– Когда выходим-то? – спросил кто-то старшего ловчего. – Не завтра, надеюсь?

– Нет, говорили же. Сперва дикари жертвы принесут, в этой их лесной избе. Иначе на неведомого зверя идти боятся.

– Что за лесная изба?

– Да ты все прослушал! Вождь их, Толмай, нынче за столом рассказывал. Есть, говорит, в старице реки каменное яйцо, а на том яйце стоит большая изба, вся черепами увешанная, – дом лесной нечисти. В ней ингри богу леса жертвы приносят за благополучную охоту. Еще он запретил туда ходить нашему царевичу – дескать, мал еще…

– Хе-хе… А мы туда пойдем?

– Вроде нас не звали. Вождь сказал – они завтра поколдуют, потом поведут нас за зверем.

– Ну и ладно. Хоть дух переведем, отоспимся…

«Кто отоспится, а кому на заре возжигать огни и петь приветствие солнцу», – угрюмо подумал Хаста, устраиваясь у костра и вновь заворачиваясь с головой в пропахшее дымом одеяло.

На этот раз ему даже удалось заснуть и проспать какое-то время, пока его не разбудили вопли.

– Джериш! – орал где-то у дальней стены частокола Ширам. – Твои воины спят на посту!

Хаста услышал, как злобно огрызнулся глава жезлоносцев, и ругань пошла с удвоенной силой.

«Да что же это такое! – чуть не взвыл жрец. – Опять Ширам поцапался с ариями! В последнее время уже ни дня нет без свары! Хоть бы один из них уже прибил другого поскорее и ушел спать!»

Голоса однако не затихали. Мимо костра кто-то пробежал. Во встревоженном гомоне все чаще слышалось имя Аюра.

Хаста высунул голову из-под одеяла как раз вовремя: оба воина, забыв о ссоре, спешили к шатру царевича.

Жезлоносец, охранявший ворота, хмуро глянул на приближающегося Ширама и пробормотал ругательство, намекающее на близкое родство с накхом. Сейчас, дорвавшись до власти, этот недомерок рад поглумиться над славными воинами личной стражи государя! Это ведь его сородичам положено охранять дворец в ту пору, когда добрые люди спят, а бодрствуют только разбойники да крысы.

Вот для чего, спрашивается, сейчас нужна стража у ворот? Может, он опасается, что за ночь ингри разберут ворота на дрова?

Эта мысль неожиданно развеселила стража, и он с улыбкой поднял оружие, приветствуя обходящего посты накха.

– Все спокойно?

– А чему тут беспокоиться? – чуть насмешливо, с вызовом спросил арий. – Бревна ограды все на месте!

Он кивнул на сбитые в ряд заостренные древесные стволы в два человеческих роста, вкопанные вокруг стана.

– Вот пусть и дальше там остаются, – не вдаваясь в лишние разговоры, буркнул накх и отправился дальше.

Сейчас он особенно жалел, что рядом нет хотя бы пары его сородичей. Насколько спокойнее была бы его жизнь! Этих надменных арьев, сколько ни учи, не научишь, что война в чистом поле – слишком большая роскошь, а могильники полны тех, кто искал в битве честной схватки. Конечно, ингри кажутся народом мирным и доброжелательным. Возможно, теперь они станут не просто дикарями, которых давным-давно обложили податью да и забыли, – теперь с них начнется покорение этого отдаленного, но весьма богатого края.

Но все это только видимость – а как все обстоит на самом деле? Никто не знает. Даже этот рыжий ловкач Хаста не прочтет в своем волшебном дыму потаенных мыслей ингри. Оно и понятно – как можно доверять людям, если они не одной с тобой крови?

Он дошел до следующего поста и едва не задохнулся от негодования. Два ария, которым полагалось беспрестанно обходить свою часть стены, дремали, прислонившись спиной к бревнам частокола.

Ширам едва удержался от того, чтобы не пнуть ближайшего часового сапогом, лишь заорал:

– Джериш! Иди сюда!

– Жену свою так звать будешь, – донеслось из шатра главы Полуденных Жезлоносцев. – Чего надо?

Хмурый великан не спеша вылез наружу, накинув на плечи шерстяной походный плащ.

– Твои люди спят на посту!

– Послушай, Ширам, – нависая над накхом, процедил тот. – Мои люди за день устали и должны отдохнуть. Вон, бери охотников. Пусть они тебя развлекают сколько заблагорассудится.

– Напоминаю, мы в походе, – внешне спокойно заговорил Ширам, еле сдерживая ярость, – а значит наша крепость должна охраняться наилучшим образом…

– Да пошел ты! Эй, парни, всем спать!

– Ты соображаешь, что делаешь? – перешел на шипение накх и, обернувшись, рявкнул: – Всем стоять на месте! Кто двинется, убью!

Он вдруг осекся. Весь гнев его мгновенно пропал, сменившись нарастающей тревогой.

– Где Аюр?

Джериш взглянул на него озадаченно:

– Где-где? У себя в шатре.

– Мы тут орем как резаные. Царевич наверняка должен был услышать и выскочить!

– Я говорю – он спит! – уже не так уверенно ответил Джериш. – Вон, караульный стоит…

У большого расписного шатра и впрямь переминался с ноги на ногу молодой воин. Не говоря ни слова, Ширам развернулся и направился к временному обиталищу Аюра. Джериш последовал за ним.

– Солнцеликий спит, – попытался было сказать страж, преграждая ему путь. Но Ширам слегка качнулся и обтек его, слово пустое место. Сердце его колотилось, как бубен колдуна в день весеннего обновления, когда Великий Отец-Змей меняет кожу. Тонкий слух, воспитанный годами обучения, уловил то, что заставило его побледнеть. Из шатра не было слышно ни звука дыхания, ни биения сердца.

Ширам отвернул полог шатра и замер. Несколько мгновений он стоял так, замерев, подобно одному из бревен частокола.

– Джериш!

На этот раз предводитель жезлоносцев, должно быть понимая, что дело скверное, метнулся к накху так быстро, что смог бы опередить пущенную им же стрелу. Он заглянул в освещенный слабым огоньком глиняной светильни шатер и громко выругался – царевича внутри не было.

Ширам уже рыскал по шатру в поисках следов.

– Лука и колчана нет… И пояса с кинжалом тоже.

– И сапог, – хрипло добавил Джериш. – Должно быть, сам ушел…

– Джериш, убей этого недоноска! – Накх ткнул пальцем в побелевшего от ужаса юного воина.

Без лишних разговоров глава жезлоносцев с размаху двинул подчиненному в челюсть так, что тот рухнул без чувств, уже не услышав обещания в случае неудачных поисков снять с него шкуру и натянуть на барабан.

– Царевич наверняка где-то в крепости, – произнес Джериш. – Вокруг стража, ворота закрыты – он не мог уйти. Он ведь сам ушел, его не похитили – раз лук с ним…

– Такой лук, как у Аюра, могли и похитить, – мрачно возразил Ширам. – Не говоря уже о сапогах, поясе и кинжале из небесного железа. Возьми своих людей и обыщи стан.

– А ты?

– А я буду искать царевича, – съязвил накх, удаляясь в сторону ворот.

«Пусть хоть все перероет – я уверен, что Аюра здесь нет. Но в лесу от этих горластых ариев никакого толку. А вот от пары-тройки ловчих, пожалуй, будет польза…»

Ему вдруг припомнилась волчья стая, замеченная им в предутреннем тумане недалеко от подножия холма, и сердце его сжалось от тревоги. Только бы царевича понесло в деревню. Только бы не в чащу!

Наверняка все объяснится самым простым образом: какая-нибудь местная девица состроила блистательному красавчику глазки, он и рад. А бранил их давеча небось для отвода глаз… Ширам попытался вспомнить момент, когда кто-то из девиц успел поворковать с Аюром и договориться о тайной встрече. Нет, кажется, такого не было. Неужели пропустил? Но как?

Ширам бросил взгляд на стражей у ворот. Мог ли царевич попросту выйти и отправиться через ворота по тропинке? Вряд ли. Арии, конечно, плохие сторожа, но не настолько же! Они бы не выпустили Аюра одного. Да и мимо стоянки мохначей незаметно не проскользнешь. Мамонты учуяли бы чужака, подняли рев… Раз так, значит он перелез через частокол. Летать по небу арии, даже царского рода, пока вроде не научились… Где он мог перелезть? Конечно, не на виду у дозорного…

Ширам подошел к воротам.

– Не проходил, – не дожидаясь вопроса, замотал головой жезлоносец. – Солнцем клянусь!

Не ответив ему, накх повернулся спиной к воротам и начал внимательно осматривать частокол. Мог ли царевич перелезть возле спящих стражей? Тоже вряд ли – а если бы проснулись? Он еще раз оглядел ту часть стены, которая была видна от ворот…