И всё-таки она не до конца понимала меня.

Я сел ближе и взял её тонкие, нежные руки. Заглянул в тёмные, тёплые, как кора дерева, глазёнки своей юной, но такой прекрасной жены. Она зарумянилась, но не отвела взгляда. Ждала. Умела слушать, и я оценил это высоко. Мало кто из людей умеет слушать. Я ответил:

— Я хочу увидеть то, о чём рассказал мне старик. Хочу знать. Понимаешь? В мире столько всего. Я не могу сидеть у себя в горах и ждать старости. Да и мало чести помереть во сне. Я погибну с мечом в руке и далеко отсюда.

Катерина тяжко вздохнула. Её глазки потухли. Улыбка сползла с моего лица. Почему-то мне кололо грудь, когда видел её слёзы. Прекрасное создание не должно плакать. Я заправил тонкую, почти белую прядь за её красное ушко.

— Что не так, Китти?

— Ты уверен, что справишься, Зиг? — тихо спросила моя весна.

Я ощутил мурашки по коже от её ласкового «Зиг». Будь я проклят, но был готов сделать что-угодно, лишь бы услышать звук своего имени из её уст снова! Снова и снова, особенно её стоны.

— У древних получилось. Почему у меня не получится? — сердце забилось чаще, когда я спросил: — Ты не веришь в меня, моя драгоценность?

Катерина отвернулась и посмотрела в огонь. Пламя плясало на её благородном лице. Ласкало светлые кудри, выхватывало из тьмы нежную ложбинку между грудями в вырезе алого платья. Подумав немного, княгиня обернулась. Глаза блестели.

— Мне страшно за тебя, Зиг, — выдала Катерина. Она вдруг подползла ко мне и села на скрещенные ноги. Я прижался носом к её макушке и вдохнул запах. Весна. От неё пахло цветочным маслом. Катерина взяла мои огрубевшие от оружия руки и погладила сбитые костяшки. — Я не хочу остаться одна слишком рано.

— Тогда молись богам, чтобы помогли мне. Я сдохну только когда увижу все стороны света, моя киска, будь уверена.

Последние ночи перед приездом в Бергсланд мне совсем не спалось. Зиг засыпал у меня под боком и спал, как младенец, до самого рассвета. Я мучалась. Всё думала про восток и империю.

Совру, сказав, что не хочу узнать этот мир. Зиг открыл мне глаза. Мир был огромным и не заканчивался Сёдраландом или же горным княжеством. Мир был куда шире. Моё любопытство сражалось с добротой. Знание Зига будет покупаться кровью, войной. Он не хотел мирно путешествовать, да и кто ему бы позволил? Он князь. Оставит земли в угоду странствиям — его тут же свергнут и найдут другого князя. Он бог своей земли, но раб своей власти.

А что делать мне? Увы, я была в замешательстве.

Княжеский двор находился среди густого хвойного леса в предгорьях. Виды были будоражащие, а воздух — м-м! Я уже влюблялась в эти места, пока ехала в повозке и жадно глядела в окно. Лейла жаловалась на головную боль. Предгорья действовали на неё, уроженку юга. Беатрис почему-то была взволнована и ёрзала на сиденье.

— С тобой всё в порядке? — спросила я, обеспокоенная состоянием подруги. — Ты очень бледная.

— А? Да, всё хорошо! — Беатрис вздрогнула и вытянулась. Моя хохотушка была совсем напугана. — Поскорее бы доехать. Ой, боги!.. Меня сейчас стошнит!

Она закрыла рот руками. Мы с Лейлой испуганно переглянулись. Подруга успела подставить ведро для таких случаев. Беатрис облегчилась. Она заплакала. Я спустилась к ней на пол и подала воды из фляги, погладила её спинку.

— Да что с тобой, милая? Всю дорогу ты сама не своя. Тебя укачало?

Беатрис потрясла головой. Медные встрёпанные волосы закачались. С недавних пор подруга перестала заплетать косы. Она всхлипнула. Лейла начала злиться.

— Беатрис, да скажи ты наконец! Как мы тебе поможем, если ты молчишь, как воды в рот набрала!

Я укоризненно взглянула на вспыльчивую подругу, но Лейла извиняться не собиралась. Беатрис вытерла лицо предложенным платком и выдавила, не поднимая глаз:

— Хорошо, скажу, — мне пришлось склониться ближе, чтобы услышать её. — Йорген.

— Йорген? — удивилась я. — И что с ним?

— Причём тут этот урод⁈ — вспылила Лейла. — Он что, обидел тебя? Ну-ка говори, девочка моя, я ему понавставляю на пряники!

Беатрис вскинулась. Она снова затрясла головой, густо покрываясь красными пятнами.

— Нет-нет! Не надо! Не трогай его!

— Тогда в чём дело? — фыркнула Лейла. — Только не говори, что втюрилась в него. Он же грязный, да ещё такой урод.

— Я беременна.

— Вот и говорю, что не пара… что⁈ Нет, погоди. Чего-о-о⁈ — воскликнула Лейла так громко, что снаружи тревожно заржали лошади. Она нахмурила соболиные брови. — Да ты с ума сошла!

Беатрис умоляюще взглянула на меня, будто только я могла спасти от злости Лейлы. Я была ошарашена. Почему-то в голове не укладывалось, что моя подруга, с которой я когда-то играла в куклы, носила под сердцем ребёнка.

Боги, так ведь и я могла быть такой же!

Меня заколотило. Постаралась взять себя в руки и обняла потерянную подругу. Беатрис доверчиво прижалась и обняла меня в ответ. Ей было страшно. Она не знала, что теперь делать. Была без мужа, далеко от родины. С ней только я и Лейла. А дом… он где-то за заснеженными горами и бесконечным лесом.

— Тихо, моя хорошая, — я погладила её по рыжим волосам. — Мы что-нибудь придумаем. Я поговорю с князем, будешь жить со мной в усадьбе и никогда не будешь нуждаться, даже если отец твоего ребёночка не признает его. Я позабочусь о тебе, Беатрис. Слово княгини Бергсланда.

Та закивала и обняла меня крепче.

— Во дела, — присвистнула Лейла, сидящая напротив нас, скрестив руки под грудью. Она хмурилась, но уже не злилась, думала. — И кто он, отец-то?

— Йорген, — всхлипнула Беатрис.

Мы вздохнули от удивления. Чтобы этот свирепый пёс Йорген и наша скромная, тихая Беатрис! Жизнь полна удивлений. Я не могла даже представить их рядом, а они… Уши загорелись.

А они были очень близки.

В тот же день я решила, что должна непременно поговорить с мужем о его слуге. Пусть Йорген женится на моей Беатрис, нечего порочить мою девочку! Да и как ей тянуть ребёнка без мужа? Вот-вот… И сама думала, как же страшно это, быть беременной. Я очень этого не хотела, потому что казалось, что мой хрупкий мир рухнет.

Усадьба князя Бергсланда состояла из высокого деревянного терема с широким крыльцом, большого двора с разными постройками для скота, кухней, кузницей и дружинным домом, где жили воины. Всё это окружала крепостная стена с несколькими башнями. Люсстаден, стольный град Бергсланда, располагался в некотором отдалении от усадьбы. Княжеский двор содержал себя сам.

Мы прибыли уже в сумерках. Я не успела особо ничего разглядеть, но время будет. Это теперь мой дом.

Дом… надолго ли? Из-за планов Зига я боялась, что моя семейная жизнь продлится недолго. До весны. А потом… я очень не хотела идти в курган за телом мужа, но будет ли у меня выбор, если его не станет?

— С возвращением, господин! — нас встретил высокий седой воевода-дворецкий, которого князь оставил приглядывать за усадьбой. Дворецкий улыбался, как преданный пёс следуя за моим князем. Мы шли в терем через двор. — Всё было спокойно без тебя, господин. Даже слишком.

Зиг кивнул. Он остановился у ступеней крыльца и обернулся на воинов. Они разгружали поклажу и оружие. Двор наполнился их голосами.

— Госпожа Катерина — твоя княгиня, — представил меня Зиг. Брови дворецкого взлетели на лоб, а глаза и вовсе чуть не выпали от удивления. — Проводи в мои покои и последи, чтобы княгиня хорошо устроилась. Приду проверю, понял?

— Понял, господин.

— Ну ладно, — вздохнул князь. — Я ушёл.

Он склонился, чтобы поцеловать меня в макушку, и быстро удалился к своим людям. Я устало взглянула на дворецкого. Около меня стояли мои служанки, тоже замученные и давно не купавшиеся. Беатрис и вовсе мутило. Кажется, дворецкий не знал, как ко мне правильно подступиться, и просто стоял, озадаченный. И чего его так удивила новость о женитьбе князя?