— Выпей, госпожа, — русоволосый воин подал ей кубок и помог выпить. Сел подле на корточки. Другой обеспокоенно взирал.

Меня колотило от ужаса пророчества. А ещё я ужасно хотела знать, что же ждёт меня!

В полночь, когда поворачивалось Годовое Колесо, все высыпали на двор и пошли к святилищу. Около него построили курган из кучи брёвен и веток. Здесь князь и ведьма принесут жертву богам, чтобы те даровали много побед, урожая и приплод скота.

Зиг нарядился в медвежью шубу и раскрасил лицо. Он и ещё пара воинов привели к насыпи молодого тельца. Зиг достал большой нож и убил его.

— Выпейте с нами, Мать и Отец! — рявкнул он сорванным голосом и положил голову тельца перед вырезанными идолами богов.

Тушу разделили. Бедро отдали Праотцу, а переднее копыто со всей ногой Старой Матери. Зиг наполнил большой кубок элем и дал выпить богу. Старой Матери дал вина в изящном кубке с длинной ножкой и сладкие пряники.

Потом привели рабыню, что ляжет на ложе Праотца этой ночью. Я удивилась, увидев Сванхильд. Она шла, безумно улыбаясь, была напоена ведьминым отваром, что притуплял разум и чувства. Сванхильд была в одной лишь нижней рубашке. Шла босиком по снегу, окроплённому бычьей кровью. Её привели к князю. Сванхильд упала перед ним на колени и поклонилась.

— Всё исполню ради тебя, мой господин, — жарко сказала она.

Зиг кивнул. На чёрном лице горел сталью единственный глаз. Под чёрной жёсткой шубой у него не было ничего, кроме штанов и сапог. Драконы змеились по его груди и рукам. Я смотрела на действо из толпы, стоя среди подруг.

— Будь ласкова с Праотцом, Сванхильд, и передай ему слова благодарности от меня. Попроси его дать славы мне и мои воинам. Поцелуй его от меня.

— Передам, мой господин! Возглягу с ним со всей страстью, с какой была лишь с тобой! — клятвенно заверила Сванхильд.

Подошла ведьма, разодетая в косматый плащ с волчьей головой-капюшоном. Она тоже была обнажена до пояса. Голая большая грудь качалась от движений. Её белую кожу покрывали колдовские знаки и узоры. Два воина ведьмы были с ней, раскрашенные и полуобнажённые, как она.

Валборг стала читать заклинания, окропляя богов и Сванхильд кровью тельца. Её голос дрожал, потом срывался на визг, потом ласкал слух, гудел. Это была почти песня. Ведьма взяла из рук помощника большой бубен и постучала по натянутой шкуре. Над толпой пронёсся отточенный узор музыки.

Было жарко. Волнительно. Страшно. Я никогда не видела ничего подобного. Обычно отец просто приносил в жертву богам пару голов скота, овец или коз, потом мы пировали и шли спать. Здесь, в Бергсланде, творилось древнее, невиданное колдовство. Чужой мир, мир варваров, верно мне рассказывали дома. Жутко. И жутко любопытно.

Шестеро воинов из дружины Зига подошли к Сванхильд. Взяли её за руки и повели к кургану из брёвен. Девушку положили на снег, и каждый из воинов подходил, чтобы возлечь с ней и оставить своё семя внутри неё. Ведьма Валборг села у головы Сванхильд и читала над ней жуткие заклятия. Та стонала и кричала, но не рвалась, не противилась насилию над ней.

Меня же начало колотить. Слишком жестоко, дико, неправильно. Моё женское нутро противилось происходящему. К горлу подкатывала тошнота. Но я не могла отвернуться. Не могла уйти. Стояла, завороженная, и тряслась. Беатрис, тоже потрясённая, вцепилась в мою ладонь ледяными пальцами. Лейла широко распахнула глаза, стоя по другую сторону от меня.

Думаю, мы крутили в головах одну мысль. Неужто подобное будет с нами, если станем неугодными?

После свершившегося зверства, четверо воинов схватили Сванхильд за руки и ноги. Ведьма оплела её шею верёвкой и дала каждый из концов двум оставшимся воинам.

— Боги!.. — испуганно пискнула Беатрис и спрятали лицо на моём плече. Она заплакала.

Сванхильд задушили верёвкой.

Её тело уложили на доски. На голове упокоили венец, будто она была госпожой. Зиг подошёл к ней. Я увидела, как он закрыл девушке глаза, а потом поджёг брёвна факелом.

— У-у-у! — взвыли его воины. Застучали топорами по щитам. Все взирали, как пламя пожирает доски и тело Сванхильд. — Слава богам! Слава!

Поворот года свершился.

Гуляние продолжалось до рассвета. Поворот будут праздновать ещё седмицу, но сегодня ночью свершилось главное: люди помолились богам и принесли жертву. В грядущий год боги нас не оставят. Тушу жертвенного тельца зажарили и подали в зале. Снова звучали песни, смех. Радость охватила людей. Заставила плясать под быстрые звуки музыки и петь песни. Я была под впечатлением от увиденного. Сидела на троне, едва смогла поесть. Была одна среди сотни людей.

Беатрис уже давно успокоилась и ворковала с Йоргеном, сидя на его коленях за столом. Он целовал её в ухо и гладил живот. Лейла плясала с воинами в зале, глотнув для веселья немного пива. Подругам было не до меня. Зиг отошёл, чтобы устроить в усадьбе уважаемую гостью. Ведьма едва стояла на ногах после обряда. Русый воин со шрамом унёс её на руках.

О каких же шипах она говорила? Не могла смириться с мыслью, что скоро потеряю мужа.

— Фух! Хвала богам, Валборг довольна покоями, — сказал Зиг, вернувшись в зал. Он упал на трон. Лицо у него было ещё чёрным, голое тело блестело от пота. В зале было душно от жара чужого дыхания. Он сдвинул бровь, заметив моё понурое лицо. — Что такое, моя весна?

— Мне очень страшно, Зиг, — призналась я.

— Почему?

— Предсказание, — пояснила я. Вцепилась в его грязные от крови пальцы. — Не хочу терять тебя.

— Успокойся, — отмахнулся князь, — Валборг сказала, что дороги две. Просто не надо жадничать, и смерть минует меня. Бояться нечего.

Он потрепал мою голову. Портил мою причёску, так старательно собранную Лейлой. Мне было всё равно. Я провалилась в переживания. Наевшись и выпив немного вина, я стала засыпать. Никогда ещё не пировала до утра. Да и переживания, страхи утомили меня. Не заметила, как привалилась на плечо Зига и задремала.

— Зиг… где я? — тихо пробормотала я, сонная, когда оказалась в темноте. Зиг нёс меня на руках. Я слышала, как стучат каблуки его сапог по полу.

— Почти в кровати, потерпи немного, — он обнял меня крепче, прижимая к голой груди. Я положила ладошку на его ключицы, потом поймала пальцами золотую цепочку. Сжала в кулачке. Снова начала засыпать, убаюканная его дыханием и теплом. — Моя киска…

Губы Зига коснулись моей макушки.

Я уже была на мягких одеялах нашей постели. Он уложил меня на подушки и укрыл мехом. Поцеловал лоб.

— Спи, моя весна. Я скоро.

— Угу, Зиг… — буркнула я и провалились в черноту сна.

Как ни удивительно, той ночью я спала просто прекрасно. Ни разу не проснулась из-за тревожного сна. Ничего не помнила, что снилось, и проснулась отдохнувшей.

На постели, прямо перед носом, лежало ожерелье из зелёных и серых бусин с золотой подвеской. А ещё круглая золотая монета.

Хм, что это? Я усмехнулась и погладила ожерелье пальцами. Как ни пыталась убедить себя, что обижена и зла на мужа, его подарок был приятен. Но ведь я сказала, что мне не нужны его подарки!.. Да когда он меня слушал? Вот-вот.

Села и увидела, что от постели к двери ведёт сверкающая дорожка из золотых монет. Что за игры? Любопытство стало пожирать меня. Что же там в конце дорожки? Большой подарок? Дракон⁈ Что ещё может вытворить мой сумасшедший муж? Зига в покоях не было, поэтому донимать расспросами некого.

Я поднялась и направилась к двери, собирая монеты в карман платья. Зиг не тронул меня вчера, потому я спала в том же наряде, в каком праздновала Поворот. Он даже сапожек моих не снял, а просто уложил спать. От его заботы, неожиданной и трепетной, было тепло на сердце.

— Что это такое, госпожа? — спросила озадаченная Лейла.

Мы встретились в коридоре, когда я шла мимо комнат прислуги. Лейла жила через дверь от меня, с ней поселили новеньких девочек, чтобы приглядывала за ними и помогала освоиться. Девочки и сейчас таращили огромные глаза на вереницу монет, ведущую к лестнице. Из другой комнаты выглядывала Беатрис, ещё одетая в нижнюю рубашку и с взлохмаченными рыжими волосами. Она жила теперь с Йоргеном. Тоже удивлённо смотрела на меня.