Гермиона отодвинулась, и Гарри вдруг понял, что, отвлекшись, перестал ее целовать.

– Что с тобой? – спросила она.

– Ты когда-нибудь думала о… – он запнулся, сглотнул и попытался снова. – У тебя когда-нибудь были проблемы, у которых нет решения? Вроде бы и есть способы их решить, которые могут даже обрадовать кого-то , но на самом деле они плохие, и глупые, и ничего не могут исправить?

Гермиона немедленно встревожилась. Гарри решил, что это несправедливо: он ведь, в конце концов, ничего еще не сказал. Не было бы ее – и, может быть, ему было бы легче ладить с Северусом, а может быть и с Драко… но, с другой стороны, может, и нет, и он уж точно не был бы счастливее…

– Я, в конце концов, ни на чем не настаиваю, – заметила она. – Если ты просто поддался порыву…

– Нет! – Гарри поймал ее руку. – Нет, что ты, – он глубоко вдохнул. – Я… вот для меня ты хороша, но… Северус был бы счастливее, если бы я встречался с чистокровной ведьмой, – нервно выпалил он и тут же понял, что сказал не то. Хуже того, все его подозрения насчет того, насколько обидным его признание может оказаться для Гермионы, не шли ни в какое сравнение с действительностью. В отчаянной попытке исправить положение он продолжил: – Не то, что я не хочу с тобой встречаться или что-то в этом роде. Расстаться из-за такой ерунды было бы неимоверной глупостью. И он тоже не хочет, чтобы я порвал с тобой, нет, просто ему было бы спокойнее, если бы я выбрал кого-то еще, но я-то не собираюсь…

Гермиона кивнула. Похоже, она потеряла дар речи, и у Гарри появилось странное чувство, что он начал не с того, и чем дальше, тем больше увязает в собственных словах, теряя последний шанс что-то объяснить.

– Он тревожится о внуках – и ведь на то действительно есть основания. То есть… понимаешь, я и сам полукровка, а значит, мой ребенок может родиться сквибом. Ты, может, и могла бы тогда его воспитывать, а я… я не знаю маггловский мир, он для меня чужой. Здесь я тоже чужак, но тот мир… мне не дали его узнать.

Да что же он несет?! Гермиона попыталась вывернуться из его объятий, и Гарри в отчаянье прижал ее к себе.

– Я люблю тебя, – прошептал он. – Не обращай внимания на то, что я наговорил, ладно?

Она покачала головой. Из ее глаз брызнули слезы; Гарри нагнулся, чтобы поцеловать ее, но тут она наконец вырвалась из его рук и убежала, рыдая в голос.

– Гермиона! – крикнул Гарри ей вслед. – Гермиона, подожди! Ты хоть выслушай меня!

Он бросился к воротам, но так и не нашел ее. Остановившись, он двинул кулаком по стене, да так, что ахнул от боли:

– Ч-черт!

Глава 71. Последствия

В Гриффиндорскую башню Гарри вернулся очень поздно. Из всех однокурсников в общей комнате были только Рон и Шеймус. Рон перехватил его на полдороге и оттащил в угол.

– Дружище, ты что, снова поссорился с Гермионой?

– Угу.

– Она вернулась и спряталась в своей комнате. А когда Джинни попыталась с ней поговорить, вышвырнула ее вон, – Рон глубоко вздохнул. – Ты же ей ничего не сделал, правда?

– Мы просто… я сказал кое-что, что ей не понравилось.

– Что именно ? – в шепоте Рона явственно слышалась угроза.

– Ну… – Гарри покраснел. Да что же это – рыжик выглядит так, словно готов наброситься на него с кулаками! – Рон, это тебя не касается!

– Если я узнаю, что ты пытался ее заставить…

– Что?! – Гарри едва не лишился дара речи, но тут до него дошло, что имеет в виду Рон. – Нет, да ты что, дело совсем не в этом ! Мы поссорились из-за политики и прочей чепухи. Я бы ни за что… – он припомнил чувство, охватившее его, когда он целовал Гермиону, и представил, как запускает руки ей под мантию и ласкает ее, путаясь в складках одежды. У него перехватило дыхание. – Ну, то есть, если бы она сама не захотела…

Рон кивнул.

– Ладно. Я просто хотел, чтобы не осталось никаких недомолвок.

– А заодно оскорбил меня – тоже без недомолвок.

– Гарри! Она просто так… – Рон смолк. – Хорошо, прости. Не должен был я даже думать о тебе такое.

Гарри с трудом кивнул в ответ.

– Так и быть, проехали. Пойду-ка я, пожалуй, спать.

Гарри не пошел на завтрак и прогулял чары. Пропустить трансфигурацию, хоть Гермиона там и была, он все-таки не осмелился, но весь урок девушка даже в сторону его не глядела. А вот профессор Макгонагалл говорила с ним на удивление дружелюбно. Гарри никак не мог понять, с чего бы это: то ли она сожалеет о том, что наговорила накануне, то ли у него настолько несчастный вид, что она его просто жалеет.

За обедом Гарри все же заставил себя проглотить хоть что-то и почувствовал себя если не лучше, то хотя бы сносно. Удивляться, впрочем, не приходилось – за сегодняшний день он в первый раз нормально поел. Теперь стоило обдумать: что произошло вчера вечером? Почему Гермиона так отреагировала на его слова? Ничего оскорбительного он вроде бы не сказал – разве что предположил, что у них могут быть дети, – но она, скорее всего, услышала в его речи совершенно не то, что он туда вкладывал. «Я же совсем не это имел в виду. Не стоило мне заводить такой разговор, когда я так расстроен и несу бессмыслицу». Гарри вздохнул и оглядел гриффиндорский стол. Увидев Гермиону, он поднялся и пересел на другое место, так, чтобы сидеть прямо напротив нее. Девушка явно напряглась, но так и не подняла на него взгляда.

– Гермиона, нам нужно поговорить.

Та покраснела не хуже вопиллера и принялась бездумно размазывать овощи по тарелке.

– Гермиона, мы сможем поговорить?

– Нет.

– Слушай, я тогда просто очень устал…

Она вскочила на ноги, опрокинув стакан с тыквенным соком на стол и не обращая внимания на расплывшееся по скатерти пятно: – Да ОТСТАНЬ!

Гарри ушел.

К концу дня выяснилось, что Гермиона успела кое-кому поведать об их разрыве, не озвучивая, впрочем, его причин. Гарри узнал об этом, когда Джинни в открытую спросила его:

– Слушай, Гермиона говорит, что вы расстались. Это правда?

– Не твое собачье дело! – рявкнул он, нимало не стесняясь.

Этим дело не кончилось. В общей гостиной к Гарри пристала Лаванда:

– Как ты мог настолько ранить ее чувства! Представляю, что ты ей наговорил, если она отказывается повторять твои слова! Какая же ты бездушная сволочь, если заставляешь ее так страдать!

– А ты безмозглая идиотка, раз судишь о вещах, в которых ни черта не понимаешь!

– Не смей разговаривать так с Лавандой, – заорал Колин, вскакивая на ноги и багровея на глазах. Гарри смерил мальчика удивленным взглядом. Ему никогда не доставляло удовольствия то, что Колин только что хвостом не вилял при встречах с ним. И все же то, что пятикурсник набросился на своего кумира, защищая Лаванду, вызвало странное ощущение предательства – словно на него неожиданно набросился собственный пес.

– Найди себе девушку, которой ты понравишься! – рявкнул Гарри. – И желательно – с мозгами, – и бросился к лестнице, ведущей в спальню. Нужно уходить, а то как бы все не зашло слишком далеко.

Через минуту в спальне появился Рон. Гарри не обратил на друга никакого внимания, но Рон как ни в чем не бывало уселся на край его кровати. Делать вид, что рядом никого нет было трудновато и довольно нелепо, но упрямства Гарри было не занимать.

– Что случилось? – спросил рыжик.

– Не хочу об этом говорить.

После долгого молчания Рон выдавил:

– Понимаешь… двое моих лучших друзей ходят как в воду опущенные. А как мне им помочь, если я не знаю, что случилось?

– Я… сказал ей кое-что, а Гермиона меня неправильно поняла, только и всего. Я не собираюсь ни пересказывать тебе наш разговор, ни объяснять, что я имел в виду, – это ничем не поможет, только еще больше все запутает. Но ей объяснить мне бы хотелось. Я бы еще вчера все сказал, если бы она не убежала… – Гарри резко сел на постели. – Ты не можешь убедить ее поговорить со мной? Хоть несколько минут? Можешь при этом остаться с нами… или Джинни пусть останется… только пусть Гермиона меня выслушает.