– Слушай, Даргаш… – сказала вдруг царевна. – Если междоусобица все же начнется и Ширам проиграет, что будет со мной?

– Если, избавь нас боги, он проиграет – его убьют. А ты, госпожа… Ну, я не знаю, как принято у арьев, но жены сааров восходят на костер вместе с мужьями…

Аюна молча кивнула, хотя у нее даже руки похолодели. «Так и знала», – подумала она.

Ей вспомнился давний разговор с сестрой. «Когда захочешь полакомиться жареным мясом, сестрица Аюна, помни о том, что ждет вдову саарсана…» Веселая пустая болтовня вдруг обратилась настоящей угрозой…

– Что ж, будем надеяться, что Аршаг и не думает об измене и правление саарсана будет долгим и славным! – бодро произнесла она.

Молодой накх промолчал, однако про себя подумал, что права Янди, а не царевна. Он уже осмотрелся в крепости и понял, что накхи рода Зериг им вовсе не друзья. Однако от недоброжелателей до врагов – большая пропасть, и не всякий пожелает или осмелится перешагнуть ее…

– Даргаш, – вновь заговорила Аюна, отгоняя видения погребального костра, – почему моего будущего мужа не любят в Накхаране? Для меня это новость… – «Причем из тех, которые хорошо было бы знать заранее…» – подумала она. – Чем он плох? Чем лучше этот Аршаг?

Накх в замешательстве запустил руку в волосы, подыскивая слова.

– Аршаг в самом деле многим нравится больше, – запинаясь, начал он. – Саар рода Зериг – удачливый вождь, лихой, веселый, щедрый… Он умеет ладить с людьми. А наш саарсан – прости, госпожа, – суров и порой даже жесток – и к своим, и к чужим… Вдобавок саарсан полжизни провел на службе у арьев… Ширам часто нарушает обычаи, но не настолько располагает к себе людей, чтобы они согласились принять это из любви к нему…

– О каких обычаях ты говоришь? О женитьбе на мне?

– Да, но не только. Например, он не позволяет грабить земли хлапов… Может, оно и разумно – ведь теперь это его владения, – но отталкивает от него всех воинов, которые рассчитывали на добычу… – Даргаш тяжело вздохнул, подбираясь к самому неприятному. – Никто не сомневается, что сааран – славный воин. Но в Накхаране много славных воинов… И еще слова его почитаемого деда, что Ширам не годится в правители, – уж поверь, никто их не забыл…

– …и Шираму приходится все время доказывать, что это не так! – резко закончила за него Аюна.

Царевну разбирала досада. Почему никто не рассказал всего этого раньше?

– А еще ходят слухи, – заметила Янди, поднимая глаза над шитьем, – дескать, Ширам проклят.

– Что?!

– Дело в том, что у Ширама нет ни одного сына. От всех шести жен.

– Вот как…

– Так и есть, – подтвердил Даргаш. – Это одна из причин, почему саарсан желал брака с тобой, госпожа. Никакое проклятие не выдержит сияния Господа Солнца. Ширам ожидает, что ты, дочь живого бога, родишь ему долгожданного сына…

Аюна не нашлась что ответить. Кто же может обещать? Одна мысль о том, что придется делить постель с накхом, ввергала царевну в оторопь. Но таков ее долг… Хотя вот Янди это вообще не смущало. Каждую ночь телохранительница потихоньку уходила из покоев царевны. Аюна делала вид, что не замечает ее исчезновений. Царевне было даже немного завидно, с какой неудержимой силой этих двоих влечет друг к другу. Сама она никогда не испытывала ничего подобного. Разве что когда-то давно, в Лазурном дворце, когда только-только встретилась с Аорангом…

«Ну-ка перестань грустить, – оборвала себя царевна. – И вообще перестань о нем думать! Ты в Накхаране, у тебя нет права на слабость!»

Невеста угрюмого, жестокого вождя. Не любимого своим народом. Живущего под проклятием. Неспособного зачать сына…

– Солнцеликая, разреши удалиться, – встал с ларя Даргаш. – Попробую разговорить кого-нибудь из свиты саара, вдруг удастся выведать новости…

– Свиты саара? – вскинула голову Янди. – Так он уже приехал? А чего молчишь?

– Приехал, около полудня. Сейчас там внизу вовсю идет пир.

– Пир? – недоверчиво повторила Аюна. – То есть этот Аршаг приехал еще днем и не поднялся приветствовать меня? Он не слишком-то почтителен… – Царевна медленно заливалась краской, осознавая нанесенное ей оскорбление. – Так, Янди, давай сюда это смешное платье! Помоги мне одеться – я спущусь вниз. Я желаю поговорить с сааром.

– Госпожа, тут так не принято… – заикнулся Даргаш.

– А мне какое дело?

Снаружи окончательно стемнело. В ледяной тьме свистела и завывала пурга, порывы ветра сотрясали ставни и загоняли дым очага обратно в дымоход. Пробивавшиеся внутрь снежинки, кружась, опускались и таяли на земляном полу.

В большом зале крепости было несколько дымно, но тепло и довольно светло от множества зажженных повсюду факелов. Над большим очагом посередине зала жарилось на решетке мясо подстреленной по дороге косули. До песен дело еще не дошло, но завернутая в овечью шкуру читра уже лежала на скамье, ожидая своего часа и своего слова. Во главе длинного, уставленного блюдами стола, на возвышении, под знаменем с вытканной на нем полосатой гадюкой – прародительницей рода Зериг, – сидел саар со своими ближними людьми. За столом уместилось человек двадцать из его свиты, остальные устроились на скамьях вдоль стен. По залу ходили светловолосые рабы и рабыни, разнося блюда. Женщин за столом было совсем немного, и те – из воительниц. Хозяйка замка, очень нарядная в честь приезда супруга, ходила туда-сюда, распоряжаясь и подгоняя рабынь, но за стол не садилась.

Когда Аюна, особенно тонкая и стройная в стянутом на талии накхском кафтане, вошла в зал, ее встретило общее молчание. Десятки черных и зеленых глаз уставились на нее без всякого стеснения. Никто не встал, не говоря уж о том, чтобы приветствовать царевну поклоном.

– Здравствуй, саар, – прозвучал в чертоге ее звонкий голос. – Я пришла приветствовать тебя и поблагодарить за гостеприимство.

Аршаг поднялся ей навстречу, сверкнув улыбкой. Склонил голову – довольно небрежно, – а впрочем, Аюна никогда не видела, чтобы накхи кому-то низко кланялись.

Она с удивлением разглядывала саара. Аршаг был невысок и одет очень роскошно для накха – с ног до головы в черном и золотом. На груди его золотился искристый камень в причудливой оправе. Аюна еще в столице заметила, что обычно его сородичи не носят ни бород, ни усов, – как гласила их поговорка, «у змей бород не бывает». Но лицо Аршага украшали длинные усы, которые казались вызолоченными. Черная коса от макушки переплетена полосатой черно-рыжей лентой. «Золото – царский металл, воплощенный солнечный свет», – учили Аюну с детства. Может, Аршаг ее единоверец?

– Здравствуй, дочь Ардвана, – произнес саар. – Твое сияние озаряет зимнюю ночь. Будь гостьей в моем доме.

Говорил он на языке Аратты, но изрядно коверкал слова.

– Я ехала на встречу с моим женихом, но путь оказался слишком долгим, – вновь заговорила Аюна. – Я рада, что меня нашли люди его близкого родича и соратника. Теперь, милостью Исвархи, моя встреча с будущим супругом уже совсем близка!

Аршаг устремил на царевну острый взгляд:

– Так и есть, царевна. Видно, Господь Солнце следил за тобой недремлющим оком, храня на пути через земли оборотней и чародеев. Появление твое в моих владениях подобно чуду. Ширам полагал, что ты пропала в вендских лесах, и долго искал тебя…

– Люди саарсана нашли меня, – подтвердила Аюна, пытаясь успевать за непривычно звучащей речью. – Один из них сейчас в моей свите. Ты, верно, уже говорил с ним…

К Аршагу бесшумно подошла молодая накхини. Прищурилась, глядя на Аюну, и что-то сказала саару на ухо. Тот посмотрел на запястья царевны, хмыкнул.

– Да, это обручальные браслеты, которые надел на меня мой будущий супруг в столице Аратты, перед ликом священного пламени, – с гордостью сказала Аюна, поднимая руки. – Я сохранила их сквозь все невзгоды моего пути…

– Ширам желает породниться с Солнцем, – кивнул Аршаг. – Однако солнце восходит и заходит, Межзвездная Тьма же вечна. Наши Отец и Мать увенчали саарсана в Старом Накхаране. Кто мы, чтобы спорить с их волей?