– Я убью его! – взвыл побагровевший Рон. Побелевшая как смерть Гермиона все еще хранила молчание.

– ЧТО?! – заорал в ответ Гарри. – Не смей даже пальцем к нему прикасаться!

– Ты что, считаешь, что все в порядке?!

– Он очень хороший человек. Я провел с ним весь август и…

– Ты что, СОВСЕМ РЕХНУЛСЯ?!

– Рон, тут правда все в порядке, – постарался успокоить друга Гарри. – Просто ситуация оказалась даже более запутанной, чем ты себе представляешь. Он узнал об этом тогда же, когда и я, этим летом…

– И это, по-твоему, значит, что все в порядке?! С какой стати? Я должен поверить, что он хороший человек лишь потому, что он не знал, что твоя мама беременна? Чертовски замечательно!

– Все было совсем не так! Он…

– И не смей смотреть на меня так, как он !

– А я что, нарочно?! – завизжал Гарри. – Ты мне друг или нет?!

Рон на мгновение затих и уставился на Гарри, задумчиво покусывая нижнюю губу. Гермиона, сидевшая рядом с рыжиком, откинулась на подушки кушетки и сидела неподвижно, тщетно пытаясь не вмешиваться в ссору. Наконец Рон открыл рот и тихим, хоть и дрожащим, голосом ответил: – Конечно, друг.

– Тогда какая тебе разница, кто именно мой отец?

– Не в том дело, – нахмурился Рон. – Мне до одного места все твои предки! – голос рыжего взвился вверх от гнева: – Но ты ходил к нему в подземелья – я точно знаю! Почему ты якшаешься с этой скользкой змеей?

– Он мой отец!

– Потому, что он изнасиловал твою мать? Это не делает…

– Он НЕ НАСИЛОВАЛ ее!

– Значит, наложил на нее темномагическое заклинание, – резко ответил Рон, – или подлил какое-то зелье. Мама рассказывала мне о Джеймсе и Лили…

– Он спросил позволения Джеймса! Это был ритуал Herem!

– Тут что, Средние века?!

– Мама тоже этого хотела, так что все было по согласию…

– Это не имеет ЗНАЧЕНИЯ! – заорал Рон, вскакивая на ноги и запуская в стенку подвернувшейся под руку подушкой. Мягкая подушка с глухим шумом плюхнулась на пол, не слишком успокоив разошедшегося Рона. – ОН ГРЕБАНЫЙ УБЛЮДОК! – следом за подушкой в стену впечаталась книга, которую Рон выхватил из сумки. Комнату осыпал дождь порвавшихся страниц. – ОН НЕНАВИДИТ ВСЕХ ГРИФФИНДОРЦЕВ И НА ХРЕН НЕНАВИДИТ ТЕБЯ! Ты что, забыл? – закончил Рон почти умоляющим тоном.

– Рон, ты его совсем не знаешь. То, что ты видишь на занятиях…

– Не желаю больше тебя слушать, – сердито перебил Рон и поднял руку, не давая Гарри подняться. – Не волнуйся, я никому ничего не скажу. Лучше я язык себе отрежу, чем повторю такое перед кем-то! И когда ты наконец придешь в себя, я к твоим услугам, – он смолк, шагнул к двери и взялся за дверную ручку. – Я понимаю, Гарри, насколько тебе хочется иметь семью, но тебе не нужен этот коварный, скользкий, жестокий, мерзкий, отвратительный Пожиратель Смерти! – с этими словами он выскочил наружу, с грохотом захлопнув за собой дверь.

По комнате прокатилось громкое эхо.

Глава 54. Признания

– Ну что ж, – слабым голосом пробормотал Гарри в мертвой тишине, воцарившейся после ухода Рона. Белая как полотно Гермиона подняла на него полные ужаса глаза. Гарри улыбнулся ей дрожащими губами: – Все прошло куда лучше, чем я ожидал.

Гермиона рассмеялась, вцепившись в руки Гарри. Неожиданно для себя самого он тоже рассмеялся, немного истерически, скорее от облегчения, чем от радости. Смех постепенно стих, и Гарри заметил, что они оба стоят на коленях, цепляясь друг за друга, словно от этого зависела их жизнь.

– Лучше? – чуть не со стоном выдохнула Гермиона.

– Я боялся, что он навсегда откажется даже разговаривать со мной, – Гарри уткнулся головой в плечо Гермионы. Сердце все еще молотом стучало в груди.

– Он успокоится, – прошептала Гермиона в ответ.

– Я знаю, – вздохнул Гарри. – Вот только неизвестно, сколько времени это займет.

Гермиона прижалась щекой к его волосам и негромко продолжила: – Хотя кое в чем он прав.

– Что?!

– Ты действительно мечтаешь, чтобы у тебя хоть кто-то был. И профессор Снейп кажется мне не самым походящим для этого человеком, какое бы биологическое родство вас ни связывало. Ты мог бы понять по Дурслям, что нельзя доверять людям лишь оттого, что они твои родственники.

– Дело не в том, что он мой родственник, – возразил Гарри. Они медленно, чтобы не разорвать объятий, поднялись и сели на диван. Гарри потянулся, чтобы обвить рукой талию Гермионы.

– Нет? – спросила она, прижимаясь к нему.

– Нет. Я прожил с ним большую часть августа. Мы никогда не думали, что понравимся друг другу. Но он понимает меня больше, чем любой другой человек, с тех пор, как стал обращать на меня внимание, а не только обвинять во всех грехах.

Он сжал руки крепче. Гермиона ойкнула и постаралась вывернуться. Гарри виновато улыбнулся и отпустил ее. Она стиснула его руку: – В чем понимает?

– Ну, в том, что касается Дурслей, и пророчества, и всего этого. Его детство было куда хуже моего, и он может помочь, не читая мне нравоучений и не делая все только хуже. Вот только о Сириусе с ним говорить не стоит, – Гарри вздрогнул. – Впрочем, о Джеймсе тоже трудновато, но для этого у меня есть Ремус – по крайней мере, был, – он легко погладил ее руку. – Спасибо, что осталась.

– Да что ты! Куда хуже было знать, что ты скрываешь что-то и не понимать, что именно.

– Я должен был видеться с ним, и я знал, что ты заметишь. Ремус вообще думал, что мы любовники, или что он… заставляет меня и все в этом роде. Тогда такая каша заварилась… я пытался не допустить, чтобы это повторилось.

– А почему ты должен с ним встречаться?

– Потому что я успел к этому привыкнуть.

– К чему?

– Не знаю… К тому, что я кому-то небезразличен? К разговорам о зельях, разных людях, Темных Искусствах и других вещах, и все это приправлено саркастичными шуточками о том, как можно отравить человека и все такое. Он очень забавный, на свой лад.

Гермиона тяжело вздохнула.

– Значит, ты его любишь.

– Да, – Гарри вдруг заметил, что смотрит на диванную подушку, и принудил себя заглянуть подруге в глаза. – Тебе это неприятно?

– Я… я просто все еще не уверена, благо ли это для тебя.

– Но ты не сердишься?

– Нет.

– Спасибо, – Гарри снова погладил руку Гермионы. – А ведь у тебя было куда больше причин сердиться, чем у Рона.

– Это почему же?

– Он такой фанатик…

– То есть ты не будешь убеждать меня, что он только притворяется?

– В чем-то притворяется, в чем-то нет, – помрачнел Гарри. – Было время, когда он искренне верил, что магглы, магглорожденные и даже полукровки – не совсем люди.

– Глупость какая!

– Конечно, глупость, но люди поступали так во все времена, и по отношению ко многим. Куда проще убить кого-то, если ты убежден, что это не человек.

– Представляю себе, – пробормотала Гермиона, откинувшись на подушки, но не убирая руку.

– А после убийства тебя преследует искушение продолжать в это верить – иначе придется реально осознать, что ты натворил.

– И он осознал?

– Частично, – перед глазами Гарри всплыла картина: Северус прикрывает лицо руками во время того их разговора. – Вообще-то, да, но его это просто убивает. Он тонет в чувстве вины, он не в силах избавиться от нее и уже не может хоть что-то изменить. Мое появление немного помогло – в картине появился дополнительный элемент, – Гарри запнулся. – И то, что я его люблю, и то, что я – сын Лили и его собственный ребенок-полукровка, – он постарался выдавить улыбку. – По-моему, он половину августа вспоминал лето 76-го.

– Пропавший ребенок в качестве лекарства – это перебор, тебе не кажется?

– Украденный ребенок, – поправил Гарри. – Я должен был быть его. Ты что-нибудь слышала о Herem – заклятье Наследия?

Взгляд Гермионы на секунду потерял сосредоточенность, она глубоко задумалась: – Наталкивалась пару раз, когда читала историю, но почти ничего не поняла. В пояснениях вроде говорилось, что это способ родить ребенка от уже умершего человека?