Его зычный голос прокатился по залу.

Пленники опустили головы. Все, кроме одного. Он стоял в конце строя, высокий, пусть и худой, с тёмными короткими волосами и смуглым обветренным лицом. Зигрид заметил его и усмехнулся.

— Айварс, — он подошёл к мужчине и встал напротив. Они схлестнулись взглядами. — Ты сдохнешь первым. Выбирай: меч или топор?

— Меч. Больше чести, рыжий ублюдок, — пленник харкнул Зигриду под сапоги.

Тот проследил за плевком. Я охнула, не в силах вытерпеть общего напряжения. Зигрид медленно поднял голову.

— Я честный господин и уважаю выбор своих ублюдков, — проговорил он и пронзил Айварса мечом.

Клинок легко вошёл в живот пленника. Тот захрипел и рухнул на колени. Зигрид вытащил меч и обтёр лезвие о рукав собственной рубашки. Чёрная ткань заблестела. Айварс, ещё живой, посмотрел на меня, когда князь отошёл, и вдруг улыбнулся. Встречал Смерть с ухмылкой на губах, как и положено воину.

Я видела, как темнеет его рубашка. Удушливый запах крови донёсся и до меня, хотя между нами было около двадцати шагов. Затошнило. Ноги затряслись. Я впервые видела, как умирает человек, и не могла даже шелохнуться, чтобы закрыть глаза. Кажется, про меня и вовсе все забыли.

Зигрид подошёл к двум другим пленникам. Айварс уже упал на пол и растянулся. Я не хотела понимать, что он уже по пути в чертоги богов.

— Вы даже не хотите смотреть в глаза своей смерти, трусливые сучки, — сказал князь, обращаясь к оставшимся. — Вам выбирать я не дам. Сдохните, как свиньи. Йорген, дай свой топор.

Йорген, тот, кто доложил ему о предателях, покорно вынул боевой топор из-за ремня и подал князю. Все сохраняли спокойствие и жадно следили за казнью, будто радовались свершившемуся правосудию. Правосудию ли? Я совершенно не понимала, что такого ужасного сделали эти люди, но мне было невероятно жаль их.

Зигрид Рыжий кивнул воинам, и они вывели из рядов людей первого пленника. Его бросили на колени около остывающего тела Айварса. Зигрид приготовился рубить его голову топором.

— Нет! Нет, пощади, господин! — заорал вдруг пленник, срываясь на визг. Он забился, но двое рослых бородатых воинов крепко держали его плечи. — Прошу! Я никогда не предам! Клянусь богами!

— Заткнись и не прикрывайся богами! Они тебе не помогут! — огрызнулся Зигрид и замахнулся.

Я вскрикнула, сама не ожидая, что подам голос. И отвернулась. Меня колотило. Я закрыла лицо руками. Слёз не было. Был только животный ужас в груди. Тошнота всё сильнее крутила желудок, колени подгибались, а спина обливалась потом.

Душно. Боги, как же душно. Совсем нечем дышать! Платье, которое до этого казалось свободным, сдавило грудь.

Не заметила, как оказалась на полу, на коленях. Живот скрутило в последний раз, и всё, съеденное мной за вечер, было исторгнуто на доски помоста. Неожиданно рядом показалось движение. Меня чуть тронули за плечо. Я обернулась и увидела веснушчатое лицо отрока Бьёрна.

— Тебе плохо, госпожа? — обеспокоенно спросил он. Бьёрн не решался больше ко мне прикасаться. Наверное, за это ему могли отрубить руки, не знаю. — Позвать врачевателя?

— Уведи меня, — попросила я, боясь оборачиваться к залу. Там ещё продолжалась казнь. — Прошу, Бьёрн, уведи! Я не могу!..

Бьёрн неуверенно взглянул куда-то назад. Искал князя? Мне было уже всё равно, что он со мной сделает, если уйду без позволения. Я не могла больше здесь оставаться.

Наконец Бьёрн принял решение. Он осторожно прикоснулся ко мне, придерживая за руки.

— Вставай, госпожа, — и помог мне встать.

Я повисла на нём, как безвольная кукла. Бьёрн повёл меня куда-то вглубь дома, за полог в конце зала, в темноту. Мы шагнули в узкое пространство, где ещё слышался гул голосов из зала. Бьёрн оказался ближе, чем позволяли приличия. Я прижалась к его груди, оступившись на порожке у входа в комнату. Потом мы оказались в кромешной тьме.

— Осторожно, садись, — Бьёрн усадил меня на что-то мягкое. Я догадалась, что это постель. Невольно я потянула его за собой, теряя сознание. Бьёрн успел подставить руки, чтобы не придавить меня собой. — Тихо, госпожа! Что же ты такая нежная? Погоди, дам тебе выпить. Может, полегчает. Полежи. Только не умирай! Князь меня и без того убьёт…

Я только кивнула. Бьёрн отошёл. Вскоре я услышала, как чиркнуло кресало. В комнате запылал очаг, расположенный в центре и обложенный камнями. Я смогла кое-как разглядеть убранство. Здесь было мрачно и тесно. Постель устилали волчьи шкуры, пол тоже был усыпан мехами. В углу стояла пара сундуков, а на полочке был алтарь. Там стояли каменные идолы богов — Старой Матери и Праотца. Праотец был больше и походил на свирепого воина. Ему-то и молился Зигрид со своими людьми.

Бьёрн вернулся и протянул мне флягу.

— Это эль, выпей, — попросил он почти умоляюще. Не знал, что со мной делать. — Ты заболела? Отравилась⁈ Нет, всё, я зову князя!

Я успела схватить его за рукав рубашки.

— Нет, не зови! — взмолилась я. Стало немного легче, когда отступил кровавый смрад и я сделала-таки пару глотков эля. — Прошу, Бьёрн, не нужно!

Отрок непонимающе уставился на меня. Мне же было стыдно говорить, что я боюсь его господина. Вдруг ещё донесёт на меня своему князю, и что тогда? Мне тоже отрубят голову⁈ Бросят тело псам!

— И какого хрена тут происходит?

Мы оба вздрогнули. Бьёрн подскочил и шарахнулся от меня в другой конец комнаты, но было поздно. Князь уже всё увидел. Он вошёл в комнату в расстёгнутой до середины груди рубашке. Я увидела бурые следы крови на его груди. Руки тоже были в засохшей крови.

— Прости, господин! Она упала, я не мог бросить без присмотра! — Бьёрн бухнулся на колени и склонился над полом у сапог князя. — Не вели казнить! Я не трогал, честно! Я верен и понесу любое наказание, только не вели резать!

— Заткни пасть, я же не слепой! — князь схватил мальчишку за шиворот и встряхнул. — Простой поркой ты у меня не отделаешься, щенок!

— Господи-ин!.. — зарыдал Бьёрн.

Только теперь я осознала, какой опасности подверг себя этот мальчишка, бросившись ко мне. Я осторожно села, боясь, что может снова стошнить на дорогие меха, и спустила ноги в туфлях на шкуры на полу.

— Зигрид…

Князь вскинул голову, взглянув на меня. Я впервые решилась назвать его по имени, и самой было непривычно. В его взгляде я увидела удивление и ещё что-то, сделавшее ледяные глаза теплее. Бьёрн тоже замер и осторожно посмотрел на меня, всхлипывая.

— Пощади его, прошу, — робко попросила я. Боги, что я творю! Мне самой ещё плетей всыпят! Меня никогда не пороли, даже не шлепали по мягкому месту за непослушание. Я снова заговорила, потому что меня слушали: — Он помог мне, смилуйся, князь. По-пожалуйста.

Зигрид дёрнул желваками и опустил глаза. Он выпустил рубашку Бьёрна.

— Пошёл вон, — пнул мальчишку под зад, и тот стрелой вылетел из княжеских покоев.

Повисло молчание.

Я боялась открывать рот и всё также сидела на краю кровати, сжимая собственные пальцы на коленях. Зигрид прошёл мимо меня, отвязал ножны от пояса и плавно прислонил меч к сундуку. Он помыл руки в чаше, стоящей на столе. Я слышала шорох его шагов где-то за спиной, но боялась обернуться и посмотреть. Как будто оказалась с диким зверем, ждала, когда кинется.

— Зачем ты попросила за мальчишку?

Я вздрогнула и вытянулась, когда горячие пальцы князя прикоснулись к шее, убирая волосы и кружевной полог в сторону. Он погладил мою кожу, заставляя трепетать. Я сглотнула.

— Он не виноват, что захотел мне помочь. У меня дома за помощь благодарят, — неожиданно для себя же уколола я.

— Твой дом теперь здесь, — жёстко обрубил Зигрид и одёрнул руку, прекратив ласкать меня. — Повернись и раздевайся. Я год прождал, хочу получить своё по праву.

Дрожь снова прошлась по телу и не исчезла, хотя в комнате уже было душно от жара очага. На мне ещё была волчья шуба, платье, нижняя рубашка, высокие чулки и туфли на завязках. Я была вся мокрая от пота, но дрожала от холода. Повиноваться оказалось не так-то просто. Пришлось приложить усилие, чтобы заставить себя обернуться.