Глубоко задумавшись, Аюр не сразу заметил, что тропа, прежде забиравшая все вверх и вверх, теперь понемногу пошла вниз.

– Эге, я узнаю эти места! – воскликнул Хаста, озираясь по сторонам. – Видите то черное пятно и обгорелую яму в земле? Уж не здесь ли саарсан выпустил громовика Шиндру?

– В самом деле, – оживился Аюр. – Мы тут были! Помнится, выглядываю из шатра наружу – и ни единого зверя не видать. Ну и огорчился же я тогда!

Сейчас царевичу казалось, что тот мальчишка, который целыми днями грыз сладости да мечтал о грудах подстреленных саблезубцев, был в два раза младше его.

– Ветер утих, – заметил Ширам, приподнимаясь на своей лежанке на спине мамонта. – Нас теперь прикрывает вон та круча… Мы в самом деле уже по ту сторону Змеиного Языка!

Облака прекратили свой стремительный бег и застыли в неизмеримой выси, затянув небесную твердь белесым пологом. Все вокруг словно выцвело. Хаста, прищурившись, поглядел в ту сторону, куда в распадок меж двумя горными отрогами спускалась тропа.

– Похоже, Господь Солнце не в восторге от этих мест, – пробормотал он. – Мало того что он не желает на них глядеть, так для надежности еще задернул самые плотные небесные занавески. Такие плотные, что аж до земли достали. Видите?

Ширам поглядел, куда показывал жрец, и выругался:

– Только этого не хватало!

Вдалеке – именно в той стороне, куда они направлялись, – стеной стояла мутная белизна. Словно облако опустилось на равнину.

– Туман, – произнес Ширам. – Да какой густой! Похоже, в таком и собственной руки не разглядеть. Вот так пожалеешь о ветре…

– Что же, остановимся и переждем? – разочарованно спросил Аюр.

Он уже мыслями давно был в столице. Только-только они вышли на знакомый, торный путь! Здешние места уже часто посещались охотниками из Аратты. Правда, сейчас никого не видать…

– А что ты скажешь, Айха? – спросил Хаста.

Погонщица, шагавшая внизу, поглядела наверх, но даже не улыбнулась жрецу, что было делом неслыханным. Ее лицо с сурово сведенными бровями выражало тревогу.

– Как полагаешь, можно идти?

Повернувшись в сторону стены тумана, Айха принюхалась. Потом она снова обернулась к Хасте и заговорила на наречии мохначей, – видимо, на языке Аратты ей не хватало слов или вопрос был слишком важен.

– Она говорит, что вперед идти нельзя, – перевел жрец. – Говорит, что надо немедленно свернуть на север.

– Она твердит это с тех пор, как мы вступили на Змеиный Язык, – возразил Ширам. – Почему она тычет пальцем куда-то вниз?

Айха разразилась целой речью.

– Она говорит, что там сидит огромный земляной червь.

– Впереди новое чудовище? – встрепенулся Аюр. – А не поохотиться ли нам на него? Что скажешь, Ширам?

Саарсан усмехнулся. Но то был болезненный смех. После встречи с волчьим секачом в землях ингри он ожидал чего угодно – хоть бы и громадного змея из-под земли.

– Он распахнул пасть широко-широко и ждет, когда мы окажемся прямо над ним, чтобы сомкнуть ее, – переводил Хаста.

Накх невольно бросил взгляд на тропу. Земля казалась вполне твердой и устойчивой.

– Пойдем вперед, – решил он. – Может, пока дойдем, и туман рассеется. А мохначиха пусть расскажет об этих червях-землеедах.

Мамонт неспешно зашагал вперед, а Айха продолжала повествовать о чем-то на своем рычащем языке. Размахивая руками и корча жуткие рожи, она показывала, как черви проедают себе ходы в земле. Как они растут, – она развела руками так широко, будто хотела обхватить ими все плоскогорье. Как охотятся на людей и животных, – пальцы девушки хищно потянулись в сторону Аюра и быстро сомкнулись – ам! Она погладила себя по животу, чтобы всем стало ясно, как хорошо покушал подземный червь.

И напоследок ткнула пальцем – сперва в туман, потом в землю под ногами.

– Так где этот червь? Я так и не понял. Где-то там его нора? Спроси ее, Хаста.

– Смотрите, по-моему, туман рассеивается, – заметил Аюр и хотел что-то добавить – но не успел…

Это случилось внезапно. Даже мамонт, не говоря уж о людях, оказался застигнутым врасплох.

Земля слабо дрогнула, и в следующий миг, непонятно откуда, но словно со всех сторон, раздался оглушительный, раздирающий душу треск. Все замерли, оцепенев от необъяснимого ужаса. Треск становился все громче, отзываясь в костях, вызывая чувство неминуемой беды, подавляя все мысли, кроме одной – бежать!

Треск перешел в жуткий скрежет, а затем в пронзительный визг. Ни одно живое существо не могло бы издавать подобные звуки. Воистину это были голоса нечисти! Аюр зажал уши, не в силах выносить их; Айха завыла чуть ли не громче визжащих подземных дивов…

И вдруг будто что-то лопнуло. Взметнулась в небо туча пыли и ледяного крошева. Кажется, вся земля качнулась, сдвинулась с места и куда-то поползла, постепенно наклоняясь.

Словно пробудившись ото сна, мамонт затрубил, развернулся на месте и понесся назад по тропе скачками, каких никто бы не ожидал от такого грузного зверя. Башенку мотало из стороны в сторону. После двух-трех рывков она попросту оторвалась и покатилась под гору, разваливаясь на ходу. Аюр вылетел оттуда, упал в траву. Несколько мгновений он лежал, оглушенный ударом. Земля под ним дрожала, вдалеке кто-то кричал… Юноша приподнял гудящую голову и увидел Хасту, который стоял выше по склону и тянул к нему руки с выражением ужаса на лице… Склону? Не было же никакого склона! Аюр оглянулся и увидел прямо за спиной вздымающуюся стену льда. Он попытался удержаться за пучки травы, но земля выскользнула из-под него, встала на дыбы, и он полетел вниз.

Как только затихли треск земли и визг подземных дивов, Хаста заставил себя остановиться, хотя все чувства призывали его бежать что есть мочи. Он еще сам толком не понял, что стряслось, – точнее, умом понял, но не хотел признавать.

Когда воздух очистился от пыли и ледяного крошева, взгляду жреца предстало нечто ужасное. Тропу рассекала огромная трещина, шириной не меньше пятнадцати локтей. Грязные края, корни растений, а под ними – сверкающий скол льда!

Так они зашли на ледник! И как далеко он простирается? Хаста окинул взглядом тусклые травяные плоскогорья Змеиного Языка, представляя себе множество подобных ледяных ловушек, скрывающихся под тонким покровом земли… Сколько еще было таких коварных мест, по которым они шли беспечно, как через скрытую под буйной зеленью трясину?

Жрец огляделся, пытаясь понять, где его товарищи. Но он никого не видел, кроме мамонта, который убегал от опасного места, не чуя под собой ног. Неподалеку в траве темнело чье-то тело. По черной косе Хаста узнал Ширама – тот лежал ничком, вцепившись в траву.

– Ширам, ты жив? – хрипло окликнул он воина. – Где Аюр?

Накх поднял голову и попытался приподняться, но явно плохо осознавал, что происходит.

– Перед нами треснула земля, – проговорил Хаста. – Мамонт скинул нас и убежал. Ты не видел Аюра?

– Мы все были на спине у мамонта…

Хаста нашел взглядом убегающего зверя и похолодел – на спине у него башенки не было.

– Она оторвалась, – с трудом произнес Ширам. – И развалилась от удара о землю. Аюр где-то рядом…

– Башенки здесь нет, – ответил Хаста, понимая, что вот теперь в самом деле все пропало. – Она скатилась в трещину!

Они одновременно посмотрели туда, где блестел ледяной скол.

– Я видел Аюра, – пробормотал Хаста. – Там… на самом краю…

Ширам со стоном поднялся на ноги и, шатаясь, поплелся к трещине.

– Не ходи туда!

Тот и ухом не повел. Тогда Хаста догнал его, обхватил за плечи и пошел рядом, поддерживая накха и замирая от каждого шороха и скрипа.

– Аюр! – позвал он, не доходя десятка шагов до края пропасти.

Но не услышал даже эха в ответ…

Оно и неудивительно – вспомнить хотя бы узкую щель, через которую они переходили на пути в лесные земли. Когда камешек, брошенный туда, не достиг дна…

Где-то там, в ледяной тьме, сейчас царевич – живой или мертвый.