– Он действительно временами несчастный ребенок, – постарался объяснить Гарри. – В некотором роде. Его отец теперь не пользуется популярностью ни у Волдеморта, ни у тех, кто не имеет никакого отношения к Пожирателям. Это изменило жизнь Драко. Он наконец увидел, кого может считать друзьями.

– Никого? – предположил Рон.

– Нет, наоборот, – ответил Гарри. – Он всегда был уверен, что у него не может быть настоящих друзей, а сейчас выяснил, что некоторые люди относятся к нему хорошо ради него самого. Его это смущает, – он сел и зевнул. – Но это заставило его учиться дружить, а я не думаю, что он раньше пытался это сделать.

Гарри решил, что действие зелья перешло в успокаивающую фазу и воспользовался этим, чтобы получить от Рона откровенный ответ: – Скажи, ты действительно собирался продать меня ему?

– Не знаю, – ответил Рон. – Не думаю. Разве что совсем бы на тебя обозлился. Тогда бы я себя заставил.

– Ты все еще хочешь быть аврором?

– Я недобрал для этого С.О.В., ты что, не помнишь?

– Ну а если бы набрал? И если бы тебя послали бы против Ремуса?

– Да зачем им это?

– Потому что он – оборотень.

– Это еще не преступление.

– Знаешь, если два месяца назад ты не сообщал министерству, где был во время полнолуния, это тоже не было преступлением. Кто знает, что будет дальше.

– А тебя это волнует? – нахмурилась Гермиона.

– То, что в правительстве сидят истеричные, продажные, предубежденные идиоты? Волнует, – вздохнул Гарри. – Но я по-настоящему восхищаюсь большинством авроров, которых знаю лично, и кто-то же должен выполнять эту работу. И я не знаю, что тут можно сделать.

– Поговори с Биллом, – предложил Рон.

– С Биллом?

– Ага. Мама и папа очень хотели, чтобы он работал в министерстве, и Билл долго думал над этим – даже прошел интервью в Отделе Тайн, но потом решил, что не может поддерживать их. Папа, разумеется, не согласился. Поговори с ними обоими – получишь картину с двух сторон.

Они разговаривали долго, и успокаивающий эффект зелья успел выветриться, но атмосфера в уютной, полутемной комнате настолько дышала миром, что даже Гермиона расслабилась. Когда Гарри поцеловал ее волосы, она негромко застонала от удовольствия.

– Люблю тебя, – прошептал Гарри ей на ухо. – Люблю тебя, люблю.

– Ты в меня влюблен? – застенчиво спросила она.

– Будь я проклят, если знаю, – признался Гарри. – Как я могу ответить, когда ты такая хорошенькая?

– Милый ты мой глупыш, – нежно укорила его Гермиона.

– А ты слишком много квохчешь. Все будет хорошо.

– А если не будет?

Он провел рукой по ее боку, старательно обходя грудь, и прижал ее ближе: – Тогда у Пожирателей останется на две цели меньше.

Глава 46. Игра

Рон разбудил Гарри утром.

– М-м-м?

– Ты на завтрак собираешься?

– Собираюсь, – Гарри сел на кровати и зевнул. – Дай только одеться.

Не то чтобы он сердился на Рона меньше, чем вчера, но совсем игнорировать друга он тоже не мог – это было бы как-то неловко. Гарри все еще гадал, как ему вести себя с Роном, когда они вошли в общую комнату. Гермиона ждала их, а может, только Рона. Увидев Гарри, она слегка покраснела.

– Привет, – сказал Гарри.

– Доброе утро. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Мне нужно… – Гарри остановил себя и продолжил: – Мне нужно поговорить с Дамблдором.

– А можно мне с тобой? – спросила Гермиона тоном, за которым ясно слышалось «нам нужно поговорить». После недолгого колебания Гарри согласился.

По коридору и лестницам они шли в полном молчании. Лишь когда они повернули в коридор, ведущий к кабинету Дамблдора, Гермиона заговорила: – Я вчера ничего не сделала.

– Сделала, – не согласился Гарри.

– Реально – ничего.

– Ты удержала меня от самоубийства. А это уже кое-что.

– И ты бы в самом деле…

Гарри остановился и повернулся к ней.

– Волдеморт был в двух шагах от Хогвартса, – твердо сказал он. – Он вызвал к себе Пожирателей Смерти. Я хотел пробраться туда и проследить, потому что там были дорогие мне люди. Я почти убедил себя, что это хорошая идея, – Гарри глубоко вдохнул и взглянул на Гермиону, от страха широко раскрывшую глаза. – Ты мне очень помогла вчера вечером – тем, что просто была со мной и не слишком хмурилась.

– Вот как, – выдавила из себя Гермиона и натянуто улыбнулась: – Уж не зашел ли некий блондин слишком далеко?

– Не задавай лишних вопросов – мне не придется врать, – хохотнул Гарри в ответ.

– Ясно, – угрюмо отозвалась Гермиона. Гарри был убежден, что ей, вопреки ее словам, ничего не ясно. Она набрала побольше воздуха: – А… ну как вчера вечером… Ты часто это делаешь?

Желание Гарри успокоить ее боролось с пониманием того, что она может дать дельный совет, и ему не стоит пренебрегать этим советом. После мучительно долгого раздумья он сказал: – Нет, конечно, – затем, подождав, чтобы она кивнула, добавил: – В одиночку это совсем не весело.

Гермиона запрокинула голову, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. Гарри удивленно поднял брови и насмешливо спросил: – А что?

Она метнула на него рассерженный взгляд: – И как же ты собираешься спасать мир, если настолько под кайфом, что начинаешь играться с чьими-то волосами?!

Его веселье как рукой сняло.

– Я не собираюсь спасать мир, – угрюмо заметил он. – Я собираюсь убить Волдеморта. Вот только понятия не имею, как это сделать. Я вообще не хочу убивать.

Гермиона замерла.

– Ох, Гарри! – с участием воскликнула она и обняла его. Гарри постарался расслабиться и просто наслаждаться ее прикосновением – и не думать о тех неприятностях, о которых оно напоминало.

– В любом случае, – мягко сказал он, уткнувшись носом в ее волосы, – не думаю, что пятнадцатиминутное удовольствие – причем только пять минут влияют на мои способности – сильно уменьшает мои шансы. А теперь иди завтракать. Мне действительно нужно поговорить с профессором Дамблдором.

– Гарри? – сердечно сказал профессор Дамблдор. – Какая приятная неожиданность. Садись, пожалуйста.

Гарри неуверенно поднял на него глаза и спросил:

– Что вы имеете в виду?

– Что тебя смутило – «приятная», «неожиданность» или «садись»? – весело осведомился Дамблдор.

– Нет, «садись» как раз вопросов не вызвало.

– Ну, может не совсем неожиданность, – с легкой улыбкой признал Дамблдор, – но я не мог сказать наверняка, придешь ли ты ко мне, – он кивнул головой. – И можешь быть уверен, что мне всегда приятно видеть тебя.

– Спасибо, – вежливо отозвался Гарри. – Я хотел… Северус вернулся?

– Да. Еще до полуночи.

– В воскресенье ему снова придется отправиться туда?

На лице Дамблдора отразилось сначала удивление, потом разочарование.

– Твой отец сообщил мне, что ты достиг достаточных успехов, чтобы прекратить видения.

– Они никогда не появлялись во время бодрствования, – сбивчиво объяснил Гарри. – И я постоянно очищаю сознание перед сном, поэтому во сне я их тоже не вижу. Но вчера… я вырубился, пока читал учебник по трансфигурации. И был абсолютно не готов.

– Что же ты предпринял? – поинтересовался Дамблдор.

– Я до этого попросил кое-кого из друзей не выпускать меня, поэтому за мной хорошенько наблюдали.

– Разумная предусмотрительность, – кивнул Дамблдор и улыбнулся. – Значит, ты не был так уж не готов. Но все равно – тебе нужно уметь разрывать связь после начала видения. Ты можешь это делать?

– Нет. Когда я уже внутри, я хочу видеть все.

– Пожалуй, тебе стоит взять несколько уроков и у меня.

– Это бы очень помогло. Ой, я сказал Драко… Малфою, что это вы научили меня окклюменции.

– А стоило ли сообщать юному мистеру Малфою о своих способностях? – мягко спросил Дамблдор.

– К сожалению, я их ему продемонстрировал. Он спросил, кто меня научил. Малфой и сам это умеет! Мы с ним заставили кернеровский детектор Тьмы изменять звук. Правда, никто не понял, как у нас такое получилось, поэтому я думаю, что больше никто не знаком с окклюменцией.