Как ни странно, благообразный господин без проблем справился с пареньком, который умудрился доставить хлопот двум звероподобным стражникам. Мужчина ловко, как мангуст змею, цапнул беспризорника за ухо и поволок во двор приюта.

Да уж, известен мне такой прием – в детстве дедуля так же пресекал мои попытки показать ловкость и молодецкую удаль против старческой немощи. Действовало безотказно.

Больше никого подозрительного мы не заметили, а затем пришел переводчик. Шен остался наблюдать, а я отвлекся для разговора.

– Вы хотели меня видеть, господин Силаев? – озабоченно спросил Вейдун.

– Да, господин Тань. Все так завертелось, что я не успел задать очень важные вопросы.

– Вы уверены, что я смогу ответить на них без моего господина?

– Но хоть что-то. А еще можно привлечь Чао Шена.

Переводчик неуверенно пожал плечами, но все же направился к пялящемуся в окно ракшасу. Встав рядом с заинтересовавшимся нашими передвижениями Шеном, он заявил мне с присущим восточным людям официозом:

– Спрашивайте, господин Силаев.

– Как вы вообще собираетесь убить дракона? Вы хоть представляете, с кем имеете дело? Я-то представляю, потому что видел его, так сказать, во всей красе.

Чуть помявшись, Вейдун все же ответил:

– Я не уверен, что мне можно это говорить, но мой господин готовился к битве давно. Есть кое-какие артефакты и даже парочка… как это у вас называют… а, точно, ведьмаков.

– Но почему тогда не напасть на Ихея где-нибудь на дороге? Или даже в его доме?

Для ответа на этот вопрос переводчику пришлось посоветоваться с ракшасом.

– Среди его охраны есть императорские оборотни. Да и остальные воины там очень сильны. Мой господин изначально рассчитывал только на нападение во время ритуала. Только туда Ихей отправляется с минимальной охраной, но мы, увы, ни разу не успевали вовремя. Ваша задумка дала моему господину надежду и заставила вернуться к первоначальному плану.

Что-то не видно, чтобы переводчик радовался упомянутой надежде. Вроде слова переводчика звучат убедительно, но спокойнее мне не стало. Есть большое подозрение, что в схватке с драконом, буде она все-таки состоится, мне придется участвовать лично, так что потрафим здоровой паранойе и выставим моим союзникам свои условия.

– Господин Тань, поймите меня правильно, но я опасаюсь, что окажусь в центре схватки с голой… голыми руками. Так что мне просто необходимо вооружиться.

– Я спрошу моего господина, возможно, вам что-то подберут.

– Еще раз прошу прощения, – не терпящим возражения голосом возразил я, – но не «возможно» и не «что-то». Мне нужна пара револьверов и три десятка патронов к ним с серебряными пулями. А также сабля и кинжал.

Вейдун сначала растерялся от моего напора, а затем нахмурился, но я не собирался отступать:

– И еще было бы очень неплохо заполучить…

Так, стоять, нечего тут разбрасываться новаторскими идеями направо и налево. Перефразируя Сухова: идею гранат я вам, господа китайцы, не дам.

– …Небольшой фейерверк, – чуть подумав, добавил я, – начиненный серебряной пылью в той части, которая разрывается в небе.

– Серебряной пылью? – переспросил Вейдун, явно уловив в моих словах самую важную часть.

Неплохая у него хватка. Далеко пойдет.

– Да, и я советовал бы вместе с ведьмаками и артефактами прихватить с собой парочку таких же штук, только побольше. Псевдоплоть… – Предполагая слабую подкованность Вейдуна в теории энергетики, я добавил: – Наращенное тело оборотня в серебряной взвеси чувствует себя очень неуютно. Вон хотя бы нашего оборотистого друга спросите. Даже бестелесные духи – и те такую приправу не очень любят.

И Вейдун спросил. Что именно ответил Шен, я не понял, но то, как он зябко передернул плечами, говорило, что опыт общения с серебром в звериной ипостаси у него имелся, и явно не самый приятный.

– Хорошо, – задумчиво ответил Вейдун, – я поговорю с господином и постараюсь, чтобы он серьезно отнесся к вашим советам. Это все, что вы хотели мне сказать?

– Да, – кивнул я, но тут же спохватился: – Еще один вопрос, который мучает меня уже давно. Откуда вы так хорошо знаете русский?

– Моя мать была женой офицера и попала в плен после Уссурийской замятни. Ее купил мой отец и сделал третьей женой. Вот поэтому я и знаю ваш язык, – сказал он невесело и, вздохнув, добавил совсем уж грустно: – Служил себе спокойно на складах – и тут вы появились.

– Жалеете?

– Даже не знаю. Я получил большее доверие моего господина, и никто уже не посмеет повысить на меня голос и тем более поднять руку. Но на складе все же было спокойнее.

Добродушный толстяк развел руками и улыбнулся. Мне больше нечего было ему сказать, так что на этом мы и простились.

В следующие сутки ничего особенного не происходило, и мы всем скопом откровенно скучали. Попытки обучить Шена русскому языку быстро приелись. Мои же успехи в китайском были еще плачевнее – всего-то с десяток слов, которые я наверняка произносил совершенно неправильно.

Все это время приют жил обыденной жизнью. Судя по всему, нравы там царили строгие – дети производили мало шума и почти не покидали большого здания. Может, они вовсю резвились во внутреннем дворе дома, но мы об этом ничего не знали.

Несколько раз в ворота приюта проходили разные люди, увозящие оттуда и доставляющие внутрь разные грузы, но никто из них и близко не был похож на толстого жреца.

Наше утомительное ожидание было немного скрашено приходом четверых молодых бойцов, притащивших два больших ящика. Я вообще заметил, что вокруг нас вьется слишком много молодежи. Складывалось такое впечатление, что в организации, возглавляемой Учителем, прошла большая чистка, и не факт, что всему виной лишь неудачная попытка связаться с императорской колдуньей.

В одном из ящиков были гостинцы для меня – два массивных револьвера с поясным ремнем и кобурами, размещавшимися почти на животе. Увы, это были капсюльные старички, перезарядка которых в боевых условиях невозможна. Да и в небоевых тоже, потому что дополнительных зарядов в сумке я не нашел. Впрочем, дареному коню в зубы не смотрят. Да чего еще можно ждать от компашки китайцев, у которых до сих пор основным оружием считается меч.

Внимательно осмотрев оружие, я увидел выглядывающие из камор барабана кончики пуль. Они имели очень характерный цвет, а это значит, что мою просьбу насчет серебра они восприняли серьезно.

Также мне принесли накидку наподобие пончо, чтобы скрыть под ней оружие. Сюда бы еще сомбреро – и буду вылитый чарро, мексиканский ковбой. Но придется ограничиться азиатской шляпой и стать ковбоем китайского розлива.

Быстро нацепив на себя пояс, я отправил револьверы в кобуры – испытать их все равно не получится. Сразу стало как-то спокойнее, и даже прибавилось уверенности в завтрашнем дне.

Увы, шашки мне не дали, зато презентовали чуть изогнутый кинжал – эдакую миниатюрную катану без гарды.

Еще в ящике нашлись два остроконечных цилиндра с растопырками для установки на земле и короткими фитилями. Размером они были где-то со средний термос. В комплект с мини-ракетами шла сумка на длинной лямке.

Еще четыре фейерверка, но более солидных размеров, находились во втором ящике, и их сейчас разглядывал Шен.

Ракшас тоже неровно дышал к оружию, даже начиненному неприятным для него веществом, так что он проявил не совсем здоровое любопытство. Одергивать Шена я не стал и просто занял свое место на наблюдательном посту.

События понеслись вскачь сразу после ужина. Вечер медленно, но весомо наваливался на Пекин, все глубже погружая город в сумерки. На небе постепенно загорались звезды, и, словно соревнуясь с ними, на улицах зажигались разноцветные фонари. Не стало исключением и здание приюта. С десяток бумажных фонарей расцветили стены здания, а у ворот старый служитель зажег два светильника с открытым огнем.

Если честно, я имел все шансы прошляпить изъятие детей из приюта. Когда два неприметных мужика вынесли из ворот корзину, я проводил их равнодушным взглядом, как и других носильщиков до этого. Но через несколько минут еще одна парочка выволокла точно такую же корзину. Только теперь для транспортировки они использовали короткий шест. Именно это сочетание заставило в моей голове сложиться некую мозаику – точно в таких же корзинах, подвешенных на коротких шестах, в пещеру вносили детей!