Зигрид сидел на кровати, скрестив ноги, и наблюдал за мной потемневшими глазами. Я села перед ним и расстегнула фибулу на воротнике шубы. Он помог снять её с плеч и погладил костяшками подбородок, провёл по щеке, рассматривая моё лицо.

Наверное, я ему нравилась, но вряд ли достаточно сильно, чтобы ради меня прекратить досаждать походами моему отцу. И вряд ли я стану нужна после рождения сына. Говорят, у Зигрида Рыжего сотня наложниц из прекрасных пленниц. Уверена, едва я понесу, то никогда его не увижу рядом с собой на ложе.

И хвала богам, если так!

— О чём ты думаешь? — вдруг спросил он, будто почуял, что думаю о нём.

Я смутилась и сжала пальцами подол на бёдрах.

— Про тебя всякое говорят… — пробормотала я, стесняясь признаться, что думала о его распутстве. Зигрид усмехнулся.

— И ты думаешь это правда? Что там обо мне говорят? Расскажи, вдруг узнаю о себе что-то новенькое.

Да он издевается!

— Ну-у… — стало ещё более неловко, — я слышала, что ты самый жестокий князь на всём континенте…

— На континенте? Бери больше, я самый жестокий князь в мире! — его глаза загорелись искренним весельем. Он придвинулся ближе, заглядывая мне в лицо. — Что ещё говорят?

Я зажмурилась и выдавила:

— Что ты — сын Смерти, бросил на съедение псам дядю и своих братьев, а ещё у тебя сотня наложниц!..

Зигрид расхохотался. Я испугалась раскатистого, хриплого смеха и обняла плечи, вновь начав мёрзнуть. Князь выдохнул «фу-ух!», отсмеявшись, и погладил меня по лицу. Он заправил волосы мне за уши и прижался к моему лбу своим.

— А теперь будут ещё болтать, что мне досталась самая красивая женщина.

Он сказал это тихо, мне в губы, и поцеловал. Я схватилась за рубашку на его плечах и тут же ощутила липкую кровь. Меня снова чуть не стошнило. Боги, я же вся грязная! Но князя Бергсланда это мало беспокоило. Он терзал мои губы, покусывая, и толкал язык в мой рот. Борода и усы щекотались. Его обветренные горячие губы хранили вкус эля, который он пил. Зигрид лишь слегка надавил на плечи, заставляя лечь, и я растянулась на мягких меховых одеялах.

— Катерина, — князь улыбнулся, поглаживая моё лицо кончиками пальцев. Он придавил меня собой, опираясь на локте. Его цепкие глаза запоминали моё лицо. — Моё сокровище. Стоило начинать войну с югом, чтобы получить тебя.

Боги, замолчи! — я зажмурилась, снова начав безумно тосковать по дому.

Он совершенно мне не нравился. Я его ненавидела. Он заставил унижаться моего отца, опустошил наши земли, украл меня, как боевую добычу! Он убил сотни бедных, беззащитных людей! Кажется, все в его княжестве тряслись от одного упоминания его имени. А бедолага Бьёрн? Какой страх он сегодня перетерпел!.. Боги, надеюсь, с ним всё будет в порядке.

— Что с тобой, а?

Я не сразу поняла, что это обращено ко мне. Хотя к кому ещё тут обращаться? Мы здесь одни! Я распахнула мокрые ресницы и встретилась с призрачными глазами Горного Льва. Он нахмурил рыжие брови.

— Знаешь, я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, но это твой долг — трахаться со мной, хочешь ты того или нет, — заговорил он недовольно. — Что ты хочешь от меня, а? Я подарил тебе мало подарков? Грубил? Те сундуки в комнате твои. Там куча золота. И это тебе, моя пугливая невеста. Может, мне ещё дракона для тебя завалить, чтобы ты раздвинула ноги?

Слёзы защекотали щёки. Я не хотела слышать такие грубые слова в первую брачную ночь. А чего я ждала от человека, от которого трепещет весь мир? Ласковых признаний и песен о любви? Бред! Он выкинет меня, когда надоем!..

И миру между нашими княжествами конец.

Я осознала, какое великое дело мне выпало. Ради мира, хотя бы на десять жалких лет, я должна попытаться сделать всё, что могу.

Пересилив животный страх перед ним, я протянула руки и погладила огненную бороду.

— Зигрид… — тихонько позвала я, стараясь говорить его имя с особой ласковостью. Он был в замешательстве и повёл бровью, ожидая, что я ещё способна вытворить. Боги, я и сама уже не знала. — Мне страшно. Прошу, не будь со мной грубым.

Кажется, я ударила прямо под дых.

Зигрид наклонился и припал губами к моей шее, целуя. В его прикосновениях было столько огня, порывистости, желания, что стало страшно сгореть. Я вздохнула и обняла его мускулистые плечи. Он усмехнулся около уха:

— Беру слова обратно! Какого дракона ты хочешь?

О драконах мне рассказывали многочисленные няньки ещё в детстве. Огромные ящеры с чешуйчатой кожей, зубастые и крылатые. Драконы похищали прекрасных княжон и отважные воины отправлялись их спасать. А потом свадьба и долгие лета счастья. А что драконы? — всегда спрашивала я в конце красивой сказки. Говорят, они давно вымерли, люди прошлого уничтожили их, потому что боялись. И вот, когда Зигрид сказал о драконах, я вспомнила всё это и спросила:

— Разве они существуют? — мне правда было интересно.

Любопытство пересилило страх, волнение отступило. Вдруг горный князь знает, где найти этих чудесных существ, и сказка для меня станет былью? Я ещё верила, что смогу полюбить его, а он в ответ исполнит для меня какую-нибудь мечту.

Зигрид улыбался мне так, будто не был тем ужасным человеком, которым матери пугают детей.

— У меня есть один, в моей усадьбе.

— Правда? — удивилась я. Князь кивнул, лаская моё лицо пальцами.

— Ага, я покажу тебе его, но потом. Когда закончу тут свои дела. А теперь прекращай дрожать и отдайся мне, — он наклонился, снова целуя мои губы, и прикрыл глаза. — Ты пахнешь весной.

Я смутилась, но покорно обмякла. Зигрид прав, мой долг быть с ним в постели, хочу я этого либо нет. Меня растили с этой целью — отдать тому, кого выгодно сделать союзником Сёдраланда. Надеюсь, отец не просчитался со своим выбором.

Зигрид не стал тратить время на мелкие пуговицы моего платья. Он достал из-за ремня нож и распорол ворот, освобождая мою грудь. Было неловко оказаться голой перед мужчиной. Я его совсем не знала и не понимала, как можно к нему прикасаться. Каким он будет со мной?.. Зигрид раздел меня донага, вытащил из юбок и нижних рубашек, чулков.

— Зиг!.. — воскликнула я, ощутив неведомую сладость от касания его пальцев и дрожь. Вцепилась в его руку.

— Тебе понравится, не бойся, — хрипло шепнул он, целуя меня в ухо. Зигрид продолжил поглаживать меня, вызывая самые низменные позывы. — Моя пугливая невеста…

Я доверилась. Кажется, ничего страшного и болезненного не происходит. Хотела верить, что так же приятно будет и дальше. Лицо начало гореть. Я громко дышала, срываясь на робкие стоны. Боги, как стыдно. Пальцы не переставали умоляюще хвататься за предплечья Зигрида. Он не останавливался, нет. И кажется, никогда не прекратит эту пытку.

На пару долгих мгновений стало так хорошо, что я выгнулась, цепляясь за рубашку на спине мужа, и вскрикнула даже слишком громко. Потом не могла отдышаться. Распущенные волосы упали на лицо и липли к вспотевшей груди. Зигрид осторожно целовал мою щёку. Мозолистая ладонь поглаживала мои ноги.

— Моя пугливая невеста осмелела? — прохрипел он.

Я кивнула. Страха и правда не было. Любопытно, что же дальше? Даже такой затворнице, как я, хватало ума понять, что это далеко не конец. Зигрид взял мои руки и положил себе на живот.

— Раздень меня. Я весь твой, сокровище.

Боги, ненавидеть его стало труднее.

Злость, обида за причинённый вред стали далёкими, будто не моими заботами и уж точно не заботами Зигрида. Я села и потянулась, чтобы снять рубашку с широких плеч. Волосы на его груди тоже оказались рыжими. Я погладила его, рассматривая старые шрамы и чёрные, выбитые под кожей рисунки.

Никогда не видела ничего подобного. Лишь слышала, что варвары украшают тела чёрной краской, навсегда. Как клеймо. У нас похожие клейма ставили преступникам, и всё же не такие искусные и красивые.

— Что, нравится? — подловил Зигрид, пока я потрясённо таращилась на его разукрашенное тело. — Потрогай, смелее.