— Ой, девочки, не знаю! — усмехнулась неприлично счастливая я. — Кажется, князь решил расплатиться со мной за всё и выдворить!

Мы звонко засмеялись.

— Тьфу тебя, госпожа! Не шути так! — фыркнула Лейла. Беатрис сбегала за плащом и сапогами и вышла.

— Погоди, госпожа, мы с тобой. Любопытно же, что он выдумал!

Я кивнула. Вместе будет веселее.

— Воистину, князь. И подарки княжеские! — удивлённо заметила Лейла, тоже собравшись идти с нами. — Даже завидно, госпожа!

За нами увязались новенькие, тоже закутались в плащи и нахлобучили на светлые головки шапки. Мы шли по пустому, тихому дому. Прислуга и гости ещё отсыпались после вчерашней попойки. Мы шумели и смеялись на весь дом, радуясь незнамо чему. Собирали монеты. Иногда попадались другие подарки: браслеты, колечки, бусы. Даже венец! Я стала вешать украшения на подруг. Было безумно весело. Уже щёки разболелись столько хохотать.

Так дошли до задней двери и вывалились всей гурьбой на заснеженный двор. Должно быть, был уже полдень. Но усадьба будто вымерла. Тишина.

— Вон туда! — указала пальчиком одна из новеньких служанок, девушка по имени Далия, на дорожку из монет. Тропа вела через двор к конюшням.

Сердце забилось в восторге. Я, кажется, начала догадываться, какой подарок меня там ожидает. Если это так, я буду счастлива до конца дней!

Мы поспешили. Девушки кинулись вперёд меня, собирая монеты в подолы платьев. Потом прибегали, чтобы ссыпать их мне в карманы. Мне уже было тяжело идти от такого количества золота в подоле. Гремела, как мешок. Перед конюшней мы остановились. Я замяла озябшие пальчики, волнуясь. Боялась зайти. От переполнявших чувств хотела плакать и хохотать, как дитя.

— Иди! — Лейла толкнула меня в спину.

Я пошла. Шагнула в полумрак. Монетки привели меня к стойлу, где стояла вороная лошадь с пятном во лбу и белыми чулками на ногах. Лошадь фыркнула и заржала, потянулась ко мне. Я увидела ведро с морковью у стойла, взяла одну морковку и протянула.

— Подарок, так и назову тебя, — широко улыбнулась я и погладила лошадку по тёплому носику. Слёзы счастья потекли по щекам. Лошадь обнюхала мои пальцы и пошлёпала мягкими губами. — Ой-ёй!.. У меня есть лошадь! Настоящая лошадь! И-и!..

Боги, Зиг, это лучший подарок в моей жизни! Как я могу ненавидеть тебя после такого?

Другие лошади возились в стойлах. Я увидела пятнистого жеребца князя, кажется, Ульва. Не решилась его трогать, укусит ещё. Всё-таки это боевой конь, а они всегда более злобные, чем все другие. Никак не могла прекратить гладить мою лошадку. Мою лошадь! Поверить не могу!

— С праздником Поворота, моя весна.

Я обернулась и увидела Зига. Он прошёл в конюшни и привалился плечом на столб, подпирающий потолок. Ухмылялся, довольный. Видел по моим мокрым глазам, что снова забрал моё сердце. Бесстыжий! Почему я так тебя обожаю?

— Зиг!.. — пискнула я и рванула к нему. Врезалась в его грудь и прижалась. Зарыдала от счастья. Крепко-крепко обняла его, вцепившись в кожаный ремень. Задушу своей любовью, дождётся у меня!

— Эй, ну хватит, киска. Ты должна смеяться, а не реветь. Как тебе лошадка? Красивая?

— Очень! Очень красивая, Зиг!

— Ну хвала богам, что угодил.

Он отстранил меня и взял ладонями моё лицо. Вытер слёзы большими, жёсткими пальцами. Улыбнулся.

— Прекращай плакать и собирайся. Поедем в город.

— Верхом⁈ — всхлипнула я. Мне уже не терпелось скорее сесть в седло. Никогда этого не делала. Отец не позволял, говорил, что это мужское занятие. Зиг же плевать хотел на все приличия, и теперь я впервые поняла, как это здорово!

Он вскинул рыжую бровь.

— Ну-у, тебе верхом пока рановато… — заметил князь. — Погоди до весны, будем тогда рассекать по горам. Пока поедем в санях. Особенно ты, моя драгоценность, — Зиг щёлкнул по носу. — Беги за платком. Я жду во дворе.

Дорога до града пролетела за считанные мгновения. Я так и ёрзала в предвкушении веселья, которое ожидало на ярмарке. Ехала в санях с Беатрис. Возница гнал лошадей. Сани будто неслись по воздуху, а не по снегу. Зиг ехал верхом на своём Ульве. С ним ехал Йорген, его верный пёс, и ещё пара воинов, тоже конные.

Ох, поверить не могу, что скоро и я буду ехать около них в седле. Сама! Будто воительница. Боги, поскорее бы весна!

Ворота крепости были приветливо распахнуты. Улицы полнились народом. Кричали торговцы, продавая свои товары. Выступали танцоры с ручным медведем. На площади воины колошматили друг друга во время кулачных боёв. Было весело и шумно. Глаза сразу разбежались, едва я вылезла с саней. Беатрис тоже восторженно пищала, хватаясь за меня. Надеюсь, подаренных монет хватит, чтобы скупить тут всё!

— Встретимся вечером на этом месте, — договорились мужчины. Потом Йорген и Беатрис ушли. Она потащила его к лавкам со всякими побрякушками.

— Ну? Мы куда? — спросил Зиг, щурясь от яркого солнца. Снег искрился в тот день под жаркими лучами, слепил глаза.

— Мы пойдём везде, Зиг! — огорошила я и направилась смотреть ручного медведя. Интересно, как им удалось отучить его кусаться?

Зиг хохотнул и направился за мной, пока низенькая я не успела потеряться в толпе.

Мы приехали уже после полудня, когда гуляния шли полным ходом. Поели блинов на ярмарке, накупили кучу вещей, которые мне, в общем-то, были не особо нужны. Застряли у лавки, где торговали оружием. Я успела вся истосковаться, пока Зиг спорил о цене с торговцем.

— Засунь себе в зад свои клинки! — закончил он, разозлившись. Схватил меня за плечо и потащил прочь. Усатый торговец кинулся за ним

— Прости! Прости, господин! Я готов сбить цену! — запричитал он. Вспомнил, что говорил с князем. Одно слово, и лавке этого торговца придёт конец. Но было поздно. Мой муж был слишком горд, чтобы оборачиваться. Он угрюмо топал всё дальше, а я бежала, не поспевая за его широким шагом. Торговец завыл: — Господи-и-ин!..

Потом мы поглазели на гонки на санях. Вернее, я поглазела, пока Зиг расспрашивал воеводу, посланного сюда на время праздника, как дела с порядком в городе.

— Ух-ты! Что там⁈ — охнула я и пошла к чему-то яркому, лежащему на очередных прилавках.

— Боги, куда ты опять, Катерина?

Зиг потопал за мной. Оказалось, продавали платки. Я перемерила с десяток, не меньше, выбирая наиболее подходящий к моему лицу. Торговка увидела князя с толстым кошельком, полным золота, и стала убеждать, что мне идут все. Я ей не верила. Мне что-то ничего не нравилось. Синие цветы или красные? — никак не могла решить я и вертелась перед бронзовым зеркалом у прилавка торговки.

— Алый подчёркивает ваши глаза, госпожа! — вздыхала торговка. — А вот синий! О-о, синий, заставляет сиять ваше прекрасное лицо!

Боги, ну как же выбрать⁈

— Берём все, что мерили, — распорядился Зиг, устав ждать.

Торговка заплясала от восторга, увидев, что князь готовит золото, и стала собирать платки в куль. Она начала лебезить перед нами ещё больше. Мне стало даже неловко…

— Не стоило, Зиг, — буркнула я, когда мы уже уходили. Держала его за локоть, уже утомившаяся от веселья. Зиг закинул мешок с платками на плечо. — Я бы выбрала один, и всё…

— Ага, выбрала бы лет через сто! Я уже закоченел там топтаться и хочу жрать. Тут недалеко постоялый двор, там варят такую похлёбку, что сдохнуть можно.

— Отравиться?..

— Сдохнуть от вкусноты. Идём, киска, — он повёл меня куда-то по узким улочкам города. Я тоже успела замёрзнуть. Не спасали даже купленные Зигом рукавички и шапочка. Зубы стучали. Не чувствовала пальчики на ногах, хотя сапоги всегда казались мне очень тёплыми.

Постоялый двор был полон посетителей. Стоял шум и гвалт. В зале плясала танцовщица и вертела юбкой. Зиг подошёл к столу ближе к середине зала.

— Пошли вон, — бросил он сидящим там мужчинам.

— Боги, князь! — узнали они и спешно убрались, похватав недопитое пиво.

Я села и сняла шапку с рукавицами, положив на лавку сбоку от себя. Начала оттаивать. Из носа потекло, я шмыгнула и поглядела на танцовщицу. Какая красивая! И пляшет так складно!