«Значит, это все же ты? Ты – мой отец?!»

Как долго она представляла себе этот миг! Мечтала, как кинется на шею обретенному отцу. Как укроется за его широкой спиной и все ее беды останутся позади… Но от Зарни веяло таким холодным могуществом, что Кирья не осмелилась даже его руки коснуться, не то что обнять… Вместо этого перед ней как живой встал Толмай – теплый, близкий и родной…

– Беглый сановник Киран увидел нас рядом и сразу обо всем догадался, – продолжал Зарни. – Но твой брат и все прочие оказались слепы. И они еще называют слепцом меня!

– У… учитель… – хрипло спросила Кирья, так и не набравшись смелости назвать Зарни отцом. – Я не понимаю… В Ладьве ты говорил, что мою мать убили арьи. А теперь говоришь, что она и сама одна из них…

Зарни вздохнул:

– Ладно, видно, пришло время тебе сказать. Мы с твоей матерью полюбили друг друга – и поплатились за это. Ее убили. А со мной сделали вот это. – Он указал на глаза и провел рукой по шкуре, под которой скрывались обрубки ног. – И оставили в живых – не из милосердия, а чтобы я подольше страдал…

– Но почему?! Если люди хотят быть вместе, зачем убивать и калечить?

– Им, золотоглазым, запрещено мешать кровь, – объяснил Зарни. – Считается, как только кровь будет осквернена, мир погибнет. Так что тебя, Кирья, посчитали бы порченой. В Аратте ты была бы желанна, как у вас, северян, – пригульное дитя, рожденное посреди голодной зимы… Напомнить, как поступают с такими?

Кровь прилила к лицу девочки. Она молчала, не зная, что и сказать.

Зарни тоже молчал, прислушиваясь к ее дыханию, тихонько водил пальцами по струнам и улыбался.

Никто не заметил тот миг, словно между сном и бодрствованием. То ли рыба хвостом плеснула, то ли кто-то вздохнул в вечернем сумраке. Только Зарни вдруг перестал шептать и играть. Кирья завертела головой, но вокруг был лишь заснеженный берег.

Лишь когда плеск воды стал размеренным, дривы подняли головы и немедленно схватились за копья. И было чего испугаться! Черные, блестящие спины бесшумно появлялись и исчезали под водой, приближаясь к берегу. Лунный свет вспыхивал на чешуе и отражался в круглых желтых глазах. Одна за другой неведомые твари вылезали на берег, обламывая наросшую корку льда. Сопели, встряхивались, поводили длинными зубастыми мордами. Дривы, бормоча молитвы Ячуру, преградили тварям путь к берестянке.

– Расступитесь, – резко приказал Зарни слугам. – От вашей суеты столько лишнего шума! Локша, убери своих ползучих щук!

Повинуясь окрику с воды, перерожденные щучьи ящеры один за другим нырнули в реку. Как только исчез под водой последний, в прибрежный лед уткнулся острый нос длинной долбленки. Высокая женщина с длинными седыми волосами встала во весь рост и величаво поклонилась гусляру.

– Благо тебе, о Зарни Зьен! Ты звал меня, и я пришла.

– А где старая Калма? Почему не явилась, чтобы приветствовать и сопроводить меня?

– Она на той стороне, – повела рукавом в темноту добродея. – Свет этого мира для нее смертелен. Но если твой путь будет пролегать по Изнанке мира…

Притаившаяся в лодке Кирья незаметно перевела дух. Она вспомнила Калму, эту полную злобы упыриху… Брр! Вот уж с кем ей совсем не хотелось встречаться!

– Вот как, – хмыкнул Зарни. – Значит, Калма теперь не может посещать явь даже по ночам… Трещина между мирами расширяется – или продолжается перерождение моей старой подруги?

– Полагаю, и то и другое, о учитель, – отозвалась Локша. – С прошлого лета тут многое изменилось…

– Вот новости я бы послушал.

Тем временем две молодые добродеи сложили весла, спрыгнули в реку и, шагая по колено в воде, вытащили нос лодки на сушу. Лишь тогда Локша сошла на берег и еще раз склонилась перед Зарни. На Кирью добродея лишь бросила острый взгляд. Кирья, хмурясь, посмотрела на нее исподлобья. Вот сейчас бывшая наставница скажет какую-нибудь гадость. Или воскликнет: «Ага, вот и ты явилась, беглянка!» – да и заберет нерадивую ученицу обратно в святилище! Нет, Зарни, конечно же, вступится… На миг девочку обожгло страхом – а вдруг гусляр ее для того сюда и привез? Да ну, путешествовать за тридевять земель ради такой мелочи…

– Не желаешь ли отдохнуть в Ивовой керемети, вещий Зарни? – спросила Локша. – Каждая женщина на моем острове будет счастлива лицезреть тебя и слушать твои мудрые речи…

– Нет, мы пойдем на север сразу. Чем быстрее мы найдем искомое, тем лучше.

Локша выпрямилась и вновь бросила пристальный взгляд на Кирью.

– Позволь спросить, вещий Зарни, – проговорила она, недобро улыбнувшись, – узнал ли ты, что за сокровище таится в пещере богов?

Зарни качнул головой:

– У меня, конечно, есть догадки. Но истина откроется лишь тому, кто сумеет войти…

– Тогда я, возможно, помогу тебе.

– Чем же?

– Твоя дочь тебе подскажет.

– Я? – изумилась Кирья.

– Я не стала ее возвращать, когда она сбежала, как ты и велел, – продолжала Локша. – Но я внимательно приглядывала за ней все это время, наблюдая, куда она пойдет, – по твоему приказу, о Зарни. Помнишь ли, что их с мальчишкой преследовал огромный змей?

– Конечно помню.

– Знаешь, зачем чудище их преследовало?

– Никакое не чудище! Это был Вергиз, Мазайкин дед! – выпалила Кирья, не в силах сдерживаться.

«И ты всегда знала об этом! – думала она, сжимая кулаки. – Калма украла его, утащила к себе за Кромку и превратила в змея. Но он вернулся, чтобы нас охранять!»

– А что, Вергиз не мог вас преследовать? Вы ведь кое-что стащили в его доме, – язвительно ответила ей Локша. – Нечто такое, что трогать вам не следовало…

– Кирья, о чем говорит Локша?

Девочка с удивлением услышала, как дрогнул голос гусляра. Сама разволновавшись неведомо почему, она сняла с шеи оберег и протянула Зарни.

– Наверно, об этом. Открой… отец.

Пальцы Зарни быстро ощупали вместилище. Золотая нить выпала наружу и тут же развернулась с тихим звоном. Зарни вытянул ее в разведенных руках, измеряя длину, нащупал петли на концах нити.

– Ах вот как, – прошептал он. – Ну что ж, теперь я догадываюсь, что мы ищем! Но как это попало к Вергизу? Впрочем, уже не важно. Скоро Кирья войдет в храм, и тайна раскроется… или останется там навсегда.

– Думаешь, девчонка готова? – с сомнением спросила Локша. – Мы наблюдали за ней много лет. Ты помнишь мои опасения…

– Помню. Но у нас нет выхода. Осталась всего одна попытка. И я верю, что моя дочь справится.

– Тебе лучше знать, о вещий Зарни, – поклонилась Локша. И, как показалась Кирье, поглядела не нее то ли с притворным, то ли с искренним сочувствием.

Зарни свернул золотую нить и вернул ее Кирье. Затем тряхнул головой, окликнул дривов:

– Привал окончен! Собирайтесь, мы отправляемся на другой берег. Там и заночуем… Эй, Кирья! А ты куда?

От слепца не ускользнуло то, что девочка выпрыгнула из лодки на берег.

– Учитель, – почтительно, но твердо сказала Кирья. – Я поплыву, но сперва все же ответь на мой вопрос. Ты ведь так и не ответил на него. Зачем я тебе?

Локша гневно воздела руки:

– И правда, что толку со строптивой девчонки, не умеющей повиноваться отцу?

– Уймись, Локша, – рассмеялся Зарни. – Моя дочь из рода тех, кто повелевает, а не повинуется. Она имеет право знать. Я дам тебе ответ, Кирья. Мы вступаем в войну. Люди воюют против людей, боги – против богов. А у бога должно быть и оружие под стать ему. Ты с этим согласна?

– Да, но…

– Там, в земле медведей, есть тайный храм. Его построили твои далекие предки. Я всю жизнь изучал подобные храмы – сурьи называют их лунными стойбищами – и знаю, что арьи сокрыли там волшебное оружие невиданной силы. Ты сильная, смелая девочка; в твоих жилах течет небесная кровь; ты и сама оружие, Кирья. Я верю, ты сможешь туда войти и принести то, что нам нужно.

– Нужно… зачем?

– Уничтожить Аратту! Отомстить за твою мать! За Толмая, вырастившего тебя!

Видения детства вихрем пронесли у Кирьи перед глазами. Корзинка, дите в болоте, отцовская ласка Толмая и его мертвое тело, привезенное с охоты… Муки и слепота Зарни… И словно эхо далекого крика – зов гибнущей матери, которой она не знала и никогда уже не узнает… Что там войны богов, великая Аратта, небесная кровь?! Месть за родителей, родных и приемных, – вот что имеет значение!