Ночь наступила довольно быстро. Сад за окнами погрузился в темноту, загорались масляные фонари, лаяли сторожевые собаки. Я вежливо простилась и пошла в покои, сопровождаемая служанкой госпожи Роксаны. От меня не укрылся нескромный взгляд князя севера Орма, жалящий в спину. Затошнило. Я знала, что дома его ждала жена, но он не отказывал себе в женщинах во время похода. Наверное, я ему нравилась, но, хвала богам, я была под защитой своего великого мужа.

В покоях я зажгла свечу, разделась до нижней рубашки и села на постель. Стала расплетать косу. Было много непривычных звуков. Непривычно тепло. Непривычные постель и влажный, морской воздух. Я встала и босиком прошла к окну. Заметила, что за тонкими шторками вовсе не окно, а выступ с перилами. Я вышла. Прохладный ветер обдал лицо. Впереди раскинулся город, окружённый крепостной стеной. А за ним блестело море. Полная луна висела над водой.

— Говорят, что в полнолуние Старая Мать сходит на землю и наполняет женщин особой силой, — тихо сказала я, услышав шаги за спиной. Зиг остановился рядом и оперся на перила широкими ладонями. Я слышала его дыхание и запах, ощущала его тепло. — Будто бы такая ночь самое удачное время для зачатия детей, — закончила я. Щёки запылали жаром.

— Да? И на что же ты намекаешь, киска, я не понимаю, — князь обхватил меня за плечи и притянул к груди. Склонился, чтобы прижаться носом к моему затылку. — Пахнешь весной…

Я же знаю, что тебе нравится запах моего цветочного масла. Никогда не перестану им пользоваться.

Я затрепетала от его охрипшего голоса. Погладила кожаные наручи на его предплечьях и обернулась, прижимаясь спиной к перилам. Поймала его взгляд. В здоровом глазу князя горела белая луна. Он поцеловал меня. Жадно, как и всегда. Я обхватила его шею. Хотела отдаться ему, истосковавшись по его рукам, его ласке. Отогнала мысли о страданиях, что сопутствуют рождению детей, заставила себя забыть о войне. Об этом буду думать потом. Сейчас я хотела насытиться им, показать, как скучала и как люблю его.

Потом мы просто лежали в обнимку. Я жалась к нему, не могла насытиться запахом моего льва. Зиг гладил по спине, стянув с меня, наконец, нижнюю рубашку. Не нужны были никакие разговоры. Было приятно просто помолчать и подышать друг другом. Я понимала, что ночь будет долгой, и ничуть не возражала.

— А помнишь, когда-то ты плакала? Каждый раз плакала, а я ещё думал, «проклятье, ну что я за урод, всё делаю не так». Прости за те ночи.

— Зиг… — я растерялась. Не ждала подобного разговора. Обняла его руку. — Я прощаю. Ты не мог по-другому.

— Почему же? Мог, просто не хотел. Мог подождать, ты же такая нежная, добрая, маленькая. Представляю, в какое месиво разбивал твоё сердце.

Он горько усмехнулся. Я не могла понять, зачем он говорит мне это? Зачем ворошит прошлое, которое ст о ит забыть? Мне больно вспоминать начало нашей семейной жизни. Неужели он не понимает?

— Ты правда простила или ещё обижаешься? — Зиг погладил мои волосы. Он обнял крепче, прижался носом к моей макушке. — Ты же знаешь, я боюсь предателей до усрачки. Вот и про тебя всякое думал, дурак. Прости, моя весна, я сожалею, чтобы был с тобой таким грубым.

Я вдруг поняла, что он прощается. Зачем? Он что, помирать собрался⁈ Я испугалась и крепче обхватила его руку. Сглотнула слёзы в горле.

— Зиг, любимый, зачем ты мне говоришь всё это? — голос задрожал, выдав меня с головой.

— Не бойся, сокровище. Я просто хотел извиниться за ошибки прошлого. Понимаю, что тупо, но хочу быть честным с тобой. Вдруг сдохну завтра? Хочу сдохнуть с чистой совестью.

Точно прощается, глупый. У меня сердце готово остановиться от страха за него, бестолкового.

— Я не обижаюсь, правда. Я забыла, — потом смущённо призналась: — Ты, конечно, та ещё заноза, но мне нравилось спать с тобой. Я плакала, да, но мне нравилось, когда ты ласково целовал меня, говорил красивые слова и обнимал.

— Да ну? По-моему, ты хотела меня убить.

— Правду говорю! Мне было так тепло и безопасно под тобой…

Я улыбнулась. Зиг тоже улыбался, я слышала, когда он вновь заговорил, поглаживая меня успокаивающими движениями:

— У тебя так глаза блестят, как янтарь. Ты такая красивая, моя киска… — Его сердце мерно стучало под моим ухом. Я улыбнулась, поглаживая пальчиком дракона на его груди. — Мне никогда не было так хорошо, как с тобой. Я становлюсь ленивой тварью около тебя, проклятье. Люблю тебя, Китти.

— И я тебя люблю, мой лев, — мне понравилось слушать его слова.

Я была уверена, что он искренен, и я правда простила, хоть и вспоминала порой тот ужас. Мы не знали друг друга в начале пути. Ему нужен был наследник, а мне нужно было выполнить задачу, возложенную отцом. Зиг привык получать от жизни всё, очень любит себя и любит давить властью. Я была слишком труслива и слаба, чтобы что-то противопоставить его силе и власти.

Да, наверное, если бы хотел, он и правда мог подождать, пока я привыкну, привяжусь к нему, узнаю его чуточку лучше. И всё же он шёл на уступки ради меня и старался угодить, пусть порой грубо, словно подачку делал. Это были шажки мне навстречу. Маленькие, но всё же шажки. Я никогда не была для него пустым звуком.

Я драгоценность.

Оглядываясь назад, я понимала, какой огромный путь мы проделали, чтобы теперь вот так вот лежать и болтать о былом. Без криков. Без истерик. Без грубых слов и без слёз. Боги, и как же я дожила до этого мгновения?

Теперь всё поменялось, мы были родными друг другу. Словно оковы рухнули с моей груди, когда он извинился. Это значило многое. Зиг и правда очень меня любил и дорожил моим доверием, раз сказал те слова. К сожалению, забыться надолго у меня не получилось.

— Долго мы тут будем?

— Несколько дней, — зевнул Зиг. Он перебирал мои волосы. — Может, седмицу. Аларих готовит людей. Тебе тут не нравится?

Я пожала плечами. Уверена, если скажу «не нравится», он найдёт мне любой другой дом, хоть на самом берегу моря. Но сказала я другое:

— Почему? Нравится, просто мне тошно, что дочери хозяйки нас боятся. И Роксана меня не любит… жена Алариха.

— Перебьются. Я не хочу, чтобы моя жена жила в поле. Ты должна быть в тепле, чистая и счастливая, чтобы я возвращался и видел твою улыбку. — Я фыркнула. Зиг потрепал меня по волосам. — Что смеёшься, киска? Я серьёзно. Мне нужна ты. Я с ума сойду один.

Горячие жёсткие руки Зига схватили меня за мягкое место и подтянули. Я охнула и оперлась кулачками на его грудь. Встретилась с игривым взглядом серого глаза.

— Мне и в поле было неплохо, — заметила я, усаживаясь сверху. Зиг погладил мою талию и опустил руки на бёдра. — Зиг, я хочу увидеть море. Можно пойти завтра? Я немножко посмотрю и сразу сюда! Можно, Зиг? Пожалуйста?..

— Даже не знаю, драгоценность, — лениво проворчал он, поглаживая меня по ноге. — Попроси настойчивее.

Если сначала я было решила, что мне опасно разгуливать по городу, то теперь поняла, что он просто заигрывает со мной. Хмыкнула. Мне вспомнился один из советов Беатрис. Хорошо, я попрошу. Я взяла его руку и провела его ладонью по своему телу. Очертила грудь, потом шею. Чуть вздохнула, едва слышно. Поймала его горящий похотью взгляд и укусила губу.

— М-мф… Зиг, — простонала я. Осторожно провела языком, лаская его пальцы.

— Что-то новенькое, моя киска, — хрипло усмехнулся Зиг. Он толкал пальцы мне в рот. Кожа была солоноватой, очень вкусной. Я приноровилась и стала постанывать, посасывая его пальцы. — Боги, ты что делаешь?..

Я кричала «хватит», но на самом деле не хотела, чтобы остановился. Он брал меня грубо, отшлёпал так, что горела кожа, и, наверное, весь дом слышал нас. Стыдно не было. Потом я лежала около него, насытившаяся, и улыбалась. Пустота во мне, наконец, заполнилась. Я потягивалась и правда ощущала себя «киской», разве что не мурлыкала. Почёсывала ноготками его рыжую бороду и мускулы на груди.