Но крыши пока не было, и небо проглядывало сквозь оставленные наверху стропила. Лишь над жертвенным камнем Исвархи был построен временный навес. И у ног золоченой статуи всемогущего Господа Солнца, доставленной из столицы, под присмотром жрецов горел неугасимый огонь. Увидев повелителя, предстоятель храма поднял руку и склонил голову, приветствуя высокородного ария.

Фарейн легко представил, как прекрасен будет этот храм, когда настелют крышу. Местные умельцы искусно уложат свежую еловую дранку, сверкающую на солнце, как золотистая чешуя… «А достроит его Джериш, — с горечью подумал наместник. — И вся слава достанется ему!»

— Ясноликий Фарейн, — раздался рядом голос богописца, — благоволи взглянуть…

На большой клееной доске красовалось уже почти законченное изображение Исвархи в образе сияющего воина с огненным копьем, попирающего ногами Первородного Змея. Фарейн остановился и молча принялся разглядывать расписную доску.

— Весьма красочно, — проронил вельможа. — Но что делает рядом со священным ликом Солнца вот эта зеленая ящерица?

Богописец побледнел и пустился в объяснения:

— Я решил воспользоваться местными суевериями, небылицами о боге грома, злобном болотном ящере и их вековечной вражде… Чтобы дикарям было понятнее, кому они поклоняются… Ясноликий ведь слыхал о небесном воине Яндаре, в которого верят болотные венды? Я подумал, он по сути очень схож с Исвархой, и если свести их в один образ, то Господь Солнце легко заменит в сознании вендов их грубые верования…

— Осталось только убедить здешних дикарей не поклоняться Змею, — хмыкнул наместник. — Глядя на твою доску, это будет нелегко. Болотные венды считают Яндара и Ячура богами-близнецами и ставят жертвенники обоим. Ты ведь об этом знал?

Богописец побледнел и застыл в нелепой позе, что-то бормоча.

— В целом мне нравится, — смягчился Фарейн. — Но Змея все же соскобли. В храме ему не место.

«Если бы еще было так же просто избавиться и от его порождений!» — подумал он и, кивнув в ответ на униженные поклоны перепуганного богописца, прошел дальше, прямо к алтарю.

— Я желаю принести жертву Исвархе, чтобы он отвратил от нас угрозу, — сообщил он предстоятелю. — Я хочу, чтобы небо дало мне силы одержать верх над главарем мятежников — порождением Змея по прозвищу Изгара.

Он снял с шеи увесистую золотую цепь и протянул жрецу:

— Умоли Исварху, чтобы тот даровал победу мне, а не Джеришу.

Жрец с поклоном взял из рук наместника подношение.

— Я стану молить его, как молил бы за себя, — пообещал он. — Но все в его воле…

С улицы раздался конский топот, затем звук быстрых шагов — в храм, едва не столкнувшись с мелким служкой, вбежал глава конного войска.

— Слава Солнцу! Мятежники отступают! — закричал он.

— Что?! — резко развернулся наместник.

— Болотные венды отходят от стен!

— Не может быть, — прошептал Фарейн, невольно устремляя взгляд на алтарь. В этот миг ему почудилось, что статуя Исвархи взирает на него особенно милостиво.

— Похоже, они вот-вот побегут!

«Они чего-то испугались, — подумал вельможа. — Очень испугались… А! Наверняка это Джериш с обещанным войском!»

— Вели готовиться к бою! — закричал он, вместе с воинами стражи поспешно покидая стены храма. — Мы не дадим им сбежать!

Фарейн бросился к крепостной стене. И впрямь — обложившие крепость венды суетливо впрягали своих мелких лохматых лошаденок в волокуши и отходили в сторону извилистой лесной реки. «Лед едва стал, — сообразил наместник. — Попробуют уйти за реку — наверняка проломят его! Если сейчас поспешить, не дать им скрыться, то можно разгромить мятежников наголову… А Джериш со своими людьми пусть помогает их добивать. Тень победы коснется и его, однако слава победителя достанется мне!»

— Быстрее! — Он кинулся к воротам. — Не дадим им уйти!

Ему поспешно подвели коня, помогли на него взобраться. Фарейн скинул шубу, оставшись в золоченом доспехе. Ворота распахнулись. Всадники, придерживая коней, начали спускаться с холма.

Фарейн увидел, как венды сунулись было к реке, но остановились. Должно быть, лед в самом деле был еще слишком тонок. «Значит, все правильно рассчитал», — обрадовался наместник. Сбившись в кучу почти у самого края воды, венды развернулись, преграждая путь всадникам-арьям поставленными на полозья возами. Затем Фарейн услышал окрик, и с возов начали подниматься плетеные щиты и длинные заточенные колья. Едва наместник успел подумать: «Да это же засада!» — как перед ним уже возникла ощетинившаяся остриями стена.

Видя, что происходит, всадники-арьи принялись поспешно разворачивать коней. Но тут слева и справа от них, среди растущих у берега деревьев, сугробы будто ожили. И через миг пустынный берег наполнился людьми в плащах из шкур зимнего зайца, в белых личинах, с луками в руках.

— Отходим, отходим! — закричал Фарейн, разворачивая скакуна.

Его крик затерялся в свисте множества стрел. Они летели слева, справа, из-за возов… Да, это были слабые вендские стрелы, большая часть которых не могла пробить доспех — лишь оцарапать. Однако наместник слыхал о подлой уловке дривов — загодя измазать наконечники в конском навозе. И если рядом не найдется умелого лекаря, воин может из-за пустой царапины запросто потерять руку или ногу, а то и вовсе помереть в муках. Но сейчас вельможе не хотелось об этом думать. Наместник гнал коня, пригибаясь к холке, чувствуя, как несколько стрел уже ударили в панцирь.

«Исварха хранит меня!» — стучало в голове Фарейна. Рядом с ним стрела вышибла всадника из седла. Похоже, сейчас в руках у вендов были добытые с бою мощные арьяльские луки, и тут уже можно было уповать лишь на удачу и милость Солнца…

Вот и горка, дорога, ведущая к крепости. Что и говорить — вылазка бесславная, но он жив — лишь бы доскакать до ворот… И тут за горой взвыла боевая труба. По широкому полю перед крепостью во весь опор мчались всадники на разномастных конях. На одном из всадников, который чуть не на голову возвышался над всеми прочими, Фарейн увидел блистающий доспех жезлоносца.

«А вот и Джериш! — догадался он. — Хвала Исвархе, он успел!»

Сейчас наместнику уже не лезли на ум мысли о славе и победе, которой придется делиться. Развернув коня, он увидел, как гнавшиеся за ним венды с криками ужаса вновь улепетывают в сторону реки, к возам. Там, где только что отшумела его атака, в истоптанном снегу осталось около дюжины стонущих и лежащих без движения арьев. Слишком большие потери за несколько мгновений несостоявшегося боя!

Сам он не успел выпустить ни единой стрелы. Прочие, кажется, стреляли… Но о потерях вендов он не мог сказать ничего.

— Эй, Фарейн! — послышался рядом радостный оклик Джериша. — Ты куда полез? Тебя же заманили в засаду!

— Ты разговариваешь с наместником! — тут же вскинулся арий.

— Ах да! И передо мной войско, оберегающее целый край! — На лице жезлоносца появилась глумливая ухмылка. — Быть может, благородный Фарейн отдаст приказ, как надлежит разгромить этих никчемных мятежников? Или я поспешил и мне не стоило мешать бою?

Насколько мог видеть наместник, всадники Джериша принадлежали к разным народам: от почти чернокожих наемников до привычного вида бородачей из вендской стражи. Позади виднелись беловолосые всадники с бледными суровыми лицами, верхом на высоких рогатых тварях. Святое Солнце, да это же лоси! А их наездники, должно быть, те самые изоряне, о которых говорилось в послании… Рядом с Джеришем нога к ноге ехала почти не уступающая ему ростом сероглазая девушка в необычном костяном доспехе, с толстой русой косой. Судя по ее решительному лицу и тяжелой боевой секире, спрашивать, что она тут делает, явно не стоило.

— Я назначаю тебя, Джериш, воеводой нашего совместного воинства, — нашелся Фарейн. — Верю, ты все сделаешь наилучшим образом.

— Благородный Фарейн, ты образец мудрости и неподдельной отваги, — раскланялся Джериш.

По рядам всадников волной прокатился сдавленный смешок.