— Возможно, тебе не придётся больше убирать за свиньями, — сказала я.

Исак вскинул брови, изумлённый. Я больше ничего не стала обещать и пошла в кухню. Интересно, а Исак знает что-то про империю?

Я была в своих покоях вместе с подругами. Гуди ушёл готовиться ко сну. Ему нечего тут делать, пока я купаюсь. Лейла подшивала моё платье, пока Беатрис помогала вымыть волосы.

— Ты совсем как тростинка, госпожа, — недовольно насупилась Лейла. — Раньше платье было в пору, а теперь велико. Тебе надо лучше кушать.

Я опустила голову. Хотела бы лучше кушать, но от переживаний и злоключений последних седмиц аппетит совсем пропал. Оддманд тоже ругал меня. Особенно, когда рухнула в обморок в коридоре. Хвала богам, рядом оказался верный Гуди и не дал расшибиться об пол. Беатрис высушила мои волосы полотенцем и трепетно расчесала. Мы сидели на широкой кровати, устланной меховыми одеялами, были в нижних рубашках. Я взглянула на подругу. Она ходила унылой, как и я, и летала в своих мыслях.

— Как малыш? Ты ещё не чувствуешь его? — мне и правда было жутко любопытно, каково это быть беременной.

Беатрис потрогала живот. Он ещё не выступал под её платьем. Срок был маленький. Её движения уже были привычными и отточенными. Сама видела сотню раз, как она гладит себя по животу с нежным, материнским трепетом.

— Пока не чувствую, только живот иногда тянет, — рассказала подруга, улыбнувшись.

— Не хвораешь?

— Нет, всё хорошо, госпожа. Спасибо, что спросила.

Мы обнялись. Я погладила подругу по спине и прижалась лицом к её рыжим волосам, струящимся до бёдер. Лейла подошла к нам, закончив с моим платьем.

— И тебе надо хорошо есть, Беатрис, — заметила она. — За двоих. А то приедет твой Йорген, и ухватиться не за что будет! Его волчонок тебя сожрёт изнутри!

Мы втроём рассмеялись. Лицо загорелось. Я ощутила спокойствие и счастье на несколько мгновений. Потом со двора донёсся крик:

— Отпирай ворота, князь вернулся!

Князь⁈ Я встрепенулась и тут же подскочила с постели. Бросилась к двери. Боги, мне и кормить его нечем! Не готовилась, не ждала! Ой, а как я выгляжу? Я потрогала волосы. Лейла перехватила меня за руку уже у дверей.

— Куда в исподнем⁈ — возмутилась она.

Но тут из покоев выбежала взволнованная Беатрис, такая же простоволосая, и мы кинулись за ней.

В усадьбе началась суета. Во дворе отпирались ворота, въезжали конные и телеги с награбленным. Затопили в зале. Оддманд, уже собравшийся спать, выбежал и стал раздавать указания. Рабы понеслись на кухню и на двор. Заплакали от шума щенки в одной из комнат. Мне было не до чего.

Наверное, не войди в дом Йорген, я бы выбежала на улицу босая, в зиму и снег. Но увидев его осунувшееся, небритое лицо с замученными глазами, я остановилась. Он взглянул на меня. Сердце рухнуло в живот. Стало так страшно, что задрожали колени.

— Где старик? Нужно перенести князя в покои, — сказал Йорген хрипло. Он бросил взгляд на притихшую сбоку от меня Беатрис, но потом снова посмотрел на меня. — Не повезло, княгиня. Князю башку пробили.

«Князю башку пробили», — слова Йоргена вышибли весь воздух из груди на долгие мгновения. Дыхание сбилось. Сердце колотилось, как бешеное. Я заломила руки у груди. Ощутила, как посмотрела на меня Беатрис, испуганно охнув и закрыв руками рот. Лейла схватила моё плечо и сжала. «Я рядом», будто сказала она.

— Где он? — выдавила я чуть слышно. Шагнула к Йоргену, готовая сама тащить мужа на спине.

Лечь и умереть с ним.

Йорген взглянул на мои босые ноги.

— В повозке. Иди в покои и жди. Я сам принесу его.

Я кивнула. Подруги подхватили меня под руки и повели. Меня шатало. Девочки что-то говорили, успокаивали и звали меня. Но я не слышала. Тряслась от ужаса. Боялась, что мне принесут тело — отмывать и готовить к погребению. По щекам потекли слёзы. Я завыла.

— Тихо, госпожа! Всё будет хорошо! Он жив! Он встанет! — быстро заговорила Беатрис. — Надо верить и молиться Старой Матери! Она услышит!

Я была так ошарашена, что забыла все молитвы.

Меня довели до покоев. Мы быстро скинули с постели лишние вещи, платья и гребни, сбросили одеяло, ожидая Йоргена с моим мужем. Потом он пришёл. Лейла распахнула двери пошире, пропуская воинов, Йорген и Гуди приволокли бессознательного князя. Его голова была перевязана грязными от крови тряпицами. Волосы потемнели и слиплись. Снег облепил его широкие плечи поверх плаща. На дворе была метель. За ними вбежал Оддманд, взволнованный и совсем поседевший. Он принёс ларец.

— Сюда! Сюда его! — я кинулась к мужу, помогая его людям устроить его на кровати. Слёзы лились ручьями. — Что с ним, Йорген?

— Ударили в висок. Не приходит в себя уже сутки, — хмуро рассказал воевода. Он сел на корточки у постели и взял князя за руку, прижал ко лбу. Тот был в беспамятстве. Повязки перетягивали верхнюю половину его головы, с левого бока ткань была чёрной от крови. — Был бой. Мы их уделали, но князя ранили.

Йорген отчаянно сверкнул глазами. Я знала, что они с князем были близки, как братья. Понимала его боль. К воеводе подошла Беатрис, совсем белая и тоже напуганная. Она приникла к его плечу и обняла его голову. Йорген вздохнул. Обернулся и прижался лицом к её налившейся груди.

— Что мне делать? — потерянно спросила я Оддманда и Гуди, которые стягивали с князя грязные одежды.

— Помоги тут, а я позову врачевателя, — распорядился старик. Его мужская суровость успокоила меня.

Я закивала. Запрыгнула на постель сбоку от князя и стала поддерживать его голову, пока Гуди стягивал его рубашку. Увидела новые шрамы на теле Зига. Должно быть Йорген соврал, что бой был лишь один. Костяшки на руках князя были опять сбиты.

Пришёл врачеватель. Он был невысоким, худощавым мужчиной с длинными волосами, собранными в хвост на затылке. Тоже старик. Его борода была совсем белой от седины.

— Все вон! — прикрикнул он.

Да кто он такой, чтобы выгонять меня отсюда⁈ Я столько страдала! Ждала! Молилась! Я могу видеть мужа живым в последний раз!..

— Не уйду, — воспротивилась я, прижав раненую голову князя к груди.

Врачеватель укусил меня ледяным взглядом. Он был зол. Уже потянулся, чтобы схватить неугодную меня и стащить с постели, но тут Зиг захрипел:

— Китти…

Я вздрогнула и погладила его щёки.

— Я здесь! Я здесь, мой лев, — слёзы с моих глаз упали на его лицо. Зиг открыл сухие губы. Я склонилась, чтобы слышать его слова.

— Империя… не сдохну, пока… моя весна…

Все обомлели. Йорген схватил врачевателя за плечи и встряхнул.

— Делай свою работу, ублюдок! — зарычал он. — Девочка останется, и я тоже! Убьёшь князя, я сам тебя зарежу, понял⁈

Врачеватель кивнул, но испуганным не выглядел. Он всё ещё хмурил брови и хотел, наверное, испепелить нас глазами, а этого всё не случалось. Йорген выпустил его. Врачеватель достал из-за ремня нож и стал вспарывать повязки на голове князя. Я обомлела, увидев огромную рану на его виске. Боги, как он ещё жив⁈ Закрыла рот руками. Я сидела ближе всех, по левую руку от Зига, и наблюдала за врачевателем. Он осторожно освободил голову князя от неумелых повязок и осмотрел.

— Рана не глубокая, но князь потерял много крови, — заключил врачеватель. Я выдохнула и схватила мужа за руку, целуя его холодные пальцы. Старый врачеватель пошлёпал губами, что-то шепча. — Если он выживет, могут быть последствия.

— Какие последствия⁈ — вспылил Йорген.

— Пропадёт слух или зрение. А может, князь и вовсе не встанет больше с постели, — спокойно рассказал старик. Он выпрямился и обернулся к собравшимся. — Я сделаю, что в моих силах, но на всё воля богов.

— Нет!.. — громко всхлипнула я. Врачеватель обернулся.

— Молись, госпожа.

Я отчаянно переглянулась с Йоргеном. Тот выглядел таким же растерянным, как я сама. Беатрис плакала, прижавшись к нему. Лейла угрюмо поджимала губы. Оддманд держался за голову. Гуди молчал, не поднимая глаз на меня. Все были в ужасе. Никто не желал князю оглохнуть или лежать прикованным к постели. Никто не желал его смерти. Я обернулась к мужу, бледному, в засохшей крови. Легла у него под боком и обняла родную руку. Прижала к груди.