– Просто это сможет объяснить все вещи, которые они заметили, – сказал Гарри, пытаясь не думать о Волдеморте.

– И что же это должно быть за зелье?

Гарри обезоруживающе улыбнулся: – Вот тут я рассчитывал на твою помощь. Ремус сказал… – он замолк.

Северус оперся лбом о кончики пальцев, почти полностью прикрыв лицо. Мгновение спустя он чуть раздвинул пальцы и глянул сквозь них на Гарри.

– О, – только и сказал он.

– Понимаешь, я не слишком разбираюсь в подобных вещах, как магических, так и маггловских. Какое зелье лучше всего объяснит мое поведение?

Зельевар вздохнул и сел прямо:

– А как ты себя ведешь?

– Ну… Я сматывался от них три раза – четыре, если считать и этот, где-то раз в три дня. Думаю, что был достаточно раздраженным, когда уходил, а вот возвращался в очень благодушном настроении. Один раз я им даже принес сладкого с кухни, хотя нет, пожалуй, это было в другой день.

– Значит, ты не хочешь объяснить это зельем для расслабления мышц?

– Нет. Я уже сказал Рону, что он может спросить Дамблдора об этом зелье, так что он знает, что ничего противозаконного в нем нету. Но он все равно здорово всполошился, наверно, из-за пузырькового зелья. Вчера вечером он был моим лучшим другом. Сегодня утром он ушел с девчонками, явно для того, чтобы поговорить обо мне, и лишь процедил: «Увидимся позже».

Снейп снова оглядел синяки, но не стал расспрашивать о драке.

– Три дня. Это довольно долгий срок для подобного рода вещей.

– Вот нам и надо придумать что-нибудь подходящее.

– Угу, – Снейп помрачнел. – Погоди-ка… а если… – он вдруг скупо улыбнулся. – Эйвери несколько месяцев отвыкал от этого.

– От чего?

– Я не придумал названия этому зелью. Это был неудачный эксперимент, – Снейп скользнул взглядом по котлу и снова повернулся к Гарри, черные глаза блеснули. – Отличная вещь, чтобы сделать кого-нибудь наиболее уязвимым, – он хищно улыбнулся. – Ты не только три-четыре часа будешь ни на что не годен, но к тому же вообще не сможешь колдовать где-то еще час после этого.

– Что?!

– Так я именно этого и хотел. Я пытался создать что-нибудь, что подавляло бы магические способности. Потом я подлил бы получившееся зелье Джеймсу и Блэку, лучше всего перед трансфигурацией, чтобы они опозорились на уроке. У меня вышло два вида зелья, но, к сожалению, с такими побочными эффектами, что и объекту, и большинству свидетелей было бы ясно, что объект находится под воздействием чего-то. Это не соответствовало моим планам.

– А при чем тут Эйвери?

– Как только я понял, что зелье бесполезно для меня, я дал его попробовать остальным. Потеря магических способностей перепугала почти всех, но Эйвери прибегал каждые несколько дней и просил у меня еще. Под влиянием этого зелья он был необычайно любезен. Я мог бы, конечно, варить зелье для него – он очень неплохо платил, но я был почти уверен, что длительное использование зелья способно превратить его в сквиба, и боялся, что его семья убьет меня, если узнает.

Гарри вытаращился на отца. Сама мысль о том, что можно навсегда лишиться магии, до смерти напугала его:

– С моей стороны было бы полной глупостью глотать такую штуку. Это для любого было бы глупостью, но для меня особенно!

– Я даже предупредил Эйвери, что зелье может превратить его в сквиба. И все равно он накинулся на меня, когда я отказался дать ему следующую порцию. Не вмешайся тогда Руквуд и Лестранж, он бы меня убил.

Гарри припомнил Эйвери: Пожиратель Смерти, скорчившийся у ног Волдеморта и молящий о прощении за недостаток преданности. И в Отделе Тайн он тоже был, напомнил себе Гарри. Он слегка усмехнулся: – Слушай, если ты снова приготовишь это зелье, как ты думаешь, он к нему опять пристрастится? Пошли ему немного – типа «Эй, помнишь, что это?»

Глаза у Снейпа буквально вылезли на лоб.

– Ну ты и сволочь !

– Это что, комплимент? – поддразнил его Гарри.

– Ребенок, я и так все время думаю, как бы испортить им зелья – изменить эффект или сократить срок хранения… а тут ты мне подкидываешь такую мысль! – Снейп злобно ухмыльнулся. – И его совсем не нужно будет уговаривать. Дай-ка мне только найти кое-какие старые записи – и Эйвери проведет остаток своей жизни в восхитительном дурмане.

– Стой, подожди!

– Не вздумай взывать к моему благородству, – рыкнул Снейп.

– Да причем тут твое благородство? Со мной-то что будет? Кто-нибудь может узнать это зелье?

– Нет, но это не имеет значения. Ты только должен точно знать, что именно тебе придется изображать. Это зелье подойдет, только мне нужно время, чтобы его приготовить.

– Не понял, ты что, хочешь, чтобы я действительно принимал его?

Снейп смолк на секунду, потом глубоко вздохнул: – Мне ненавистна сама мысль об этом, но один раз тебе придется его выпить. Намного легче притворяться, имея личный опыт, а не только общее представление – в этом я убедился за свою карьеру шпиона, – хмурое выражение лица сменила усмешка. – Но только один раз, понял? Впрочем, думаю, что оно тебе понравится не больше Круциатуса. Мне лично оно всегда казалось отупляющим.

Рон не сказал ни слова за всю дорогу к озеру. Заговорил он лишь тогда, когда они остановились у камней на берегу: – По-моему, это было глупо.

– Избивать его?

– Да. И это после того, как я вчера провел с ним весь день, стараясь снова сблизиться.

– А может, глупостью было именно это? – ввернула Джинни. Рон покачал головой.

– Не думаю, что так. Он все помнит . Он правильно мыслит , даже слишком. Но во время нападения с ним что-то произошло , и об этом не знает даже большинство… старой компании. Так он мне сказал. Дайте я взгляну на фотографии?

Просматривая снимки, Рон молчал, не обращая никакого внимания на комментарии Джинни. Гермиона видела, как побледнело лицо ее друга, и когда он заговорил снова, голос его был выше обычного: – Ладно. Согласен, что у него лицо изменилось.

– Но? – с нажимом спросила Гермиона.

– Но человек, с которым я говорил вчера, – Гарри, – Рон отмахнулся от ее попытки возразить. – Нет, послушай! Когда Гарри «уничтожил» Волдеморта в первый раз, тот ведь не умер, правда? Его тело было большей частью разрушено, но что-то все же сохранилось, как вместилище души. По крайней мере, так мне Гарри объяснял.

– Так то Волдеморт! – раздраженно возразила Гермиона. – У него это вышло лишь потому, что он защитил себя от смерти всеми доступными видами Темной магии.

– А Гарри связан с Волдемортом. И у него есть и собственная защита. Что, если с ним тоже случилось что-то подобное? А потом они поместили его дух в тело другого человека?

– Это же Темные Искусства, – возмутилась Джинни. – И что случилось с тем человеком, чье тело было использовано?

– Может, у него поражение мозга, или его поцеловал дементор, – заметила Гермиона, обдумав последние слова. Она повернулась к Рону: – Ты вроде говорил, что, по словам, Гарри с ним что-то произошло во время нападения. А что именно?

– Он об этом не слишком распространялся, – ответил Рон. – Я просто поймал его, когда он принимал зелье, – он думал, что я уже сплю, и я спросил его, что это такое. Он ответил, что это лекарство, чтобы уменьшить побочный эффект рухнувших охранных заклятий – хоть его и не было в доме в тот момент, нарушение защитных чар все равно задело его. Он точно решил, что я подумал, что ему небезопасно принимать всякую дрянь, вот и сказал мне, что я могу поговорить об этом с Дамблдором, но не с Помфри. Сказал еще, что Помфри об этом не знает и что зелье ему варит непосредственно Снейп, и только Снейп знает, что произошло. Гарри сказал, что Дамблдор и словом не обмолвился перед старой компанией, потому что слишком много пришлось бы рассказать «о заклятьях и о том, что со мной случилось» – это его точные слова. Услышав это, я и решил посмотреть, что вы там раскопали.

– Вообще-то это Джинни раскопала, – заметила Гермиона, напряженно раздумывая, что же это за зелье. – Как часто он должен его принимать?