Я закивала. Отпало всякое желание жаловаться.

Он вздохнул. Выпустил меня, и я шарахнулась прочь. Зигрид поднялся и подошёл к столу. Я обошла кровать, спеша убраться подальше.

Не знаю, о чём думалось в его буйной голове, но я вся изошлась потом, ожидая его дальнейших действий. Зигрид обернулся к двери и вдруг рявкнул:

— Бьёрн!

Я подпрыгнула на месте и прижала руки к лицу.

Послышался топот быстрых ног. Через пару мгновений в княжеские покои влетел взмыленный отрок. Зигрид бухнулся в кресло у стола.

— Тащи жрать. Что сегодня на ужин?

— Что прикажешь, господин, — пожал плечами Бьёрн, — зажарим поросёнка, гуся или ягнёнка. Есть заливные яблоки и капуста.

— Дрянь твоя капуста, — поморщился Зигрид. — Хочу свинину.

— Понял! — вытянулся Бьёрн и ускакал выполнять приказ.

Зигрид не обернулся ко мне, но приказал:

— Сюда иди, — будто приказывал собаке, а не княгине.

Впрочем, я и была его собакой. Рабой. Бесправной и безвольной, нужной лишь для рождения наследника. Я чуть не бегом кинулась к нему, боясь вывести мужа из себя. Боги ведают, что он вытворит.

Зигрид усадил меня на колено, как на злополучном пиру, и погладил мою ногу. Я сглотнула. Постаралась не трястись, но выходило из ряда вон плохо.

— Что ты сегодня делала?

Я не сразу поняла, что ему хочется знать о моих делах.

— Ничего, князь, — тряхнула косами я и сжала кулачки на коленях, — сидела дома, никуда не выходила.

Была послушной собакой! Не вели резать!

Теперь я начала понимать, почему Бьёрн такой дёрганый. Я сама превращалась в комок волнения. Ослушаюсь и… тело бросят псам!

— Мне доложили, что к тебе приходили твои подруги, — заметил князь. Я нехотя кивнула. Зигрид нахмурил рыжие брови. — Я приказал никого не пускать. Ты ослушалась.

— А что мне оставалось делать? — вдруг огрызнулась я.

Зигрид Рыжий дёрнул желваками под огненной бородой. Я испугалась и смиренно опустила голову, готовая терпеть любую его прихоть на ложе. Любую боль! Хотя между ног ещё ужасно ныло.

— Ладно, пусть приходят. Но только эти две, — неожиданно сжалился князь. — Раз тебе скучно, моя весна…

Пришёл Бьёрн и торопливо накрыл на стол, смущаясь смотреть на меня. Мне тоже было стыдно опять сидеть в неприличном положении на коленях князя. Ему же, кажется, всё наоборот очень нравилось. Бьёрн расставил блюда и приборы, наполнил кубки элем и вышел. Зигрид принялся есть.

— Почему ты не ешь?

Да что ж такое! Он опять злится!

— Я не голодна.

— Ты должна быть сильной, чтобы родить мне наследника, — заметил Зигрид. Опять он про своего наследника! Не хочу!

Я не хотела думать ни о каких наследниках. Что тут делать ребёнку, среди зверей? Когда его мать ненавидит его отца? Когда отец режет всех без разбору? Когда я даже не знаю, где теперь мой дом.

Слёзы потекли из глаз. Я отвернулась, но Зигрид всё равно увидел мою слабость. Позор. Дочь Волка Юга ревёт, чуть что. Но я ничего не могла с собой поделать. Видимо, отец ошибся, думая, что я справлюсь с великим делом примирения. Я оказалась слишком слаба.

Овечка, а не волчица.

Звякнули серебряные приборы, когда Зигрид отложил их. Видимо, нытьём я испортила ему весь аппетит. Он развернулся поднял моё лицо за подбородок. Деваться было некуда. Я таращилась в его ледяные глаза. Увидела, вдруг, в них что-то такое, отдалённо напоминающее жалость.

Ну, нет! Не может же сам Горный Лев жалеть какую-то меня!

— В сотый раз спрашиваю, что ты хочешь? — проворчал Зигрид. Он вытер моё лицо большими пальцами. — Я уже устал от тебя.

Так верни меня домой! — Но сказала я другое:

— Мне тут одиноко. Я как в клетке. Почему мне нельзя выходить и ни с кем видеться?

Зигрид откинулся на спинку кресла и почесал меня по спине.

— А что я должен делать, по-твоему? Все будут на тебя глазеть, а я этого не хочу, потому что ты моя. Глазеть на тебя могу только я. Тебе будет безопаснее тут, в моём доме. И лучше в этой комнате!

Губы задрожали. Опять он кричит на меня.

Будь я простой девушкой, я бы ударила его и убежала в лес. Но я не была простой, я была княгиней и должна была остановить войну. Потому я заставила себя прижаться к его жёсткой груди и позвать:

— Зиг… не кричи на меня, ты меня пугаешь.

Он вздрогнул, когда я погладила его кадык. Перехватил запястье, сжав так сильно, что я пискнула. Но тут же ослабил хватку и прижал мои пальцы к губам.

— Можешь выходить, — глухо сказал Зигрид. — Но только днём. Бери Бьёрна. И, Катерина, если ты сбежишь от меня, я всё равно тебя догоню. Будь уверена, я накажу тебя. Я ненавижу предателей.

Следующим утром я опять проснулась одна. Я опять была встрёпанной и замученной страстными ласками. И всё-таки возрадовалась началу нового дня.

Я оделась сама, расчесала волосы и заплела косы. Потом вышла и направилась искать Бьёрна. Мне страшно хотелось выйти на воздух. Отрок нашёлся в большом зале. Там опять была разруха, вчера здесь пили и ночевали воины. Теперь же только одинокий Бьёрн вырезал что-то на древке своего топорка.

— Доброе утро, Бьёрн! — улыбнулась я, радуясь тому, что смогла выторговать свободу.

Отрок поднял голову и кивнул. Между его тёмными бровями была резкая складочка. Он оглядел меня с головы до ног.

— Что с тобой, княгиня? Выглядишь счастливой. Помирилась с князем?

— Боги, нет! — поморщилась я и потрогала синяк на шее. Старалась изо всех сил прикрыть следы чудовищной страсти, но вышло уж как вышло. — Мы идём гулять, Бьёрн. Поднимайся.

— Гулять?

Мальчишка выпрямился, став выше меня на голову. Он недоверчиво насупился.

— Да. Князь позволил, но сказал тебе сопровождать меня, куда бы не пошла.

— Ну, ладно, княгиня… смотри мне.

Мы вышли из пропитанного запахом перегара дома. Я вздохнула полной грудью и поправила на плечах волчью шубу. Не прошло и пары мгновений, как ко мне бросился волкодав.

— А-а! Убери его! — я завизжала и вцепилась в плечо Бьёрна.

Волкодав лаял, скулил и визжал, прыгая около меня. Он пытался встать на задние лапы и пачкал мой подол.

— Фу, Шторм! Княгиня трусиха, проваливай, — Бьёрн махнул на него рукой. Шторм отскочил и стал нарезать круги вокруг нас. Бьёрн отодрал мою руку от себя. — Не бойся, он ещё щенок и сам всего боится.

— Щенок⁈

Тварь будет больше меня, если встанет на задние лапы!

— Да. Князь не берёт его с собой, слишком буйный и трусится людей, — рассказал Бьёрн.

Мы вышли на двор. Тут никого не было, кроме злополучного волкодава Шторма. Пёс потерял ко мне интерес и стал рыть землю под крыльцом дома. Я всё ещё тревожилась и оглядывалась через плечо. До сих пор колотит. В лагерь я идти не решилась, боясь встретиться с людьми своего мужа или рабами. Рабов я боялась, потому что не могла ничем им помочь. Не вынесла бы вида истерзанных пленников. Мы погуляли по двору и сели на ступени крыльца. Шторм пришёл к нам и растянулся у ног, придавив мои сапоги.

— Правда, что князь убил своего дядю и всех братьев, а потом бросил тела собакам? — этот вопрос волновал меня с первого дня моего появления здесь.

Бьёрн почёсывал пса за ушами, пока тот вывалил розовый язык.

— Чистейшая, княгиня, — кивнул отрок. Холодок закрался под волчью шубу. — Его дядя, Ингольв, убил князя Колльбьёрна, отца нашего князя, и занял трон незаконно. Самого князя нашего выкинули в реку, но он выжил и вернулся. Отомстил за отца и сам сел княжить. Всех отпрысков Ингольва схватили и зарезали, как свиней. А что до псов… обычное дело. Князь Зигрид любит псов больше, чем людей. Иногда балует человечинкой, хах!

Бьёрн оскалился. Мне он показался жутко похожим на моего мужа, и я испугалась. Но стало немного понятнее, за что Зигриду Рыжему пришлось убивать родню. Понятнее… но принять жестокости я не могла.

После полудня пошёл крупный снег. Мы вернулись в дом, и я спряталась в покоях, потому что в большой зал пришли воины. Всем было холодно. Все пришли греться теплом очага и пивом.