Мне стало страшно от его слов. Я живо представила бедную девушку, которую мучают десятки воинов. Тошнота подкатила к горлу. Ещё страшнее было знать, что мой великий муж, которого я так обожала, участвовал в этом чудовищном действе. Я была не готова знать. Не хотела слышать подобное. Разочаровалась в нём.

А с чего я вообще придумала, что он благородный герой? Я же прекрасно знала, что отец отдаёт меня сущему монстру.

— Мне страшно, Зиг, — призналась я. Обняла его за шею. Попросила шёпотом: — Никогда не говори мне такие вещи, я не переживу. Мне больно знать.

Зиг растерялся от моих слов. Наверное, хотел донести до меня какой-то смысл, урок, но лишь напугал до дрожи. Он обнял мою спину.

— Прости, я погорячился, — вздохнул мой лев. — Я просто хотел сказать, чтобы ты была осторожнее, Китти. Знаешь, что…

Я насторожилась. Опять скажет страшное? Я же просила!

—… про Гуди, — я удивилась, — я узнал раньше, чем ты мне сказала. Твоя подружка болтнула, будто видела тебя с каким-то ублюдком в коридоре.

У меня чуть глаза на лоб не вылезли. Лейла видела? Почем она не кинулась спасать меня от бесчестия? Почему не окликнула? Не позвала Оддманда или Бестрис? Почему не помогла мне, когда я так растерялась⁈ — я ощутила пустоту в груди. Не хотела думать, но в голове мелькнуло: — Это предательство?

— Я не поверил ей, решил, что девка просто пускает слухи, — продолжил Зиг. — Но потом, когда ты рассказала, всё сошлось. Понимаешь, киска, о чём я? Свиньи везде.

Следующим днём Зиг пришёл в хранилище, когда шёл урок. Я сразу начала теряться и путаться под его пристальным взглядом. Сидела, прячась за книгами, и краснела. Было стыдно, что не могу связать и двух слов. Чего так глядит? Зиг сел на место Исака, напротив меня, и смотрел, подпирая щёку кулаком. Ухмылялся, бесстыжий. Исака присутствие князя ничуть не смущало. Он даже пожаловался, что недоволен мной сегодня. Ну вот, как всегда я во всём ещё виновата.

— Я пришёл по делу, — заметил Зиг. Он обернулся к хранителю, разом утратив интерес ко мне.

— Слушаю, господин, — кивнул Исак.

— Я решил, что ты прав, нечего тебе быть рабом, хранитель. Ты больше не раб, — чётко проговорил Зиг. Он вынул нож из сапога, схватил Исака за руку и чиркнул по его ладони. Поднял глаза на изумлённого хранителя. — Княгиня свидетель, я отпускаю тебя. Ты свободен.

Исак поражённо молчал. Он сжал раненую руку в кулак и прижал к груди. В тёмных глазах его стояли слёзы.

— Благодарю, князь, — хранитель низко поклонился. Потом выпрямился и пожал князю руку. — Храни тебя Господь!

Зиг кивнул и похлопал его по щеке, грубо, как пса. Исак хлюпнул носом, сияя улыбкой.

— Теперь проваливай, свободный. Покажешь парням у ворот руку, они выпустят тебя.

— Спасибо! Спасибо, князь Зигрид!

Исак раскланялся перед нами обоими. Я пустила слезу, радостная за него, потом хранитель выбежал прочь и скрылся в коридорах усадьбы. Стало тихо. Я обернулась и увидела унылое лицо мужа.

— Ты не рад?

— Почему же? Рад. Ты теперь отстанешь от меня и не будешь смотреть, как на врага, — Зиг поморщился. Я пискнула, быстро перебежала вокруг стола и села ему на колени. Зацеловала родное лицо.

— Я горжусь тобой, мой князь! Можешь же, когда захочешь.

— Доброта это, конечно, прекрасно, но где мне взять нового хранителя? И кто поедет с нами на восток?

Мы оба загрустили. Исак успел стать другом нам обоим. Без него в хранилище станет совсем одиноко. Я привалилась на плечо мужа. Понимала, почему он не хотел принимать это решение. Вдвоём нам не справится. Я переплела наши пальцы.

— И всё равно я счастлива. Ты делаешь успехи, Зиг.

— Да ну?

— Да! Ты уже сам можешь делать добрые дела! Скоро и я тебе не нужна буду, — я засмеялась.

— Не дури, ты мне всегда нужна, драгоценность.

Через пару седмиц стаял снег. Оголилась чёрная земля, показалась сочная зелёная травка. Я не могла нарадоваться, что время страшной, угрюмой зимы прошло. Светило солнце, грея тёплыми лучами. Казалось, что всё будет хорошо.

Но хорошо не будет — это знал каждый мальчишка в Бергсланде. Князь Зигрид Рыжий начинал новую войну.

Я снова тряслась в повозке. Угрюмилась, потому что за долгие месяцы ничуть не истосковалась по ней. Столько же ещё её не видеть… Целыми днями я глядела в окошко, на лес и горы. Вздыхала, жалея, что не могу пока ехать верхом. Мою кобылку Подарок взяли в поход. Вели вместе с запасными лошадьми, потому что Зиг обещал, что будет учить меня верховой езде на привалах. Я ждала этого с нетерпением.

Лейла чуть не лезла на стены от скуки. Беатрис всё время улыбалась, витая в облаках, и вязала будущему ребёнку всякие вещички. Я могла ей только позавидовать. У меня опять шла кровь вместо долгожданной беременности. Вечером, когда мы останавливались на ночлег и воины разбивали лагерь, я уходила в шатёр Зига. За Беатрис приходил воевода Йорген, и она шла с ним, счастливая и растаявшая. Лейла оставалась в повозке.

— Может, мне приказать поставить тебе палатку? — предложила я. Знала, как холодно в повозке, тем более одной. Лейла только отмахивалась.

— Нет уж, я справлюсь. Спи спокойно, госпожа.

Я вздыхала.

— Ладно, — однако сама, как не хотела, но думала, что она ходит к кому-то по ночам, хотя Лейла ничем себя не выдавала, и слухи до меня не доходили.

После её похождений, её слов и рассказа Зига о том, что он говорил с Лейлой обо мне и Гуди, я не могла доверять ей как прежде. Хотела, но не могла. Что-то с ней случилось. Лейла изменилась. Повзрослела? Или гулянки с волками сломали её девичью душу?.. Увы, я не могла понять.

Спустя седмицу мы пересекли границу Сёдраланда, и я приехала домой.

— Смотри-смотри! Вон уже стена Рагарда! — восторженно кричала Лейла, тыкая пальчиком в окошко. Они с Беатрис плакали от счастья, потому что мы оказались дома.

— Скорее бы увидеть тётушку Фелицию! Помнишь?

— Конечно! Думаю, она пустит слезу от счастья, когда нас увидит.

Вокруг уже вовсю цвели луга. Паслись коровы и овцы. Люди радовались весне. Только разбегались, правда, видя войско князя Зигрида Рыжего. Мальчишки-зеваки таращились на воинов, тыча пальцами, пока мамки не гнали их прочь.

Мне было странно. Нет, я испытывала радость, оказавшись дома, но ловила себя на мысли, что хочу вернуться в усадьбу в горах. Казалось, будто здесь я снова стану никем. Отец будет ругать меня за сладкое в неположенное время, заставлять учиться цифрам и вышиванию. Отберёт мою лошадь, потому что:

«Ты княжна, Катерина, ты должна быть примерной женой и матерью для сыновей своего мужа. Лошади — это мужское занятие. Чтоб я больше не видел тебя на конюшнях, поняла?» — интересно, скучает ли он обо мне?

Ворота Рагарда приветливо распахнулись, впуская часть головного войска на двор усадьбы князя Бернара Волка Юга. Теперь я точно была дома. Повозка остановилась. Я взволнованно комкала потными пальчиками юбку. Девочки вышли, а я ждала мужа, потому что мне было даже страшно показываться на глаза отцу без него. Всё изменилось. Я больше доверяла Зигу, чем кому бы то ни было.

— Ты чего, Китти, спишь тут? — усмехнулся Зиг и подал мне руку. Я неловко улыбнулась. Меня колотило, когда я взялась за его большую ладонь. Он помог мне выйти. Потёр мои пальцы и спрятал мою ручку в сгибе локтя. — Ты чего дрожишь? Тебе холодно?

— Я волнуюсь.

— Я с тобой, моя драгоценность.

Мне и правда было холодно, особенно в груди. Я помнила, как отец предал меня и мои чувства, отдав нашему врагу. Теперь всё изменилось. Враг стал моим самым дорогим человеком, а отец…

Он стоял у дверей в терем, где я провела всю жизнь. Загорелое лицо князя Бернара испещряли морщины, седые брови хмурились. На широченных сутулых плечах отца лежал плащ с соболиным воротником. Он был высоким и статным мужчиной, седым, как старик, но сильным и крепким воином. Зиг повёл меня к нему через двор. Около отца стояли его воеводы и прислуга. Все трепетали, ибо к ним заехал погостить сам Зигрид Рыжий, чудовище, которого ненавидит весь мир. Зиг ухмылялся. Понимал, какое впечатление производит, и будто упивался величием. Он положил руку мне на поясницу. Хвастал мной, своим сокровищем. Отец сильнее нахмурился.