— Фу, Шторм! Фу!

Рав-рав-рав! — ревел волкодав. Прибежал Бьёрн и схватил его за цепь на шее. Он оттащил огромного пса, в пол себя высотой в холке, и отругал.

— Это твоя княгиня, слышишь, тупой! Не кусайся! Фу, мальчик, фу!

Вскоре Бьёрн увёл пса на двор и захлопнул двери. Лай Шторма слышался снаружи. Он просился обратно. Я тряслась, всё ещё стоя на столе среди объедков и грязной посуды.

Отрок подошёл ближе, улыбаясь. Он протянул руки.

— Спускайся, госпожа, дай руку.

Я всхлипнула и потянулась к нему. Спускалась коряво, путаясь в длинном подоле нижней рубашки. Бьёрн не дал растянуться на полу.

— Я в долгу перед тобой, княгиня! — восторженно сказал он. — Князь даже словом не отругал, представляешь⁈ Приказал тебе помогать, но я постеснялся у твоей постели сидеть. Вышел до отхожего, слышу: крики. Ну, думаю, проснулась наша прелесть.

Я ощущала ужасный стыд за своё поведение.

— А где князь? — не могла не спросить я.

Бьёрн нахмурился, провожая до трона. Как ни странно, лужи, оставленной мною накануне, уже не было. Видимо, княжеское место чистили особеннее остальных. Бьёрн усадил меня в кресло с мехами.

— Ушёл с войском.

— А куда? — спросила я.

— Мне откуда знать? Он мне не рассказывает. Сказал, к ночи будет. Что хочешь поесть?

Я не была привередливой, поэтому попросила какой-нибудь каши. Бьёрн ушёл, снова оставив меня одну. Волкодав Шторм пытался забежать в дом, но отрок его не пустил.

Да, скукотища, — я поставила ноги на сидение трона и обняла колени. Взглянула на соседнее место. Стало тоскливо. — И что, всю жизнь одна буду? Княгиня! Такова твоя доля.

Бьёрн вернулся довольно скоро. С ним пришли мои служанки, Беатрис и Лейла. Они потолкались у дверей, прежде чем войти.

— Нельзя к княгине никого пускать! Пошли вон! — злился Бьёрн, загораживая девушкам проход. Лейла пыталась обойти его, пока Беатрис стояла с корзинками. — Приказ господина Зигрида!

— Княгиня наша госпожа! Мы клялись ей прислуживать до конца дней! Пропусти, невежда!

— Не велено! — отрезал Бьёрн.

Я поднялась. Девушки заметили меня и взглянули за спину отроку. Тот тоже обернулся. Лейла ухмыльнулась и прошла мимо него.

— Госпожа! Как ты? — воскликнула служанка.

Рыжая Беатрис скользнула за ней. Бьёрн закатил глаза, выругавшись, но захлопнул двери и направился за девушками.

Я очень обрадовалась, увидев подруг. Мы обнялись. Чувства переполняли меня. Я ужасно хотела с ними поделиться своими тревогами. Но это было невозможно, пока рядом Бьёрн — глаза и уши своего князя. Поэтому я села и взяла из его рук деревянную чашу с дымящейся кашей и ложку.

— Вчера нас выгнали, госпожа, — пожаловалась Лейла. Служанки сели на пол около меня. Бьёрн отошёл, опустившись на ступеньку помоста, и сгорбился, делая вид, что наши разговоры его мало интересуют. — Этот урод Йорген велел нам убираться подальше, пока целы! Это что ещё такое⁈

Я поёжилась. Жаль мне никто не предложил убраться, чтобы быть «целой».

— Да, а утром запретили вообще подходить к княжеской усадьбе! — добавила раскрасневшаяся Беатрис и потрясла кулачком. — Кто, как ни мы, о тебе позаботится? — она обняла мои ноги и подняла голову. — Ты же не прогонишь нас, госпожа?

Я покачала головой, но мысли делались всё мрачнее.

Имею ли я вообще право указывать тут хоть кому-то? — крепко задумалась я. В нашем княжестве княгини не было, все дела решал отец. Но мне никогда не запрещалось распоряжаться слугами, особенно моими личными. Здесь же, похоже, всё было иначе. Голова начала пухнуть.

— Принесите мне чистое платье, — приказала я.

Лейла улыбнулась и постучала по корзинке.

— Всё туточки, госпожа. И платье, и туфли, и чистое бельё, — сказала она. Я смутилась. Неужели всё было так ожидаемо? Или у меня просто самые проницательные служанки в мире?

— Ещё мы взяли гребень и ленты, госпожа, — рассказала Беатрис. — Не пристало княгине в одинаковых нарядах ходить.

— Боюсь, это невозможно… — пробормотала я, — старое платье безнадёжно испорчено.

Беатрис раскраснелась до ушей, явно поняв, о чём я. Лейла вскинула соболиные брови и по-мальчишески свистнула.

Мы уговорили Бьёрна набрать и принести воды. Девушки сами нагрели её на огне, потом выдворили мальчишку из княжеских покоев и помогли мне отмыться. Запах крови так плотно въелся в кожу, что я не могла прекратить тереть себя мочалкой.

Лейла окинула взглядом беспорядок.

— Жалко тебя, госпожа, — заметила она, пока Беатрис помогала мне мыться. — Говорят, у Горного Льва столько наложниц, что он может быть каждую ночь с разной.

Я выронила щётку и громко всхлипнула.

— Ой, госпожа! Прости! — воскликнула Лейла. Обе служанки кинулись ко мне, успокаивая. Меня закутали в полотенца и усадили на кровать.

Боги, я не могла видеть эту ужасную кровать! Столько боли я пережила на ней! А сколько ещё переживу? Не хочу думать. Я затряслась и разрыдалась.

Беатрис гладила мои волосы, без конца заглядывая в лицо, но я всё не унималась. Я хотела домой, к отцу. Чтобы всё это кончилось. Мне было страшно и холодно здесь. Я была совсем одна, так мне казалось. Беатрис и Лейла не будут со мной, когда мне больше всего нужна их помощь. Ночью я буду одна. С ним! С моим личным чудовищем.

— Почему он не может и дальше быть со своими наложницами? — глупо всхлипнула я, обняв коленки. Лейла грустно улыбнулась, поглаживая мою спину.

— Потому что он женился на тебе, моя госпожа. Ты законная княгиня и мать его будущих наследников. Как он может променять тебя на каких-то пленниц? — сказала она.

Да мне всё равно, как! Пусть отстанет от меня, ненасытный монстр!

Истерика была недолгой, но полностью вымотала меня. Девушки переодели меня, заплели косы и оставили одну. Потом приходил Бьёрн и принёс поесть. Есть я отказалась. Мальчишка попытался уговаривать меня, но насильно покормить побоялся. Влетит ещё от князя. Бьёрн ушёл. Я осталась наедине со своими мыслями.

На глаза попались сундуки.

«Те сундуки в комнате твои. Там куча золота. И это тебе, моя пугливая невеста».

Я подошла к ним и опустилась на колени, на мягкие шкуры. Откинула крышку с первого сундука и чуть не ослепла, увидев сверкающее золото и драгоценные камни.

Боги…

Сундук был до краёв наполнен украшениями. Я вытащила широкий золотой браслет со звериным узором. Пальцы подрагивали от такого богатства в моих руках. Дома никогда не было столько золота, тем более у меня. Моё приданное просто смешно в сравнении с этим чудом! Я и усмехнулась, но горько.

— Ты плачешь?

— Нет!

Я вздрогнула и подскочила, услышав сорванный голос князя за спиной, затрясла головой. Он стоял напротив меня, одетый в кожаную воинскую куртку, и оружный. Рыжие короткие волосы стояли торчком. Зигрид взглянул на браслет, который я ещё сжимала потными пальцами.

— Примерь.

Я покорно натянула браслет на запястье. Золото село на руку, как влитое. Браслет пришёлся в пору.

Зигрид опустился на край кровати. Он огляделся. Заметил корзины с моими вещами, которые принесли служанки. Потом посмотрел на моё новое платье, светлое, почти белое. Лейла выбрала самые красивые платья из моих сундуков. Думала, что я захочу покрасоваться перед мужем.

Увы, я хотела бы родиться толстой уродиной где-нибудь в глуши.

Он поманил меня пальцем. Я подошла. Зигрид взял мои руки. Я вздрогнула, хотя он просто меня погладил.

— Что опять не так, а?

Боги, он опять злится.

Тела бросили псам…

Я сглотнула и разлепила губы.

— Мне совсем нечего делать, — призналась я. Это было правдой, поэтому и Зигрид мне поверил. — Дома у меня было много подруг, книги и куча рукоделий…

— Твой дом здесь! — зарычал князь. Я дёрнулась, широко распахнув глаза. Сердце забилось, как бешеное. Зигрид не пустил и прижал мои руки к груди. Там, где стучало его сердце. Он держал оба мои запястья одной рукой. — Здесь, поняла? Около меня.