Я уселась рядом и бойко подала руку в ответ.

– Очень приятно, Ян. А я Мика. Думала, уж и не предложите на «ты»… – я хохотнула. – Вернее, не предложишь.

Бранов пробубнил что-то не совсем радостное в ответ, жуя своих улиток.

– Ты что-то спросить хотела.

– Ах да! – я совсем развеселилась и осмелела. – А кто такие эти «Укротители»?

– Я Укротитель, – хмыкнул Бранов. – Ты же сама уже догадалась. Зачем спрашиваешь?

– Но не тигров же ты укрощаешь!

– Я же объяснял уже, – Бранов с осуждением глянул на меня, – такие, как я, не позволяют книжкам наглеть и тянуть в себя всё, что ни попадя. Ты чем слушаешь? Тем же, чем и на лекциях?

Я нахохлилась и смущённо обхватила себя за плечи. Сам, поди, не знает, потому и ответить нечего!

– Ладно, ладно. Поняла я, что людям не место в сказках, а Укротители укрощают книжки. Масло масляное, ей-богу! Вопросы ещё задавать можно, или лимит вашей щедрости, господин аспирант, исчерпан?

– Ты же всё равно не отстанешь, – пожал плечами Ян и тихонько засмеялся. – Юная синица-натуралист…Тебе бы в учёбе подобное рвение, цены б тебе не было.

Я только отмахнулась, пытаясь удержать в памяти все вопросы разом.

– Ты назвал всё это «закулисным миром». Закулисный… Как это, вообще?

Расправив обнажённые печи, Ян задумался на секунду, глядя в костёр. Будь его воля, точно бы целую лекцию прочёл. Со слайдами и последующим тестированием, будь оно неладно.

– Закулисье – это скорее мой личный термин, – наконец заговорил аспирант. – Я его придумал, потому как ни одна история не висит в вакууме. Основная нить сюжета не может существовать без внутренних событий, поэтому всякий мир надстраивает недостающие связи. Правда, для этого нужна энергия, а значит, историю должны читать. Тогда она не злится и никого не затягивает в материю. Если автор верно выстроил сюжет, не создал предпосылок к внутренним смысловым конфликтам, закулисье выстраивается легко и логично.

Я оживлённо поёрзала.

– Это как айсберг, верно? История книги – верхушка, а надстроенный мир – закулисье, его глубинная смысловая часть.

Бранов удовлетворённо улыбнулся и перевёл свой темноокий взгляд с полыхающих угольев на меня.

– Вот видишь, соображаешь, когда хочешь. Пятёрка тебе.

Я только брови в ответ приподняла, будто и не заметила словесного укола.

– Но если так, то почему мне здесь мало что знакомо? Я ведь автор… Почему кошкоты оказались совсем другими?

– Значит, недодумала ты свой мир. По неосторожности создала конфликтные цепочки событий.

– Ой, спасибо… – расстроенно сникла я и принялась теребить край самодельной «туники». – Век корить меня за дурной сюжет будешь?

Бранов сморщился и сплюнул. Похоже, ему вместе с мясом обломок ракушки попался.

– При чём здесь это? – аспирант глянул на меня с удивлением. – Речь идёт не об идее, а об исполнении. Принимай надстроенный мир закулисья, как результат работы алгоритма, Мика. Крохотный сбой в исходных данных, и всё полетит кувырком, – Бранов вдруг заухмылялся, словно припомнил нечто забавное. – Помню, читал кое-где, как из-за конфликта между основным сюжетом и надстроенным миром закулисья в книге такая путаница начала твориться! Даже текст перестраивался, что само по себе почти невозможно! Естественно, такой книге не хватало энергии. Она пробудилась и как начала…

Аспирант махнул рукой, недвусмысленно намекая на то, как книжка в поисках пропитания всё подряд затягивать принялась.

Я потупилась. С моим «Императором», похоже, творилось нечто подобное, но гораздо в менее разрушительных масштабах. Вот только верить в то, что я набедокурила в своём же сюжете, совсем не хотелось.

– Хотя, я думаю, – продолжил Бранов, вырвав меня из задумчивости, – глубоко внутри ты всё об этом мире знаешь. Даже о закулисье. Просто это вытащить нужно. Ты ведь смогла привести нас к котам.

Аспирант вдруг ни с того ни с сего развернулся ко мне всем телом и ободряюще улыбнулся. Я не стала вываливать на Бранова ворох сомнений. С трудом выдавила улыбку и уставилась на пламя костра.

Немного посидели молча, а затем Бранов поднялся.

– Спать пойду, – кивнул он на шалаш. – Ты как?

– Посижу ещё немного.

Оправив самодельное платье и поджав пальцы на ногах, я опустила взгляд. Собиралась дождаться, пока Бранище уснёт, а то засыпать рядом как-то неловко, неправильно и… неужели волнительно?

– Хорошо. Только не вляпайся ещё во что-нибудь, – хитро сощурился Бранов и только сделал пару шагов, как я встрепенулась.

– Ян!

– М-м-м? – чересчур поспешно обернулся он.

Как ни крути, а обращаться на «ты» ещё сложно. Непривычно. Не один день привыкать придётся. Хотя о каких днях речь? Уже завтра мы отправимся в Камню Поклонения, спасём Оксану и… всё на этом.

– Хотела спросить, почему… – теребя неподшитый край полотна, я с трудом собралась с духом и продолжила, – почему ты не ушёл в наш мир, когда нас поймали кошкоты? Мог ведь…

Вопрос, и правда, терзал меня. И уже давно. Однако Бранов лишь развеселился.

– Я так тебя допёк, что ты мечтаешь поскорее от меня избавиться, о, Создательница этого мира? – аспирант до того рьяно сморщился, что я рассмеялась.

– Да не в том дело, – замотала головой, пока аспирант сетовал и восклицал, мол, глядите, как известность меняет людей. – Если бы не Мут, нас бы зажарили и съели! А ты в любой момент мог уйти и…

– Мог, – вмиг посерьёзнел Ян. – Но, говорят, коней на переправе не меняют.

Я сперва недоумённо глядела на него, наблюдая, как уголочки тёмных глаз медленно растягивались, выдавая улыбку.

– Я не конь, – возмутилась запоздало и совсем ненатурально, не зная, куда от смущения деться. – Я Мать Всея Котов, на минуточку!

Такая уютная улыбка на Брановских губах стала шире, а моё платье, сооружённое кошкотскими модницами, вдруг показалось таким коротким...

– Тем более, – перестав беспричинно ухмыляться, Ян вдруг развернулся и твёрдым шагом направился к домику. – Доброй ночи, Матерь Котов.

Я захохотала в голос и едва в ответ «доброй» выдавила. Бранов скоро скрылся во тьме шалаша, а я осталась у почти догоревшего костра, глупо ухмыляясь и размышляя.

– Создательница, развести для тебя огонь?

Я вздрогнула и уставилась на подкравшегося кошкота. Он глядел на меня, заинтересованно выставив уши, а уголья в костре и правда стремительно теряли цвет, покрываясь белесым налётом пепла.

Сколько я так просидела? Точно не меньше часа, раз даже поленья прогорели.

Задрав голову, я вдохнула полной грудью. Посвежело, а небо подёрнулось прожилками розового золота. Скоро рассветёт.

– Нет, ничего не нужно. Спасибо! Я лучше спать пойду.

Я поднялась и неловко улыбнулась кошкоту. До сих пор не верилось, что я здесь сродни богине. Сумасшествие какое-то!

Угодливо приседая, чтобы не быть выше меня ростом, двухметровый котяра проводил меня до самого порога. Помог взойти на ступеньки. Откланялся раз "дцать" и вернулся к огню, наверняка по завету Джахо собравшись стоять в карауле у Дома Совета остаток ночи.

В просторном шалаше было темно и пусто. Только пара сооружённых для нас лежанок в углу да огромного диаметра пень в центре, будто стол, а на нём единственный источник света – фитиль в жиру. Да и тот почти догорел, закоптив чашу.

Несмело ступая, я прошла внутрь, погасила огонёк и улеглась в углубление соломенной лежанки, поверх которой лежала выскобленная мягкая шкура – знак особого кошачьего расположения, надо полагать. Попыталась заснуть, но усталость наотрез отказывалась выполнять прямые обязанности. Глаза не закрывались, и сон не шёл.

От нечего делать вслушиваясь в мерное дыхание Яна, я таращилась и таращилась в редеющую темноту до тех пор, пока сопение аспиранта вдруг не стихло. Я насторожилась. И когда я, будучи на грани, приготовилась бежать и звать на помощь, солома в лежанке аспиранта зашуршала

Крепко-накрепко зажмурившись, я притворилась, будто сплю. Зачем? Так, поди разбери.