– Я помню все предыдущие жизни и не раз видела таких, как ты, Укротитель. Но чтобы кто-то привёл с собой Создателя… Зачем ты это сделал? Сомневаюсь, что у тебя были на то веские причины.

Сфинкс воззрилась на меня, а я недоумённо скосилась на аспиранта. Что за укротители такие? Секта? Тайный клан? Только бы не извращенцы какие-нибудь…

– Это уже дела нашего мира, – Бранов, не обращая внимания ни на меня, ни на помрачневшую Мут, потянулся и ухватил с листа ещё одну печёную улитку.

Неужто во вкус вошёл?

– Не забывайся, мальчик, – сфинкс словно хлыстом стеганула хвостом воздух.

– А что будет? – похоже, Бранов совсем свихнулся, поймав волну дерзости. – Повелите котам нас загрызть? Не советую. В ваших же интересах умаслить меня и помочь. Ведь полагаю, Высший не обрадуется, узнав, что у него под боком пригрелся нелегал.

Мут подалась вперёд. Зло сузила глазки и даже хвостом бить прекратила.

– Смеешь мне угрожать?

Лицо сфинкса стремительно теряло человеческие черты, а глаза загорались, если не адовым, то явно ничего доброго не предвещающим огнём. Я опасливо нащупала пальцы аспиранта и стиснула покрепче.

– Ян Викторыч!

– Не бойся, Мика, – почти не размыкая губ, проговорил Бранов, буравя старуху ответным взглядом.

И правда. Шаманка ещё долю секунды глядела на Бранова, а затем расслабилась. Воинственно расправившиеся плечи опали, а спина сгорбилась. Мут выдохнула и принялась как ни в чём не бывало помахивать хвостом с кисточкой.

Зверь в ней словно в спячку впал.

– Вижу, мы близки к тому, чтобы договориться, – приподнял бровь аспирант. – Вы ведь знаете, зачем такие, как я, приходят. Этот мир присвоил то, что ему не принадлежит. Так нельзя.

Мут моргнула загадочнее прежнего и, казалось, совсем успокоилась, вернув благоприятное расположение духа.

– Нельзя, – согласилась она.  –Ты прав.

– Тогда будьте так любезны, покажите, где брешь, – аспирант словно орех разбил очередную раковину и отправил кроху улиточьего мяса в рот. – Я заберу то, что мне нужно, и уйду с миром. Никому не наврежу.

Мут долго и пристально глядела на Бранова, отбивая нервную дробь хвостом. Аспирант безотрывно смотрел в ответ, а глаза его в темноте сделались чернее обычного.

Что происходило, я решительно не понимала, но знала одно – без особой нужды аспиранту в глаза смотреть больше ни-ни! Айкидо Брановского взгляда, похоже, способно уложить на лопатки любого.

Хотя, сдалась я ему «на лопатках»…

Вспомнив рассуждения Шани о котятах, я смущённо фыркнула, а сфинкс наконец подняла белый флаг.

– Хорошо. Я тебя поняла, Укротитель. До Камня Поклонения полдня пути на восток. Это место пропитано особой силой, думаю, брешь может быть там.

Я взволнованно заёрзала. Постойте-ка, на восток? Там же люди со своими серебряными силками! Кто знает, как они отреагируют на явление Создательницы? Вряд ли уверуют в меня так же, как и кошкоты.

– Спасибо. Думаю, это то, что нужно.

Бранов поднялся. Мут за ним. От былой раздражённости в ней не осталось и следа.

– Сегодня переночуйте в Доме Совета, а завтра после заката, отправляйтесь в путь. Днём идти опасно, да и солнце палит, – старуха оглядела меня с головы до ног и поклонилась, наверное, в сотый раз. – Это огромная радость увидеть наконец Создателя. За всё своё существование я не видела оных. Это честь для меня.

Я неуклюже склонилась в ответ.

– А ты в ответе за Создателя, – Мут кинула острый взгляд на аспиранта, – раз уж привёл.

– Разберусь, – приподнял подбородок Бранов, и я в который раз подивилась, откуда столько неприязни?

Сфинкс промолчала. Вымученно улыбнулась и побрела к шалашу, подволакивая крылья.

– Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит, в конце-то концов? – зашипела я, провожая шаркающую старуху взглядом. – Какая ещё брешь? Зачем нам идти камню поклоняться?

Бранище с улыбкой вновь будто по привычке коснулся магически заживлённого плеча и протянул руку, помогая мне подняться.

– Камню поклоняться, – цокнул он и зашагал прочь от шалаша Мут. – Скажешь тоже... В каждой книге можно отыскать особое место, что полнится силой, Мика. Здесь это, возможно, Камень Поклонения.

– Та самая брешь рядом с ним? – догадалась я.

Бранов кивнул.

– Не исключено. Бреши ведут в Материю – центр мироздания книги, сплетение всех нитей повествования. Чтобы найти Оксану, мне нужно попасть именно в Материю. Причём попасть добровольно.

Я округлила глаза, ощутив, как сердце в предчувствии дурного затрепыхалось, как выброшенная на сушу рыбка.

– Добровольно?

– Если нас затянет, как и Оксану, пиши пропало. Вытащить нас в реал я навряд ли смогу.

Я расстроенно помычала в ответ. Думала, аспирант всесилен… Вон как с Мут говорил! Словно откажись она помогать, он к чертям весь мир разнесёт. Камня на камне не оставит.

Мы с аспирантом уже шагали к месту ночлега по первому из верёвочных мостков. Хлипкая опора опасно болталась из стороны в сторону, а необтёсанные доски кололи ступни

Обуви кошкоты, конечно, не носили, а моим вымокшим и расклеившимся ботинкам требовалась сушка и основательный ремонт. Поэтому до завтра ходить мне босой, хотя уже сейчас пятки поналовили заноз.

– То есть Оксана сейчас в Материи? – возвращаясь к разговору, глянула я на аспиранта через плечо. – Уверены?

– Думаю, да, – Бранов шёл позади. Следил, чтобы я не ухнула в воду с мостка. – Завтра найдём брешь и узнаём. Главное, не пересечься с основной линией сюжета.

– А это ещё почему? – нахмурилась я.

Встретить вживую императора Айтера до смерти хотелось. Это же мужчина мечты! Такой красавец, что ножки подкашиваются, да коленочки трясутся.

– Потому что сюжет куда крепче закулисного мира, – моего разочарования Бранов явно не уловил. Ну или сделал вид. – Изменить в нём что-то в слишком сложно, и мы будем там как бельмо в глазу. Нас сразу вычислят и если просто вышвырнут в реал… В общем, это лучшее, что может случиться. Но раз Оксану затянуло, думаю, нас тоже... отправят разлагаться в Материю.

Разлагаться… Прозвучало жутко и, похоже, не видать мне моего императора как своих ушей. Хотя, кажется, самое время сменить приоритеты.

– А здесь мы не начнём разлагаться? – заволновалась я. – Как вы сказали? В закулисном мире?

– Угу, – кивнул Бранов, – Нет. Пока нас не обнаружили, можешь быть спокойна, Вознесенская.

Не сказать, что ему удалось меня утешить, но всё же… Только бы Оксана в этой треклятой Материи совсем не разложилась!

От ужаса у меня язык ворочаться перестал. Поэтому остаток пути мы шли молча. Перебирались с островка на островок и наконец оказались у Дома Совета – того самого шалаша на сваях с крышей-пагодой.

Встречные коты улыбались и предлагали нам рыбу и улиток. И если аспирант набрал целые карманы местного деликатеса, то мне есть категорически не хотелось.

Несолёная вяленая рыба на вкус хуже, чем просто отвратительная, а проглотить пусть и печёную теперь, но некогда слизкую и противную, улитку…

Нет уж, увольте. Я пока от голода не умираю.

– Ян Викторович, а кто такие…

– Кажется, мы уже перешли на «ты», – Бранов плюхнулся у огромного костра перед Домом Совета и достал из карманов улиток. – Там, в лесу. Не помнишь?

Действительно. Я и впрямь имела неосторожность фривольно обратиться к преподу, когда на нас кошкоты напали.

– Нехорошо получилось, – виновато глянула я на аспиранта. –  Вы уж простите. Это всё стресс. Я просто…

Бранов отбросил осколки ракушек в огонь и выставил ладонь.

– Эй, спокойно. Не тараторь. Учитывая неординарность обстоятельств, здесь можешь обращаться ко мне на «ты» и по имени.

Аспирант улыбнулся, а отражение костра в его тёмных глазах заплясало веселее. Потерев ладонь о штанину, он потянулся ко мне, будто познакомиться хотел и бросил коротко:

– Ян.

Я не смогла сдержать улыбку. О сердца отлегло. У меня прежде возникало стойкое ощущение, что я невероятно раздражаю Бранова. Но раз уж мы теперь на «ты»…