– У нас говорят – Исварха любит смелых! – сверкнув глазами, ответила воодушевленная Аюна.

– Так и есть, моя прекрасная госпожа… – Князь подбросил в костер сухую ветку и, глядя в пламя, произнес: – Когда меня избрали военным вождем лесных вендов, я взял новое имя. Станимир – устроитель, тот, кто созидает. Я хочу строить, а не воевать. Но если придется…

– А что означает другое твое имя? – тихо спросила царевна.

– Вейлин? Оно очень древнее. Гусляры поют, что некогда все венды были единым родом, пришедшим с заката. От тех времен почти не осталось памяти. Они говорили на другим языке, от которого уцелело лишь несколько слов и имена вождей, что передаются по наследству… – Он поднял взгляд на девушку. – Ты тоже можешь звать меня Вейлин, если хочешь.

Аюна жарко покраснела, сама не понимая почему.

– Станимир – имя для всех. Вейлин – для братьев и родичей. Для своих.

– …Эй, Аоранг! Ты меня вообще слушаешь?

– Нет, – мрачно ответил мохнач.

– Так послушай, бестолковый мохнач! – зашипела ему в ухо Янди. – Сейчас у нас случай, который может больше никогда не представиться. На теле Станимира увидят следы когтей Рыкуна и решат, что дикий зверь убил князя и унес Аюну. Искать ее никто не будет. Скоро вернутся воины, твою царевну увезут, и больше ты ее не увидишь! Не теряй времени!

– Нет, – вновь покачал головой Аоранг. – Она улыбается. Ей хорошо. Зачем я буду стирать радость с ее лица?

– Ты рехнулся?! Ты проделал весь путь, чтобы поглядеть, как чужак обнимает твою любимую?

– Без толку принуждать птицу петь в неволе.

– Уж лучше она помрет в клетке у Станимира! Или ты хочешь дождаться, пока сюда явятся накхи? Они и сейчас наверняка прячутся где-то поблизости. Уж не сомневайся, эти прикончат Станимира, как оленя, и утащат твою царевну к Шираму. И ты ей ничем помочь не сможешь! Самое глупое, что можно сейчас делать, – это сидеть в кустах и вздыхать! Встань, защити ее!

Аоранг упрямо наклонил голову:

– Спасать кого-то силком – неправильно это…

– Умолкни!

Янди прислушалась, приложила к земле руку…

– Так и есть, – с досадой сказала она. – Сюда движутся всадники. Много. Уходим, мы опоздали. Теперь вовсе неведомо, получится ли тебе снова встретиться со своей ненаглядной царевной! Идем, пока Рыкун коней не переполошил…

– Ну конечно, ты же все решил! – не умолкая, шипела Янди, когда они уходили все дальше в лес, отыскивая место для ночевки. – Аюне так радостно с этим вендом, он ее оберегает, с ним она в безопасности! А еще он князь, в отличие от тебя! И уж куда привлекательнее внешне – тут и говорить не о чем…

– Не поучай меня! – огрызнулся Аоранг, сумрачный, как грозовая полночь. – Я смотрел своими глазами. Их сердца глядят друг в друга, словно летние зори…

– Может, еще песню о них сложишь?

– Царевна вольна сама выбирать судьбу. Кто я такой, чтобы ей мешать?!

– И что ты теперь будешь делать?

– Не знаю. Но дальше с тобой не пойду.

– Ах, он не пойдет!

– Да. У каждого из нас теперь свой путь. Я не хочу идти с тобой. Ты вся сочишься ядом!

– Что ж, иди! – бросила Янди. – Не знаю, далеко ли уйдешь! Для любого в этой земле ты не просто чужак – урод с зубастой кошкой! Но мне нет дела, сколько ты проживешь! Однако, прежде чем мы расстанемся, я хочу кое-что рассказать тебе о красавчике Станимире.

– Я не хочу слушать. Ты отравишь каждое слово…

– Правду, только правду! – ехидно протянула лазутчица. – Ведь ты же чуешь, где правда, где ложь. Как только услышишь, что я лгу, – разворачивайся и уходи…

Аоранг мрачно посмотрел на девушку:

– Ладно, говори.

– Ты ведь знаешь, что Станимир был сотником вендской стражи?

– Был, и что с того?

– А почему при дворе больше нет вендской стражи, ты знаешь?

– Святейший Тулум как раз тогда отправил меня в дальнее странствие…

– Тогда я тебе расскажу. Был в вендской страже десятник по имени Варлыга. Уж не знаю, чего он не поделил с главным ловчим Кирана, но между ними завязалась схватка. Варлыга выбил ловчему глаз, но и сам был ранен. Ему бы к сотнику своему за помощью броситься – тот бы его, может, спрятал… Однако Варлыга после той схватки попросту исчез. Сперва, видно, в Нижнем городе схоронился, а потом, как раны зажили, по-тихому вернулся в вендские земли. Потом, много позже, его разбойничью ватажку разгромили под Мравцем… Сейчас где-то на Великом Рву кайлом машет и тачку катает…

Это исчезновение очень встревожило Станимира. О том, что Варлыга лишь случая ждет, чтобы поквитаться с Каргаем, он наверняка отлично знал. А вот куда десятник пропал потом? Уж не в дворцовые ли пыточные подвалы угодил, и что он там расскажет? Видно, было что рассказать. Станимир вовсе не хотел, чтобы его голова приветливо улыбалась въезжающим в Верхний город…

Но тут, на его удачу, настала осень. В это время в столице гостила родня Кирана – мать, сестры, племянники… Когда пошли затяжные дожди, Киран решил отослать их домой, в южные земли. Для безопасности он выделил им стражу. Самую надежную, из вендской сотни. Такой возможности Станимир, уж конечно, упустить не мог. Родичи Кирана не сразу заметили, что везут их вовсе не на юг…

– Откуда ты обо всем этом знаешь? – недоверчиво спросил Аоранг.

– Погоди, я все расскажу. Когда из Двары не пришло вестей о прибытии знатного семейства, Киран обеспокоился и послал ловчих искать следы. Каково же было удивление царского зятя, когда он узнал, что вендская стража проследовала прямиком в свои исконные леса! Мать, сестры и племянники Кирана стали заложниками. Их оставили на крошечном островке среди огромной топи. Найти их было несложно – отчаянными криками они оглашали всю округу… – Янди горестно вздохнула, бросив украдкой взгляд на угрюмого мохнача. – Когда погоня Кирана нашла их, все еще были живы. Однако в этом-то и заключалась ловушка. Ловчие попытались навести гать, но тщетно. Искали тропу, но лишь потеряли в трясине нескольких человек. Хотели отойти подальше, чтобы добыть крепких деревьев для гати, но тех, кто ушел на поиски, потом самих нашли с перерезанным горлом. А крики с островка становились все тише, все слабее… Потом и вовсе замолкли… Ловчие, теряя людей в засадах, с огромным трудом выбрались из того леса. Последние, дойдя до столицы, рассказали обо всем Кирану. Предводитель вендов велел передать ему – либо пусть больше не шлет войска в вендские земли, либо пусть приходит сам. Как ты уже понял, этот вождь и был Станимир.

– А что было дальше?

– Дальше Киран вызвал меня и хорошо оценил головы десятников и сотника бывшей вендской стражи. За кое-кого из остальных мне, кстати, тоже неплохо перепало…

– Гм… Выходит, ты собираешься убить Станимира?

– Сейчас у меня уже другое поручение, – хмыкнула Янди и добавила: – Ну сам рассуди: если я его прикончу, кто отнесет Кирану голову? Не ты же? А убивать просто так, без смысла – что может быть гнуснее! – Янди передернулась в притворном негодовании. – Так что, когда мы расстанемся, вспоминай, в чьих руках оставляешь свою Аюну. Все, иди с моих глаз! Надеюсь, никогда больше не увижу тебя и твою мерзкую кошку!

Аоранг долго молчал.

– Я пойду с тобой, – наконец буркнул он, глядя в сторону.

Янди не сдержала презрительной улыбки, но ответила мохначу вполне дружелюбно:

– Забудь то, что я наговорила. Я ведь служу Аюне и беспокоюсь о ней, как и ты.

– Надо все ей рассказать!

– Только что у тебя была такая возможность, но ты не пожелал мешать ее счастью! Эй, не сверкай на меня глазами! Она все равно не стала бы нас слушать. Сейчас царевна не поверит даже призракам убитых, если те явятся обличить Станимира… Впрочем, надеюсь, – промурлыкала Янди, – что ей откроют глаза и без нас. Далеко не все в вендских землях рады Аюне так, как ей кажется…

Аюна и не думала, что будет так радоваться обновкам. Все платья ей пришлось оставить на другом берегу, где служанки, должно быть, продолжали делать вид, что их госпожа еще в шатре. В самом деле, не считать же достойным царевны нарядом пропахшую по́том и дымом костра поддоспешную рубаху, в которой царевна провела целый день верхом, а потом перешла реку по дну. Аюна уже начала опасаться, что ей предстоит вступить в родное селение Станимира в шкуре выдры! В сущности, какая разница, что о ней подумают лесные дикари? А все же…