– Ясноликий Каргай! – Рядом с ловчим появился один из всадников, высланных в разведку. – Там толпа горожан. Бегут сюда, кричат, на помощь зовут…

– Что случилось?

– Говорят, Яргара захвачена!

– Кем?!

– А вон посадник сюда спешит, сейчас все расскажет…

Каргай недоверчиво слушал рассказ посадника, почему-то оказавшегося среди прочих беглецов. И чем дальше слушал, тем сильнее выпучивался его уцелевший глаз…

– Никто ж не ждал, никто не догадывался! – со слезой в голосе рассказывал городской голова. – Обычный день, ворота открыты. Возы ездят, люди ходят… И тут этот, чернокосый, на взмыленном коне. Стража при воротах решила, что гонец от наместника прибыл. Вышли ему навстречу… Так я их там потом и нашел – оба без головы. Видно, в один миг срубил – как стояли, так и упали. Торговцы кинулись прятаться от такой лютости. Этот спрыгнул с коня…

– А что делала городская стража?

– Так ее в городе всего шесть человек! Четверо как раз в сторожке сидели, только успели выскочить, и такое началось! Я сам не видел, люди рассказывали, что от них осталось. Один вроде за топор схватился, так рука с топором еще долго у крыльца лежала… – Градоначальник содрогнулся. – Охотник там был на торгу, шкуры привез. Сулицу метнул вражине в спину и даже попал – да только сулица отскочила, будто от заговоренного!

– Саконская кольчуга, вот и весь заговор, – поморщился Каргай.

– А злыдень развернулся, нож кинул – и нет больше охотника!

– Да понял я, понял. Дальше что?

– Ну, как стража полегла, я собрался с духом, вышел злыдню навстречу. Что, спрашиваю, тебе надо-то? А он: «Доброго коня – мой от раны помирает. Еды, теплой одежды…» И где я ему найду коня? Лося ему предложили, он только зашипел от злости. Найдите мне, говорит, коня, не то город сожгу! И ведь сожжет – что ему, упырю! Как только Исварха праведным огнем их змеиное племя еще не спалил!

– Потому вы все и сбежали? – хмыкнул ловчий.

– Я велел всем уходить – полыхнет еще! Решили до твоего приезда пожить за стенами. Ты уж спаси нас, славный маханвир! А мы для твоего войска все по самым лучшим ценам…

– Ступай. Разберемся…

Каргай неспешно поднимался к воротам, придерживая длинный кинжал, при каждом шаге колотивший по бедру.

– Эй, одноглазый! – раздался голос с надвратной башни. – Зачем пришел?

– Говорить с тобой. Если бы желал чего иного, пришел бы не один.

– Ишь, не один! Одно движение – и город запылает, как вязанка хвороста!

– Значит, будет где погреться, – равнодушно ответил ловчий. – Мне наплевать, сгорит Яргара или нет. До моего стана пожар не доберется.

– Твоего стана? Так, выходит, ты Каргай, главный ловчий блюстителя престола?

– Так и есть.

– И пришел сюда без охраны? – усомнился невидимый накх. – Я ведь могу убить тебя.

– Эка невидаль! Всякий живущий может убить другого. А тут мне бояться нечего. Лук вы, накхи, не уважаете, а мои люди как раз хорошо стреляют. Вот ты сейчас со мной говоришь, а может, с другой стороны к городской стене подползает этак сотня моих парней. Как думаешь, справишься?

– А ты попробуй!

– Надо будет – попробую, – оскалился Каргай. – А пока ты свою удаль показывать будешь, другая сотня в ворота войдет. И у меня еще две сотни за спиной останется… Хватит стращать друг друга, будто дети малые! Видишь – говорить с тобой пришел.

Башня промолчала. Каргай продолжил подниматься к городским воротам. Он шагал не спеша, стараясь не выдать волнения. Подошел под самую стену, толкнул створку. Та со скрипом подалась. Главный ловчий зашел внутрь и внимательно огляделся. Накхи были известными любителями смертоносных ловушек, но тут Каргай ничего не заметил.

Около ворот, как и рассказывал градоначальник, бревнами валялись два обезглавленных тела. Седой военачальник поморщился.

– Сам знаю, что надо было убрать, – послышалось сверху, с надвратной башни. – Да все недосуг.

– Зачем ты их вообще убил? Чем помешали? Семерых порешил ни за что ни про что! Злился на кого?

– А ты сам посуди, – хладнокровно отвечал накх. – Приезжаю я в Яргару – по уши в крови, голодный, несколько дней не спал… Еле держался в седле от усталости, конь тоже ранен… Попроси я добром – поесть, умыться, раны перевязать… И что бы сделал городской голова?

– Постарался бы усыпить твое внимание сытной трапезой, а затем велел стражам тебя схватить до разбирательства, – предположил Каргай.

– Вот и я так подумал. Ну и зачем укоряешь, что я их опередил?

Каргай хмыкнул.

– Я бы мог дать тебе коня – доброго, без изъяна, – сказал он. – И еды сколько пожелаешь. И плащ на лисах, чтобы в пути не мерзнуть. Да только к чему? До Накхарана ты все равно не доберешься.

– Это еще почему?

– Из крепости-то я тебя выпущу, да только потом буду обязан схватить как бунтовщика…

– Это я бунтовщик?!

– А кто ж? Думаешь, я не знаю, какую крамолу ваш Данхар с наместником задумали? Мне все известно!

Каргай повернулся, вышел за ворота и помахал рукой. Двое воинов начали подниматься по склону, таща с собой упирающегося Магана. Каргай открыл было рот, чтобы продолжить речь, но с башни раздался дикий хохот:

– Дошел подарочек!

Главный ловчий удивленно поглядел на Магана, затем на башню.

– Ладно, – послышалось сверху. – Поднимайся ко мне, будем разговаривать. Если не возьмешься за оружие, то и я тебя не трону.

– Слово на слово, – кивнул Каргай. – Исварха нас услышал.

Накха звали Шайн из рода Хурз. Захватив Яргару, он времени не терял и обустроил себе в башне настоящую крепость. Обложил ветошью и хворостом стены, заготовил факелы – теперь достаточно было искры, чтобы здесь все вспыхнуло. Еще он стащил в башню уйму еды и все оружие, сыскавшееся в домах и лавках поблизости.

Ходил Шайн прихрамывая – судя по толстой повязке под штаниной, прямо над высоким сапогом, обшитым бронзовыми накладками, стрела попала ему в бедро. Шея была повязана тряпкой с кровавым пятном. Каргай заметил, что молодой накх морщится, двигая правой рукой, – должно быть, третья стрела задела плечо. Бывший боец Данхара успел поесть и отдохнуть, но лицо оставалось бледным и изможденным. Лишь в глазах горел свирепый огонек, который ловчий вполне оценил.

Теперь Каргай сидел напротив накха и слушал его историю. И чем дальше тот говорил, тем мрачнее становилось лицо одноглазого бьяра, тем сильнее впивались ногти в ладони.

– …А Варлыгу мы для того и ловили, чтобы подсунуть ему для тебя гостинец, – заканчивал тот рассказ о хитрой затее наместника. – Опояску-то на мальчишке нашли?

– Не твоего ума дело, – процедил маханвир.

– Да уж конечно, не моего, – хмыкнул Шайн. – Хотел бы я поглядеть на того, кто прочтет, что там написано!

– Уж не сомневайся, прочтем.

– Не выйдет.

– Это еще почему?

– В тех значках нет никакого смысла. Я был на страже, когда наместник с Данхаром их рисовали. То-то потешались!

– Надо мной? – угрожающе спросил Каргай.

– И над тобой, и над Кираном, если ты к нему все это свезешь.

– Что ж, спасибо. Не повезу. А дальше что было?

– Дальше объявилась Марга, – вздохнул накх. – Сестра Ширама. Бо́льшая часть наших встала под ее руку. С Данхаром остались лишь мы, кровные родичи. Он разделил нас на заставы, перекрыл дороги, сам же помчался к Аршалаю за помощью… – Молодой воин умолк и нахмурился. – А вот что с маханвиром сталось дальше, я бы и сам очень хотел узнать…

– О чем ты?

– Как было условлено, мы дождались темноты и отправились к Гуляй-крепости. Со мной было еще двое. Стража, как всегда, любезно открыла нам ворота. Все улыбались, точно после долгой разлуки. Меня это насторожило. И когда я увидел, как быстро они кинулись закрывать ворота за нашими спинами, я понял, что это западня. Привратники редко так суетятся, если поблизости нет врага. Я крикнул: «Назад!» – и тут со всех сторон посыпались стрелы… Мой старший брат развернул коня и закрыл меня собой. Мы напали на стражу и под градом стрел смогли вырваться из крепости… – Шайн скрипнул зубами. – Если бы не кольчуги, нас бы утыкали как ежей. Но и так я был ранен трижды, а брат упал с коня и погиб на месте. Я должен сообщить старейшинам о том, что случилось, и отомстить Аршалаю за смерть родни! А скорее всего, и за самого Данхара. Коли уж Аршалай пошел на такое предательство, вряд ли он осмелился оставить маханвира в живых…