднял меня на колени.

– Где Этна?! Ты оставил ее там, тварь трусливая!

Возмущаться грубостью друга или оправдываться сил уже не было, поэтом я просто сказал:

– Этна ушла, Кравай, ее больше нет…

Мелькнувший кулак гнома не дал мне закончить объяснения, отправив в забытье.

Сознание возвращалось медленно и мучительно. Болело все тело, а в особенности голова.

Неужели я получил сотрясение мозга? Вроде сильных ударов именно головой не было, хотя, возможно, это последствия прощального удара гнома. Наконец-то разлепив веки, я сначала подумал, что мою бесчувственную тушку подобрала стража и упекла в тюрьму. Но затем удалось рассмотреть, что слишком уж неухоженным было приютившее меня помещение. Услышав стук железа по железу, я со стоном повернулся на жесткой кровати и увидел броневик и копающегося возле него гнома.

– Кравай, где мы? – прохрипел я, но гном словно ничего не услышал. – Кравай!

– Заткнись! – вдруг взорвался яростью он. – Заткнись, пока я тебя не убил!

Я снова откинулся на подушку – или что там ее заменяло – и, чуть подождав, начал тихо говорить. Гном громче зазвенел железками, но наверняка все слышал. Я начал свой рассказ с того момента, когда впервые увидел Этну. Говорил все без утайки и закончил печальной историей двух влюбленных подростков, которым наконец-то удалось очиститься от всей скверны и сбежать из этого мира.

К концу моей речи Кравай затих. Еще через пять минут он заговорил:

– Мы в убежище. Ты провалялся почти сутки. Недавно закончился второй закат. Может, я и не прав, обвиняя тебя, но все могло быть иначе, если бы ты не запретил мне идти с вами.

– Я не знаю, Кравай.

Моя попытка сесть на кровати вызвал новый приступ боли во всем теле, а вот мигрень осталась на прежнем уровне – монотонно выматывающей.

Странно.

Мне хотелось сказать гному что-то утешительное, но вдруг за двустворчатыми воротами сарая что-то хлопнуло. Кравай дернулся как ужаленный.

– Сигналка, – прошептал гном.

Что за черт?! Моя попытка сосредоточиться ничего не принесла, кроме усиления головной боли. И только после этого в памяти всплыл тот факт, что мы находимся там, где межмировой портал перемешал все магические потоки. В общем, мой дар здесь бесполезен.

Когда Кравай встал в полный рост, в его руках был средний паромет, который у меня почему-то не вызывал никакого воодушевления.

– Давай в башню, – прошептал я, осматриваясь вокруг в поисках оружия. Моя портупея с двумя малыми паромерами лежала в ногах кровати. А вот щита нигде не видно, хотя хорошо помню, что на выходе из канализации он был при мне. Плюс к этому воевать в таком помятом состоянии будет очень сложно.

Чуть не хлопнув себя по лбу, я полез в кармашек на поясе портупеи и достал мешочек с ягодами от Несты. Их оказалось только две.

Пока я разжевывал горьковато-соленую мякоть, гном уже скрылся внутри паромобиля. Мы находились в большом сарае с грубо сколоченными воротами. Еще имелся запасной вход с противоположной от ворот стороны и под самым потолком по два окна в боковых стенах. В общем, не самое защищенное место. Особенно если учитывать, что за нами охотятся до одурения мощные силы.

Как только сок ягоды потек в желудок, меня словно окатило прохладной волной, которая мгновенно смыла ломоту и усталость.

Разбив стекло, в сарай влетела маленькая бомба. Я моментально нырнул под прикрытие паромобиля. Полыхнуло жаром, и передняя часть броневика чуть просела. Помещение заволокло тонкой взвесью пыли, пара и копоти. Кровать и разный хлам загорелись. Над головой скрипнула башня, и крупнокалиберный паромет трижды чихнул с двухсекундным интервалом.

Как меня бесит его неторопливость!

В деревянных воротах образовались три серьезные пробоины, но, если честно, эффективность стрельбы гнома меня что-то не впечатлила. Как оказалось, это было лишь уловкой. Осознав, что мы стреляем по воротам, нападающие ломанулись через задний вход. Броневик со свистом пыхнул паром, очень быстро разворачивая башню на сто восемьдесят градусов. В экстренных ситуациях он мог и такое, чем гном и воспользовался.

Еще раз мысленно посетовав на медлительноость работы орудия, я увидел, как крупнокалиберные пули насквозь прошивают затор из человеческих тел. Те, кто атаковал первым, пытались отступить, едва увидев направленный на них ствол. В это же время те, кто находились сзади, не ведая опасности, продолжали напирать.

За моей спиной внезапно полыхнуло красноватым светом, и в спину дохнуло жаром. Я резко развернулся, одновременно заваливаясь на пол. И уже поймав ярко светившимся в дыму лучом прицела сунувшуюся в прожженный проем фигуру осознал, что в барабане может и не быть пуль. Но все же попытаться стоило.

Тихо чихнув, револьвер сшиб пулей так и не забравшегося в сарай противника.

Мысленно вознеся хвалу гномьей любви к оружию и их врожденной тяге к порядку, я выстрелил еще раз. Теперь пуля досталась тому, кто понадеялся на фору из-за перезарядки.

Этот сет закончил гном, опять развернув башню и сделав еще четыре дырки в многострадальных воротах. Пару минут мы ждали продолжения, но все было тихо.

– Кравай, что-то мне разонравилось это убежище, – кашляя от дыма, прошептал я в сторону открытой двери броневика.

– Мне тоже, – пробубнил изнутри гном.

– Давай валить отсюда, – уже громче предложил я.

– Только смени одежду и вымойся. От тебя воняет, как от упавшего в отхожую яму алхимика.